Почти человек - Шарапов Кирилл Юрьевич

– Ценность минимальна, – вызвав очередную короткую мигрень, заявил ИИ. – В вашем родном мире называется галька, известен во вселенной под разными названиями.

– Я не для коллекции, – буркнул Головин и, бросив камень рядом, принялся затачивать ребро монеты.

ИИ промолчал, наверное, до него дошло, что монетка, размером с рубль, может быть неплохим оружием, а если запустить ее с помощью телекинеза, то она лоб пробьет не хуже пули.

Через десять минут все было готово, Мираж снова шагал по дороге, пользоваться телекинезом можно было, любой частью тела, и сейчас монета висела над раскрытой ладонью и крутилась, повинуясь новому хозяину. Изредка он ее останавливал, пытаясь угадать, орел или решка, номинал или мужик в парике.

До поселка оставалось пройти всего полтора километра. На Эксиоле было раннее утро, погода радовала, чистое голубое небо, пара облаков на горизонте. Правда, местное светило поменьше солнца но, было чуть ближе и ярче привычного, и сейчас оно било в глаза, вися над горами. Учитывая, что у Головина пятнадцать часов светлого времени, он пока никуда не спешил.

Поселок был мелкий и своего артефакта из шара в ободах не имел, но нить все же была. Она, как и предыдущая, тянулась с юга на север, правда, чуть наискось, так что, скорее юго-запад. И вот тут просто пахло проблемами. Четыре дома, расположенные под ней и рядом, оплетены бахромой, коридора не было. Он нашелся гораздо левее, по размерам примерно такой же, как и тот, через который Головин уже прошел, ну, может, чуть меньше. Улица была длинной, сотни полторы метров, дома стояли не слишком близко друг к другу. Готическая архитектура, хоть и не совсем, так и перла, у каждого имелось высокое крыльцо с верандой, башенка, большой балкон, коньковая крыша, много окон. И почти везде рос каменный плющ. Тирай показывал с ним записи, разрастался активней дикого винограда, хотя и был на него похож, фиолетовые листья и стебли очень прочные, для людей неопасные, во всяком случае, имелось пару записей, где аборигены трогали лисья голыми руками. На главной улице в пределах видимости, не доходя до каната, стояли несколько автомобилей, нечто напоминающее пикапы, только способные лететь над землей на высоте пары метров. Они почти полностью были укрыты нитевидными коконами, так что просканировать их не вышло бы ни при каких условиях. Может, потому, что машины могли летать, местным плевать на состояние дорог, они по ним не ездили. Если так, то можно честно сказать, они решили проблему. Интересно, а как у них с дураками? Наверное, все же были, они ведь неистребимы.

Головин направился к крайнему дому, на котором и плюща было поменьше, и стоял он дальше всего от занавеси. Непрактичная высокая литая ограда, скрип ржавой калитки. Если бы здесь были люди, то они непременно услышали бы.

– Металл известен, – сообщил ИИ, наградив мигренью на следующие двадцать секунд, – в вашем мире называется чугун.

– Спасибо, это я и без тебя знал, – хмыкнул Головин и направился к распахнутым гаражным воротам, там хоть и было темновато, но не настолько, как, скорее всего, в доме, восточная сторона которого густо оплетена каменным вьюном.

Заглянув внутрь, Мираж несколько секунд вглядывался в темноту, пока глаза не привыкли. Транспорт хозяев отсутствовал. Все, что было в гараже, разбросано. Несколько шкафов распахнуто настежь, крышки ящиков открыты. Кто-то очень давно, судя по пыли, здесь все тщательно обшарил. Но то, что для мародера не представляло никакой ценности, для Головина, у которого из имущества только монета да трусы телесного цвета, здесь был клондайк, например, стоптанные ботинки, шляпа, и много чего еще. Главное порыться в этой горе мусора. Вот только большая часть за годы пришла в негодность, ворота были открыты, и сюда достала вездесущая вода. Штаны, на которые он нацелился, были скользкими от плесени и буквально расползлись у него в руках.

– Ну, ничего, – подбодрил себя Павел, – лиха беда начало.

Глава пятая

Ботинки отправились в полет, на полтора размера меньше, жали безбожно. Обыск гаража занял примерно минут двадцать. Трофеями стали старая кожаная рыжая потрескавшаяся, но вполне крепкая сумка, в которой вероятней всего таскали инструмент, пахло от нее смазкой и железом. Запах, въевшийся в кожу, невозможно было спутать, да и пятна от масла бледные, но вполне отчетливые, остались. Внутрь отправился короткий самодельный нож, напоминающий канцелярский, таким удобно резать линолеум, и плоскогубцы с кусачками. Анализ показал, что это вполне обычные металлы. Засаленная клетчатая кепка с жестким козырьком заняла свое место на голове, из шмоток это было единственное, что уцелело. И то хлеб, поскольку день или его часть обещал быть жарким.

Сунув наточенную монету за край трусов, так ее быстрее можно извлечь и послать во врага или хитро полоснуть по горлу, Головин отправился к двери, ведущей в дом. Вот тут его ждал сюрприз – замок наглухо заклинен. Неудачник, который в нем ковырялся, испортил его и сломал отмычку.

Вышибать тяжелую дверь плечом было бесполезно, даже с новым телом. Головин окинул взглядом гараж и, усмехнувшись, спустился обратно, вытащив из угла наковальню, килограмм на десять. Он вернулся к лесенке и, перехватив поудобней, словно метатель ядра, отправил ту в дверь в ту часть, где был массивный старый замок. Надо сказать, это была не картонка, как в обычной квартире, толстая дверь из подогнанных досок темного дерева, которое ИИ обозначил незнакомым словом кираб. Крепкое, не склонное к гниению, идущее на мебель, росло на нескольких десятках планет. Ценность низшая. Наковальня, запущенная крепкой рукой, ударила чуть ниже замка, с грохотом и треском сломанного дерева упала на ступени. Дверь приоткрылась сантиметра на три. Все же крепкая, и косяк такой же, но этого было вполне достаточно.

Головин поднялся по ступеням и несильным толчком рукой доломал то, с чем не справилась здоровенная железяка.

Коридор мрачный, в темных тонах стены, каменные, задрапированы гобеленами с какими-то серебристыми цветами. Окон нет, но впереди приоткрытая дверь, из которой льется свет.

Головин замер на пороге, прислушиваясь к тишине. Никто не явился на грохот. Видимо фантомы, которые тут обитали, распугали все живое, а сами они на звук не реагировали. Наемник, насколько возможно, изучил коридор, никаких нитей, чего еще бояться, Павел не знал. Шаг, и старые половые доски противно заскрипели, дом на мгновение наполнился звуком, он словно ожил, очнувшись от забвения.

Головин слегка скривился, для него, разведчика, так шуметь было верхом непрофессионализма. Шаг, еще шаг… Доски пружинили под его весом, но больше такого резкого звука не издавали, скрип был, но едва слышный. Дойдя до комнаты с открытой дверью, он обнаружил какую-то кладовку и выбитое окно. Света вполне хватало, какое-то устройство, напоминающее массивный советский пылесос, два раскрытых здоровенных дорожных чемодана, какие-то коробки на полках, некоторые из них пустые валялись на полу.

Павел присел возле устройства, кто-то, скорее всего тот, кто навел такой бардак в гараже, откинул крышку, возможно, что-то вытащил. Может, источник питания? Плохо, взглянуть и отсканировать устройство, которое питало этот агрегат, было главной целью. Но все равно Головину достались какие-то знаки, ничуть не напоминающие местный алфавит, выгравированные на внутренней стороне. Он аккуратно приложил ладонь, и башковитый ИИ принялся снимать информацию, так Головин прогладил весь корпус, позволив считать все до единого.

– Предположительно эти символы местный рунный алфавит, – заявил ИИ. – База не полная, расшифровки отсутствуют, требуются местные книги по артефакторике.

– Поищу, – мысленно ответил Павел, вроде ИИ живой, но какой-то деревянный, с ним скучно, поговорить не выйдет. – Слушай, а ты можешь быть более человечнее? Вести себя не как машина? Мы тут с тобой вдвоем, и пока у меня других собеседников не предвидится, а разговаривать во время привалов мне с кем-то нужно.