Ниочема - Дмитрий Николаевич Матвеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За окном темно, ночь, в палате горит ночник. Олег высмотрел на тумбочке свой телефон и быстро метнулся туда-обратно. Прыгнул в кровать, прислушался — тишина. Не застукали. А зачем нужно было прятаться? Подумал-подумал и решил: незачем. Наверное, это рефлексы бывшего Песцова так сработали. А солидным господам не пристало таиться, особенно, если они в своем праве. Приняв это решение, Олег устроился поудобнее, включил телефон, открыл браузер и погрузился в океан информации. Нашел всё требуемое, провел необходимые оплаты и внезапно для самого себя ощутил, что устал. Поднялся, неспешно, ломая подростковые рефлексы, дошел до тумбочки, вернул на место телефон, вернулся в кровать и отрубился.
Где-то вне пространства
Олегу снился сон. Будто он в одних лишь одноразовых белых трусах сидит в позе лотоса на снегу посреди тундры. Рядом валяются две палки, перемотанные бумажной лентой с надписью: «Туалет чукотский, один комплект». И что поразительно: несмотря на минималистический костюм ему совершенно не холодно. И магической энергии вокруг просто море. Было бы магическое ядро объемом с ведро — черпнул бы доверху одним движением. Да что там ведро — тут и цистерну наполнить не проблема.
И вот сидит он, медитирует, ядро качает, а сам по сторонам смотрит, будто и не надо ему за процессом следить, будто все само собой делается. Вокруг до горизонта снега, сугробы, и ни следочка, ни даже веточки сломленной. Девственная природа, как она есть.
Вдруг с ближнего сугроба снег посыпался, наст пошел трещинами. «Никак лезет кто!» — подумал Олег, — «Медведь? Берлога?» но ни страха не возникло, ни убежать не захотелось. Сидит себе, дышит размеренно, ощущает движение энергии по каналам. На вдох втягивает капельку силы в ядро, заставляя его чуточку разбухнуть, на выдох сбрасывает излишки через энергетические каналы, и тогда над ладонями можно заметить легкий туман концентрированной энергии. Да и каналы уже не похожи на тоненькие паутинки, в поперечнике доросли аж до толщины волоса.
Так вот, прокачивает Олег энергосистему своей тушки, а снег с сугроба все сильнее осыпается, трещины все больше становятся. И, наконец, высунулась из того самого сугроба голова. Не человечья, и даже не медвежья, а, скорее, лисья. И белая-белая, такая, что и разглядеть-то на фоне снега затруднительно. Только черный нос отчетливо виден, да ярко-желтые глаза с круглым, почти человеческим зрачком.
Высунулась, значит, эта голова, огляделась, на Олега посмотрела, да и молвит человеческим голосом:
— Явился, значит, не запылился!
Олег от такого наезда охренел.
— Что значит, явился? Ты вообще мой сон. Захочу — выключу.
— Ну, попробуй, — ухмыльнулась голова.
Олег попробовал. Раз, другой, третий…
— Что, не выходит?
Голова ехидно оскалилась.
— Это еще вопрос, кто у кого во сне.
— Ну ладно, — сдался парень. — Тогда объясни, кто ты, и почему у тебя только голова.
— Ну почему же только голова? — обиделась голова. — У меня и все остальное имеется. Хвост, например.
— А покажи!
— Не буду. Выгляжу сейчас плохо.
— Пил, курил, болел? — догадался Олег.
— Не хами, мальчик, а то без подарков оставлю.
— Ой, боюсь, боюсь, — притворно захныкал сновидец.
— Ну все, достал ты меня.
Голова скакнула из сугроба и оказалось, что она приделана к телу. Вместе с лапами и обещанным хвостом. Только тело было сейчас облезлым, шерсть свалялась и висела сосульками. Да и длинный хвост, которому полагалось быть пушистым, походил, скорее, на палку. Зверь махнул хвостом-палкой, и Олег внезапно потерял способность говорить и вообще двигаться.
— Слушай сюда, придурок. Два раза повторять не буду. Ты последний из рода Песцовых. Моего рода. И твоя задача — привести мой род к величию. Так что вот твоя программа на ближайшие десять лет: дожить до совершеннолетия, набрать жен по максимуму и наплодить детей столько, сколько сможешь. Ну а там будем смотреть дальше.
С этими словами зверь прыгнул в сугроб и исчез, а Олег вылетел как пробка и из виртуальной тундры, и вообще из сна.
Где-то в больнице
Какое-то время Олег не мог понять, где он очутился. Но постепенно рассмотрел и белый потолок, и спинку больничной кровати, и две горсти снега в руках. Снег стремительно таял, угрожая затопить постель. Оправдывайся потом: мол, это не то, что вы подумали. Пришлось вскакивать и искать место, куда его можно деть без вреда для обстановки. Выбор пал на стоявший в углу палаты фикус. Растение имело вид весьма плачевный. Видать, медработники обходили его теплом и заботой, сосредотачивая всё внимание на пациентах.
Стряхнув талую воду и остатки снега в цветочный горшок, Олег ощутил себя вполне здоровым. Теперь надо было найти врачей, чтобы они это подтвердили. В тумбочке отыскалась пижама. Она, как это водится, была размера на три больше и Олег, облачившись в казённое и подвернув рукава и штанины, вышел в коридор.
Заметили его сразу же. От сестринского поста отлепилась симпатичная медсестра и побежала навстречу.
— Олег Иванович! Вам еще рано подниматься с постели! Зоя Никифоровна вчера еле-еле сумела вас вылечить. У вас было столько внутренних повреждений, что если бы не она, то…
— Но сейчас-то у меня все в порядке, — возразил Олег. — Ну проведите диагностику, просканируйте меня или что вы там делаете.
— Хорошо, сейчас я позову дежурного врача. А вы, пожалуйста, вернитесь в палату.
Делать нечего, пришлось возвращаться. Вскоре появился молодой доктор, для разнообразия, мужчина. Он велел пациенту лечь на кровать, поводил над ним руками, констатировал:
— Полностью здоров. Я скажу дежурным сестрам, пусть готовят выписку.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
— Ура!
Был бы доктор женщиной, Олег бы на радостях его (её?) расцеловал. А так пришлось ограничиться традиционными в подобных случаях словами благодарности.
Уходя, доктор зацепился взглядом за горшок с фикусом.
— Ого! — отметил он, — надо будет спросить, как им это удалось.
И вышел по своим докторским делам.
Олег посмотрел на фикус. Иттить-колотить! Растение радикально преобразилось. Где эти чахлые желтоватые листочки? Где этот тощенький стебелек? В горшке находилось заметно подросшее мощное растение с мясистыми плотными темно-зелеными листьями. Но главное — фикус радовал взгляд крупными бело-голубыми цветами. Что ж это был за снег такой?
Докторское «прямо сейчас» растянулось
