Заграничные впечатления - Максим Горький

Пугливо и кратко вздрагивают разбиваемые стекла в окнах вагона. Ничего не видно, только бьется и трепещет огромное тело "Mob", и ничего не слышно, кроме ее вопля, возбужденного крика, которым она радостно возвещает о себе, о своей силе, о том, что наконец и она тоже нашла свое дело.

В воздухе мелькают сотни больших рук, блестят десятки глаз жадным блеском странного, острого голода.

Кого-то бьет она, черная "Mob", кого-то разрывает, кому-то мстит.

Из бури ее слитных криков все чаще раздается, сверкает, точно длинный, гибкий нож, шипящее слово:

- Линч!

Оно имеет магическую силу объединять все смутные желания "Mob", оно всё гуще сливает в себе ее крики:

- Линч!

Несколько частей толпы вскинулись на крыши вагонов, и оттуда тоже вьется по воздуху, свистя, как бич, и мягко извиваясь:

- Линч!

Вот в центре ее образовалось плотное ядро, оно поглотило, всосало что-то в себя и двигается, вытекает из толпы. Ее густое тело послушно раздается перед натиском из центра и, постепенно разрываясь, выдвигает из недр своих этот плотный черный ком - свою голову, свою пасть.

В зубах этой пасти качается оборванный, окровавленный человек - он был кондуктором вагона, как это видно по нашивкам на его лохмотьях.

Теперь он - кусок изжеванного мяса,- свежего мяса, вызывающе вкусно облитого яркой кровью.

Черная пасть толпы несет его и продолжает жевать, и руки ее, точно щупальцы спрута, обвивают это тело без лица.

"Mob" воет:

- Линч!

И слагается за головой своей в длинное плотное туловище, готовое проглотить множество свежего мяса.

Но вдруг откуда-то перед нею встает бритый человек с медным лицом. Он надвинул свою серую шляпу на глаза, встал, точно серый камень, на дороге толпы и молча поднял в воздух свою палку.

Голова толпы пошатнулась вправо, влево, желая ускользнуть от этой палки, обойти ее.

Полицейский неподвижен, палка в руке его не вздрагивает, и не мигают его спокойные, твердые глаза.

Эта уверенность в своей силе сразу веет холодом в горячее лицо "Mob".

Если человек один встает на ее дороге, один, против ее желания, тяжелого и сильного, как лава, если он так спокоен - значит, он непобедим!..

Она что-то кричит ему в лицо, размахивает щупальцами, как будто хочет обнять ими широкие плечи полицейского, но уже в ее крике, хотя и раздраженном, звучит нечто жалобное. И когда медное лицо полицейского тускло темнеет, когда его рука еще выше поднимает короткую тупую палку,- рев толпы начинает странно прерываться, и туловище ее постепенно, медленно разваливается, хотя голова "Mob" всё еще спорит, мотается из стороны в сторону, хочет ползти дальше.

Вот идут, не торопясь, еще двое людей с палками. Щупальцы "Mob" бессильно выпускают охваченное ими тело, оно падает на колени, раскидываясь у ног представителей закона, и он простирает над ним короткий и тупой символ своей власти.

Голова "Mob" тоже медленно распадается на части,- туловища у нее уже нет,по площади устало и подавленно расползаются темные фигуры людей,- точно черные бусы огромного ожерелья рассыпались по ее грязному кругу.

В желоба улиц молча и угрюмо идут разорванные, разрозненные люди.