Игры с тенью - Антон Демченко

— Хм. А с чего так? — заинтересовался Т'мор, придерживая хаука, решившего вдруг еще больше увеличить скорость своего хода, не считаясь с возможностями черного скакуна Арролда.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну откуда такая разница в праздниках? — уточнил Т'мор. — У риссов меньше, у хоргов больше…

— Хм. Ну, положим, для риссов Восходная декада — праздник годовщины их появления в этом мире, но никак не новый год. Он у них на зиму приходится. Как раз на Студеную декаду. Традиция, принесенная риссами из их прошлого места обитания… Светлые же, как ты понимаешь, придерживаются иной точки зрения. Для них Первоцвет — это праздник весны, природа там просыпается, птички поют… В общем, основной и единственный новый год. Жаркая декада… Ну, тут и объяснять, думаю, нечего. Время Света. Декада Листопада, или Закатная декада, совпадает со временем сбора урожая. То есть: собрали, обрадовались, пошли, пропили. Ну а Студеная — время поминания ушедших, то есть усопших. Это что у людей, что у эйре, прямо пунктик какой-то.

— А что же хорги? Почему у вас три праздные декады?

— Декада Первоцвета, как и для светлых, для нас начало нового года. Все темные отмечают в Полуденную декаду победу над эйре и начало эпохи Негур. Только риссы воротят нос… — Тон Арролда посерьезнел. — Их можно понять. Именно на землях Шаэр и произошла поворотная битва между темными и светлыми в конце прошлой эпохи. Можешь себе представить, во что превратилась плодородная земля за время постоянных боев и стычек между двумя миллионными армиями? К тому же, отступая к заливу, двуязыкие вырезали всех местных жителей. Так что для риссов Жаркая декада не повод для радости, а время скорби.

— Однако. Как все запутано, — пробормотал Т'мор, но Арролд все равно услышал.

— Разве?

— Угу, — мрачно кивнул Т'мор. — По моим подсчетам получается, что здесь целых два новых года. А у риссов так и вовсе три должно быть.

— С чего бы? — не понял хорг.

— Первый — как у всех, весной. Второй — новый год эпохи, летом, и третий — зимой, по заветам предков… И это ты называешь простейшими вещами, которые должен знать каждый?!

— Уж какие есть, — усмехнулся Арролд.

— Ладно. Хрен с ней, с простотой. Но это ж замучаешься новогодние подарки по два-три раза в год подбирать! — воскликнул Т'мор.

— Подарки? Зачем? — не понял хорг.

— А… у вас этого нет? — удивился Т'мор. — У нас традиция такая была — в зимнюю новогоднюю ночь дарить друзьям подарки. Целый ритуал даже был на эту тему. Вечером кладешь сверток с подарком под елку, а утром уже в новом году смотришь, что подарили тебе самому.

Не успел Т'мор договорить, как его окатило весельем хорга.

— Что смешного? — возмутился парень.

— Я просто представил, как тысячи людей бродят ночью по заснеженному лесу и заглядывают под елки, — выдавил Арролд. — Как они еще подарки не перепутывают. Кому какой…

— Ну-ну. Приколист, — отмахнулся Т'мор. — Елка — это тоже традиция. Их специально на новый год в домах ставили. Мне Дед рассказывал.

— И ты тоже так делал? — поинтересовался Арролд, усмирив веселье.

— Нет. Только слышал от Деда да в книжках читал, — грустно ответил Т'мор. — Когда я родился, елок на нашей планете уже не было. Равно как и большей части остальных деревьев.

— А куда они делись? — удивился Арролд.

— Туда же, куда у вас делся Озерный край, — ответил Т'мор, вогнав хорга в ступор.

— Артефакт Света? — после минутного молчания тихо спросил Арролд.

— Тысячи подобных артефактов, — кивнул Т'мор.

— И как же вы выжили? — пробормотал хорг.

— С трудом. Дед говорил, что, по самым грубым прикидкам, после третьей войны выжило около полумиллиона человек. По одному живому на каждые десять тысяч трупов.

От ужаса, сковавшего Арролда, у Т'мора самого чуть волосы на затылке не зашевелились.

— Т'мор… хм-м. Я вижу, что ты не врешь. — Наконец разлепил губы хорг, искоса поглядывая на человека. — Но и поверить в такое я не могу. Это же сколько магов должны были отдать свои силы, чтобы устроить такое?!

— А кто говорил о магах? — пожал плечами парень. — В моем мире магия — всего лишь легенда.

— Значит, ты родом из техномира? — пожевал губами Арролд и хмуро кивнул. — Тогда понятно, почему ты все время забываешь о магии.

— Это когда это я забыл? — возмутился Т'мор.

— Сейчас, например, — пожал плечами хорг. — Прежде чем рассказывать о своем происхождении, тебе следовало хотя бы Полог тишины подвесить. А ты?

— Арролд, я не могу этого сделать, — хмыкнул Т'мор. — Я не способен к классическим школам магии…

— М-да. Все у вас, иномирян, через тазобедренный сустав, — развел руками хорг. — И ты не побоялся вот так, без защиты, кричать на весь тракт о своем происхождении?

— Почему же? — усмехнулся Т'мор. — Я же совершенно четко знаю, что кроме нас в радиусе ста метров нет ни одного разумного. Подслушивать некому. А расслышать наш разговор с большего расстояния не получится. Далеко слишком… Кстати. Кажется, накаркал. По-моему, у нас гости.

— Ты же сказал, что никого на сто метров вокруг нет, — тихо проговорил Арролд, моментально преобразившись. Куда только подевались насмешливый тон и расслабленность наслаждающегося конной прогулкой аристократа. Сейчас в седле сидел воин и маг, готовый к любым неожиданностям. Рука Арролда, сжимающая эфес, окуталась призрачным зеленоватым сиянием, и Т'мор тут же почувствовал, как вокруг них стягиваются жгуты сил, готовые в один момент превратиться в разящее наповал плетение или мощный щит.

— Пока нет, — согласно кивнул парень, поудобнее перехватывая трость и мимоходом сожалея, что не догадался расчехлить арбалет. — А вот птицы есть, и они сильно волнуются.

— Может, зверь? — сторожко поглядывая по сторонам, предположил Арролд и чуть натянул повод, сдерживая скакуна. Человек и хорг как раз въехали в перелесок, густо поросший каким-то вечнозеленым кустарником, над которым раскорячились голые черные ветви деревьев. Видимость из-за густо покрытых мелкими темно-зелеными листочками кустов снизилась, и торопиться теперь было не с руки. Можно и в засаду на полном скаку влететь, так что никакая школа Разума не поможет.

— Не похоже, — качнул головой Т'мор. — Уж очень сильно они боятся. Необычно как-то.

— Боятся?! — Арролд даже с лица спал. Тряхнул головой и, остановив коня, принялся судорожно рыться в седельных сумках, что-то разыскивая. — Да где же оно?… А, вот!

Из объемного баула на свет был извлечен небольшой кулон черненого серебра, испещренный мелкими рунами, в центре которого угрожающе мерцал бордовый камень.