Отказаться от благодати (СИ) - Ангел Ксения

Почему тогда у меня так ноет в груди, когда Влад на нее смотрит? И почему ноет сейчас, когда она говорит его словами?

– Никто не посмеет, – сдержано ответил Эрик.

Уверенности в его голосе не было ни капли.

– Скади не посмеют, – уточнила Полина. – Если ты прикажешь. Но другие… Атли, альва, хегни. Как удержишь их?

– Захотят защиты, подчинятся! Ясновидцы помогут нам с защитой. Помнится, охотник тоже здесь живет, – осадил ее Эрик.

Это был его козырь – охотник, который жил у нас на втором этаже. Тень, редко покидающая спальню. Бессловесный призрак. Наверное, Андрей боялся Эрика. Или же чувствовал себя неловко в доме, где были ему не рады. В любом случае, видели мы его редко – Полина таскала ему обеды и сидела с ним по несколько часов. Эрик явно был не в восторге от их отношений, но молчал. До сегодня.

Что ж, должна признать, на Полину его слова подействовали. Больше она не возмущалась и глаза опустила в пол. Злилась на Гектора? Наверняка. И я ее понимала: нельзя доверять тому, кто однажды тебя использовал.

Но был ли у нас выбор?

– Я видел Хаука, – сказал Гектор, и мы забыли все, о чем думали до этого. Эрик напрягся и сжал кулаки. Полина побледнела и глаза подняла – огромные, голубые. У нее вообще были очень красивые глаза. Кукольные. Ресницы длинные, густые. И взгляд – детский, наивный почти. Обманчивый такой взгляд. Наивность жизнь из нее выбила.

– Где? – сдавленно поинтересовался Эрик.

– В Подмосковье, – продолжал Гектор, как ни в чем не бывало. Будто бы сказал что-то обыденное, маловажное. Таким тоном обычно делятся последними сплетнями. Вроде как и интересными, но в то же время малозначительными для собеседников. – Там он ищет Херсира. И когда найдет…

– Если найдет, – уточнил Эрик.

– Если не найдет, будет искать тебя.

Эта фраза стала откровением не только для меня. Полина выдохнула с шумом и вцепилась в руку Эрика. Будто он мог опровергнуть эту истину. Нам ее вдалбливали с детства. О том, как стар наш род. Как мы должны гордиться матерью за что, что она принесла в скади древнюю кровь.

Кровь Херсира.

Нам говорили, мама была его прямым потомком. Оттого, наверное, Эрик и верил в Первых. Брат был очень привязан к ней…

И если это правда – а теперь я готова была поверить во что угодно – Хаук придет к нам. От него не спрячешься. И спасения нет. Наверное…

Странно, но мысль эта не вызвала страха. Волнения тоже, разве что… Наверное, охотник будет рад. Тот, который хорошо целуется. Богдан. Хаук ведь придет за Эриком и за мной. А значит, я умру.

Мысль об этом была обыденной, будто одна из тех, которые я думала ежедневно. Проснуться, умыться, привести в порядок волосы.

Позавтракать. Тосты с медом и чай с молоком – я на дух не переносила кофе. Как по мне, горькая темная жижа с неприятным вкусом несколько переоценена. В Лондоне Элен приучила меня к чаю и утренним посиделкам, когда можно, отбросив проблемы и тревоги, просто закрыться в небольшой столовой и шушукаться о своем, девичьем. В столовую завтракать Тамара никогда не заходила, а значит, не могла испортить мне настроение. Потому завтраки я особенно любила.

Когда мы вернулись в Липецк, я полюбила завтракать одна – у себя. Подруг в скади у меня не было, разве что Эльвира. Но мы редко ели вместе – Эля вставала всегда раньше и успевала поесть задолго до того, как у меня начиналось утро. Она была трудолюбива – наша Эля. И оптимистка до мозга костей. Что бы ни случилось, у нее находились идеи, как выйти из ситуации и поднять боевой дух соплеменникам.

Хорошо бы она подбодрила меня сейчас.

Мысль о смерти была тусклой. Серой, я бы сказала. Какой-то оторванной от меня мыслью.

Гектор смотрел на меня изучающе, и это раздражало. Хотелось подойти и спросить, что именно во мне интересует ясновидца, но подойти я не решилась. Было нечто такое, что меня в нем пугало. Не отталкивало, нет. Просто… К пророчицам я привыкла – за время поисков своей «той самой» Эрик приводил их в дом немало. Их дар пугал до чертиков – было страшно, что какая-то из них сейчас откроет рот и заговорит о том, что меня ждет.

В даре предвидения было что-то странное, неестественное. Однако пророков ценили. И Гектор наверняка пригодится нам, ведь придут Первые. Эрик, как хороший вождь, будет использовать все, что у него есть, чтобы сберечь скади. Потому и привел ясновидца.

Влад не обрадовался. Хмурился и ворчал, что это идиотская затея – пригласить их в дом. И что он не ручается за своих людей, тем более в столь напряженное для хищных время. Атли, как и остальные хищные в доме устали и потратили много кена.

– Эрик знает, что делает, – попыталась я успокоить Влада. – К тому же, Гектор здесь, вряд ли кто-то рискнет…

– Рискнут, если прижмет. И я ничего не смогу сделать. Да и не буду делать, если честно. Нельзя приносить еду на стол и запрещать ее есть.

– Это не еда, это…

Я осеклась. Не потому, что стало стыдно, просто мне почему-то представилась девушка, которую лишили кена. Сестра того охотника, Богдана…

– Только не говори, что ты заразилась от Полины ненужной жалостью.

Я покачала головой.

– Нет. Мне, в отличие от нее, нужен их кен. Но Эрик не стал бы приводить их сюда, если бы не был уверен, что альянс с ясновидцами возможен.

– Я уже начинаю сомневаться в адекватности Эрика, – сказал Влад, опираясь на перила крыльца. Двор уже значительно припорошило снегом, а изо рта вырывался густой пар. Ранняя зима выдалась в этом году. – Не удивлюсь, если завтра он приведет в дом охотников.

– Один уже в доме, и привел его ты!

Роберт умел подходить бесшумно, незаметно, отчего я вздрагивала и сразу напрягалась. И страх поднимался, как густой осадок в банке, окрашивая воду темно-бурым. За трусость я себя винила, но поделать с собой ничего не могла – все еще помнила и взгляд его, осуждающий, холодный, и короткую фразу, которую он тогда бросил древнему. Боль – ослепительную, острую. И боль иную, она существовала до сих пор, где-то глубоко в груди, как только я вспоминала о предательстве.

Тогда я была одна, а сейчас нет.

И Влад обернулся к жрецу скади, сузил глаза – едва заметно, но я знала: это не сулит ничего хорошего тому, на кого направлен такой взгляд. Я поймала себя на мысли, что с удовольствием посмотрела бы на их поединок. Особенно на ту часть, где Роб лежит у ног Влада и молит о пощаде.

Впрочем, Роб не из тех, кто станет умолять. Наверняка сдохнет молча, подавившись собственной гордостью…

– Этот охотник прикрыл задницу твоей пророчице, – ответил Влад тихо, на за тихим голосом его пряталась угроза. – А Гектор чуть не угробил ее. Напомнить, как это было?

Уверена, Роберт помнил. И Эрика, которого будто подменили, и растерянную Полину. Ясновидицу, которую Эрик нам представил как свою подругу… Лидию. Сумасшедшая, свихнувшаяся на собственных картинах девица.

В юности я видела ее несколько раз. Она приходила и стояла под дверью, ожидая брата. Влюбленная дурочка, не понимала, какая опасность ей грозит. Эрик рассказывал, она начала рисовать, потому что хотела ему понравиться. И все потому, что Эрик упомянул, как рисовала мама…

Влюбленная дурочка – за свои фантазии она и поплатилась. Эрик не сдержался – выпил ее, а Гектор пришел мстить.

Если бы Полина ее не вылечила, не знаю, что бы с нами было. Скорее всего, Гектор разъярился бы и стал вредить скади. Но Лидия снова здорова, а ее отец здесь, в нашем доме. Скоро приедут остальные – поговаривали, у Гектора немаленький клан. И, наверное, Влад прав: мы слишком вымотаны, чтобы быть уверенными в положительном исходе для любого из ясновидцев.

Кто-то из хищных обязательно сорвется, и тогда у всех будут проблемы.

Впрочем, проблем у нас хватало и без этого. На следующий день ясновидцы въехали в дом – перешептывающиеся, наполненные страхом люди. Манящие люди со сладким, таким нужным, необходимым и таким недосягаемым кеном. Они тащили за собой набитые вещами сумки. Мялись на пороге, боясь поднять глаза. Убеждали себя и друг друга, что Гектор их защитит. Храбрились и обходили хищных стороной.