Любовь к истории (сетевая версия) ч.8 - Борис Акунин

Джерси, Гернси и еще несколько островов, расположенные вблизи французского берега, стали единственной частью Британии, которая была оккупирована гитлеровцами. Около ста тысяч англичан целых пять лет (с июля 1940 до мая 1945) прожили под германским управлением.

Это сосуществование протекало — во всяком случае с нашей точки зрения — в условиях поистине экзотических.

Немцы вели себя на островах выше всяких похвал. Всё очень культурно, вежливо, необременительно для населения. Худшее из зверств, причинившее джерсийцам и гернсийцам тяжкие страдания, — замена дорожного движения с левостороннего на правостороннее.

Местная администрация продолжала работать на своих местах, на улицах поддерживали порядок британские бобби в своих знаменитых шлемах:

Учтивые немецкие солдаты держались сущими джентльменами.

В городе Сент-Хельере, столице острова Джерси

Конечно, когда война закончилась, появился и перечень немецких преступлений. Но по сравнению с тем, как юберменши вели себя в других странах, всё выглядит очень скромно.

Жертв оккупации набралось 5 (пять): двое агитаторов-антифашистов были арестованы и умерли в тюрьме; трех евреек депортировали в Освенцим.

Причины фашистской галантности секретом не являлись. Во-первых, фюрер сильно уважал британцев, считал эту нацию почти равной немцам. Во-вторых, Рейху было очень важно сделать из Англо-Нормандских островов образцово-показательную «витрину» — чтобы остальные англичане поняли: ничего такого уж ужасного в «Новом Порядке» нет.

Особенно поразили меня некоторые подробности оккупации Сарка.

Это такой крохотный остров, население которого в ту пору составляло менее пятисот человек.

Вот он, снятый сверху:

Сарк: пять с половиной квадратных километров пастбищ и скал

Несмотря на размер, Сарк считался отдельным государством, глава которого («Сеньор» или «Дама», в зависимости от пола) был непосредственным вассалом британского монарха. Так повелось еще со времен Елизаветы I.

Владетель острова по традиции пользовался некоторыми феодальными правами: например, ему единственному разрешалось разводить голубей и держать дома невыхолощенных псов. Другими привилегиями к середине ХХ века саркские сеньоры с дамами, кажется, уже не обладали.

3 июля 1940 года два немецких майора с солдатами высадились на островке, чтобы объявить его зоной германской оккупации. Офицеров пригласили пожаловать к Даме Сибил-Мэри Коллингс-Бомон-Хэтауэй, 21-ой владетельнице Сарка (правила с 1927 о 1974 г.).

Строгая пожилая леди начала с того, что попросила представителей Вермахта немедленно удалиться, поскольку государство Сарк не объявляло войны Германскому Рейху.

Вот как выглядела эта удивительная беседа

Сконфуженные офицеры уплыли обратно и послали запрос в министерство иностранных дел Риббентропу: как быть? Когда же остров все-таки был оккупирован, дама Хэтауэй заявила, что по законам острова можно пользоваться только конной тягой, употребление автомобилей и мотоциклов строжайше запрещено — и немцы не посмели спорить.

Так же смирно они вели себя на Сарке до самого конца войны.

10 мая 1945 года дама Хэтауэй приняла у гарнизона капитуляцию и потом командовала им в течение недели, до прибытия английских военных.

Дама острова Сарк на склоне лет с королевским (каким же еще?) пуделем. Поди, невыхолощенным.

Не знаю, какое чувство у меня было сильнее, когда я читал про эти цирлихи-манирлихи — умиление или раздражение. Боюсь, злобы было больше.

Но в конце концов я сказал себе: британские островитяне не виноваты в том, что им выпало провести ужасные военные годы в относительном благополучии. Хоть кому-то тогда повезло — и слава богу.

sandro_iz_che

А уж как счастливы были, думаю, оккупанты, читая сводки с Восточного фронта! За место в этом гарнзионе зубами, наверное, держались.

alexander_pavl

Кевин Бранлоу в своё время сделал псевдодокументальный фильм об оккупации нацистами Англии — "Это случилось здесь". Англичане были очень раздражены, потому что масштаб сотрудничества с оккупантами в этом фильме показан даже большим, чем во Франции, и не забыты местные, британские эсэсовцы. Хороший фильм, но, естественно, малоизвестный, поскольку англичане до сих раздражаются при его упоминании.

dron87

Именно, что политика политикой, а человеческий фактор человеческими. Моя бабушка оккупацию тоже провела на Украине, в городке Смелла. И рассказывала очень разные немцы, и про немца, который подошел к ней с ее мамой на улице и угостил яблоком, объясняя что у него в Германии дочка очень на нее похожая, и про трех немецких офицеров, которые занимали комнату в их доме, и показывали фотографии своих семей, а когда моя прабабушка приходила, вымыть у них в комнате, то они забирали у нее тряпку и мыли комнату сами, и про немецкого летчика который обстрелял ее с отцом на бреющем полете когда они шли домой по полю. и про офицера, который защел к ним во двор и сказаз, что русской земли теперь нет, русская земля теперь наша. И еще говорила, что они с девченками бегали подкармливали пленных, которых держали за городом, так вот если охранники были из немцев то идти можно было, чаще всего делали вид, что не видят, но вот если стояли полицаи, то даже не ходили, ибо чревато было для жизни и здоровья.

evgeniy_efremov

Зря Вы, ГШ, применили слово "фашисты", нацисты это, конечно.

Фашисты — это члены партии Муссолини.

hardsign

В "Майн кампф" ничего не сказано о расовой неполноценности наций (кроме евреев). А про зверства — всего одна короткая фраза: "для борьбы с партизанским движением следует применять меры, опробованные в ходе Первой мировой войны". Например, на территории Бельгии. Так что всё, что творилось в Советском Союзе во время войны — это никакие не страшные "фашисты", это самые обыкновенные немцы. Которые другими никогда и не были. И которых, непонятно почему, наша "интеллигенция" считает "просвещённой европейской нацией"…

anna_ism

Помню, рассказ одной женщины (Псковская область, но вот сельсовет — Михайловский или Миритиницкий — не помню, как и название самой деревни). Её угнали в Германию, взяли там служанкой в одну семью, обращались нормально, вежливо. А когда она заоблела — помнит, уже понимала по-немецки — как стояли над ней и обсуждали, что выгодней, её лечить или убить. Решил дело приезд сестры хозяина. Та сказала: лечить.

Путешествия Старухи Шапокляк

30 ноября, 12:44

Если вы думаете, что самая поразительная фигура в истории географических открытий — Христофор Колумб или Марко Поло, значит, вы не слышали про Иду Пфайфер. Эта женщина покорила мое воображение парадоксальностью судьбы и загадочным устройством души.

Если ограничиться лишь чтением биографических очерков, рассказывающих об Иде, можно прослезиться от восторга. Если же…

Но нет, сначала давайте прослезимся от восторга.

Родилась Ида в 1797 году в Вене. Выйдя замуж, переселилась в Лемберг, нынешний Львов, где много-много лет жила тоскливой, зевотно заурядной жизнью — как тысячи и тысячи других тогдашних немок: киндер-кюхе-кирхе. Нелюбимый муж, который был намного старше; вечное безденежье; тяжкий и неблагодарный домашний труд — и ни минуты времени на себя.

Наверное, Ида Пфайфер засохла и состарилась бы, как говорится, «не приходя в сознание». Но однажды случилось чудо.

Она отправилась к родственникам в Триест, подлечить морским воздухом больного ребенка, и впервые увидела большие парусники в порту. У Иды появилась мечта: сесть на такой корабль и поплыть куда глаза глядят. Путешествовать по дальним странам, где живут совсем другие люди и вообще всё по-другому. Мечта была совершенно несбыточной, даже идиотской. Какие у львовской домохозяйки середины XIX века могли быть путешествия? Чего ради? И на какие шиши? Смешно говорить.

У многих маленьких людей бывают нелепые фантазии, которые никогда не осуществятся. Но Ида Пфайфер была слеплена из особенного теста.

Главным для нее, как для всякой истинной немки, было чувство долга. Поэтому прежде всего она сполна расплатилась по жизненным долгам: подождала, пока состарится и умрет муж; взрастила и пристроила детей. Зато после этого почувствовала себя абсолютно свободной и воспользовалась свободой на тысячу процентов.

В 1842 году, сорока пяти лет от роду, Ида Пфайфер кардинально изменила свою жизнь. Она села на корабль, плывущий в Константинополь, и потом путешествовала почти без остановки. До самой смерти.