Витой Посох. Время пришло - Ларк Аэри

– Не за что. Таких подонков надо учить.

Арви немного испугался:

– Что с ним?

– Ничего. Спит. Я подсыпал ему сильное снадобье, утром не вспомнит, где был и что делал.

Арви удивленно и облегченно вздохнул:

– Может, вам лучше поехать с нами?

– Зачем?.. – устало спросил парень. – Я не маг, а проституток в Игмалионе и своих хватает. К тому же здесь ближе к родине, а я надеюсь, что она снова станет свободной.

Арви смутился, не зная, что ответить на это. К его счастью, забегали матросы, и судно повернуло к берегу.

– Простите! – только и выдавил из себя Арви.

– Не за что. Вам пора. Удачи! – ответил парень.

Друзья вместе с Сайви быстро спустились вниз, и вскоре судно причалило к небольшой каменной пристани. Они сошли в темноту, рассеиваемую только светом одинокого фонаря. Какой-то пассажир торопливо взбежал по сходням, и их убрали. Судно начало отчаливать, и только с верхней палубы им махала одинокая фигура.

– Вы были знакомы? – извиняющимся тоном спросил Арви у друга.

– Да. Давно. Это Лориан вспомнил меня, я тогда был слишком мал.

– Он из твоего народа?

– Не совсем, но он тоже из Дойна.

На этом разговор оборвался. Прошлое оставалось в прошлом, а сейчас надо было выяснять дорогу на Лорг и искать того, кто бы мог их подвезти в том направлении.

Глава 3

Память камней

«Камни помнят все», – так утверждают большинство ведающих, с которыми мне довелось общаться. Среди северных народов даже существует совершенно отдельная категория – слушающие камни. В отличие от других обладающих даром, эти люди занимаются только одним: они говорят с камнями, а после сообщают соплеменникам полученные ответы. Не обладая даже крупицей дара, мне сложно судить об этой скрытой от большинства стороне бытия. Однако не раз приходилось столкнуться с тем, что истории, услышанные от говорящих с камнями, как нельзя лучше подтверждали совершенно неизвестные местному народу факты, которые я узнал из других источников.

До сих пор не дает покоя один случай. Очень пожилая слушающая из крохотного северного селения, прижавшегося к скалам почти на краю материка, как-то сказала мне:

– Твои предки пришли с Севера. Сейчас в том краю нет солнца и нет жизни – один лед, но прежде было иначе. Мир, пригодный для обитания людей, становится все меньше с каждым поколением. Если не удастся найти средство, то наши потомки останутся жить на клочке суши, подобно домашним насекомым, пирующим в горшке с едой. Останется только захлопнуть крышку, и их род прервется.

– Но ведь есть и другие каверны, – не согласился я. – Там тоже живут люди, хотя, возможно, они не похожи на нас.

– А ты знаешь, во скольких из них еще осталась жизнь? – спросила старуха».

Этот год на территории области Дойн выдался неспокойным. С весны подули сухие восточные ветры, выдувая влагу из земли, а неожиданная жара летом довершила дело. Сочные травы на лугах пожухли прежде времени, и скот был вынужден перейти на сено задолго до зимы. Посадки овощей вблизи поселков спасло только то, что большинство селений располагались на берегах многочисленных речек и озер, которыми славились эти края. И то местные жители были вынуждены носить воду на поля с вечера до утра. Благо что летние ночи в этом году стали еще светлее.

В центральных и южных областях Дора началась настоящая засуха. Крупных водоемов в этих краях встречалось не так уж много, а мелкие пересохли. Вода стала ценностью. Посевы погибали, степным районам, издревле жившим земледелием, угрожал голод.

Крестьяне Дойна не спешили продавать небогатый урожай, желая оставить запасы на зиму. Дорские власти потребовали продажи «излишков», угрожая в случае неподчинения, забрать их силой. Народ начал роптать. Именно тогда впервые заметили всадников на серебристых карайнах. Они осаживали наиболее ретивых и наглых сборщиков налогов и продовольствия. С хорошо обученными карайнами и вооруженными всадниками сборщикам спорить было сложно, а призвать на помощь армейскую охрану, как во времена Дорской империи, уже невозможно. Хотя и довольно формально, но власть принадлежала теперь игмалионской короне. Большинство местных владетелей, имеющих свои вооруженные отряды, хотя и были теперь дорского происхождения, не торопились помогать разорять принадлежащие им же селения, поэтому сопровождение караванам с реквизированным продовольствием выделяли неохотно и по минимуму.

Первые стычки вооруженных всадников со сборщиками произошли вблизи Стайского хребта, но карайны быстры, и вскоре рейды неизвестного военного отряда распространились и на более дальние районы. К удивлению сборщиков, всадники не применяли оружия. Как правило, окружив караван, они лишь требовали вернуть изъятое сверх установленной нормы обратно и следили за исполнением приказа.

Общую численность всадников на карайнах установить не представлялось возможным, обычно они появлялись не больше чем впятером. По рассказам населения, всадники были молодыми людьми, причем денери из них были всего один или двое. Кто-то утверждал, что видел среди них и девушку. Среди жителей, помнящих времена существования княжества, поползли слухи, что раз вернулись серебристые карайны, которых со времен войны с Дором не видел никто, то вскоре должен вернуться и князь.

Известия дошли до наместника области, и он отдал приказ егерским патрулям прочесать горы и покарать виновников нападений. Губернатору Дорской провинции наместник сообщать не решился, опасаясь, что информация станет известна центральным властям.

Однако часть егерей из местного населения сразу отказалась наотрез, причем ссылаясь на опасность встречи с дикими карайнами – теперь уже стало понятно, что те никуда не исчезли, а просто избегали попадаться людям на глаза. Следы карайнов появились даже в предгорьях. На людей они не нападали, но в больших стадах скота иногда недосчитывались.

Многие горячие головы охладил ультиматум, подкинутый всадниками отряда на второй день после получения приказа прямо на егерские заставы. На листах бумаги была всего одна фраза:

«Не лезьте в горы – это территория княжества, свободная от дорских законов, и мы будем ее защищать».

Подписи не было, но многочисленные следы карайнов вокруг застав говорили сами за себя. Откуда стало известно о предполагаемом рейде в горах, тоже не приходилось гадать – егеря привычно пользовались для исполнения черных работ прислугой из местных бедняков. Двое из бессемейных работников на следующее утро после приказа больше не появились, в свои селения они тоже не возвращались.

Власти попытались переломить ситуацию, назначив награду за каждого из пойманных всадников. Из страха перед вышестоящим начальством либо в погоне за наживой некоторые егеря и вольнонаемные все же отправились в горы, пренебрегая предупреждением. Обратно не вернулся ни один из них.

Райден запретил состоящим в отряде посещать окрестные селения без крайней нужды, чтобы не подвергать неоправданному риску себя и своих близких или приятелей в долине.

Ралия очнулась в темноте, под рукой ощущался кривой древесный корень, а висок заметно болел. Тихо, только в голове звон, похоже, она хорошо приложилась ею об этот самый корень, когда упала. Девушка приподнялась, зашипев сквозь зубы, потому что голова слегка закружилась. В отдалении раздались голоса. Ралия встала и как можно тише направилась на звук.

Из-за деревьев послышался шум шагов и ругань:

– Где же она?!

«Не про меня ли это?» – подумала Ралия и остановилась прислушиваясь.

– Она не могла уйти далеко, – ответил второй голос.

– Хвар пошел за ней, но что-то и его не слыхать, – с сомнением отозвался первый.

– А может, они уже договорились под кустом?.. – хохотнул второй.

– Хвар всегда поделится с товарищами… – хмуро заявил первый, – да и слышно было бы, если что… – В его голосе проскользнула опаска.

И тут девушка вспомнила, что случилось перед тем, как она упала.

Ралия, как и некоторые другие молодые люди из отряда, нередко посещала поселки в предгорьях, чтобы развлечься. Девушка тоже искала себе пару на равнине, ведь она давно стала взрослой. Ее интересовали сильные, уверенные в себе партнеры. Мужчины из их отряда не могли дать ей того, чего она хотела – сверстники были слишком молоды и неопытны, да и воспринимались скорее приятелями по играм, наставник – недосягаем, а Релио она не понимала и стеснялась. Вчера, как обычно переодевшись в платье, она решила напоследок съездить на одну из деревенских вечеринок. Селение находилось на отшибе, и опасности ничто не предвещало.

Никто из собравшихся у костра не понял, зачем появился егерский разъезд, обычный путь патрулирования пролегал ближе к горам, и в селение егеря почти не заезжали. Может, заглянули на огонек?..