Секрет счастья - Фрэнсис Дикинсон

— Думаю, мэр мог бы выразить свое недовольство иными способами. К тому же первые два письма появились до публикации статьи.

Некоторое время оба молчали.

— Итак, вы хотите, чтобы я выяснил, кто писал эти письма? — уточнил Кевин.

— Прежде всего. Но я также хотела бы нанять телохранителя.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Даже так? Из-за писем?

Джессика опустила глаза.

— Не только. Видите ли… — Она замялась. — Даже не знаю, как объяснить…

Кевин поднялся со стула и, обойдя стол, остановился возле нее.

— Как вы смотрите на то, чтобы сходить на ланч? Я знаю одно местечко, где нам никто не помешает. У меня дела во второй половине дня, так что надо подкрепиться.

— Я не против. — Джессика поднялась и взглянула на часы. — Но в моем распоряжении не более сорока минут.

— Успеем.

Заведение, в которое Кевин привел Джессику, носило гордое имя «Американская мечта» и пользовалось в городе немалой популярностью. Знатоки утверждали, что здесь готовят самые лучшие в штате гамбургеры. Вообще-то гамбургер — продукт довольно простой и консервативный. Все, что для него требуется, это хорошая булка и качественное мясо. Остальное зависит от фантазии повара и запросов клиентов. Салат-латук, помидоры, сыр, пикули — каждый выбирает по вкусу. Секрет гамбургеров, подаваемых в «Американской мечте», заключался в густом ароматном темном соусе, который здесь готовили по некоему засекреченному рецепту. Гамбургер буквально истекал этим похожим на кровь соусом. Успех приправы был настолько велик, что ее продавали и отдельно, в пакетах самой разной емкости и в десятках вариантов. Им поливали бургеры, в него обмакивали чипсы, а некоторые любители острых ощущений даже употребляли его сам по себе.

Заведение процветало, и отыскать свободное место, тем более в такой час, когда перекусить сбегались десятки служащих из ближайших контор, было практически невозможно. Кевину, однако, стоило лишь обменяться несколькими словами с хозяином, как их без задержки провели к уютному столику в самом углу, отделенному от зала гигантским кактусом.

Оставив Джессику в одиночестве, Кевин смело ввинтился в шумную толпу у стойки и через пару минут благополучно вернулся с подносом, на котором стояли высокие пластиковые стаканы с соком, две тарелки с внушительных размеров гамбургерами, пакет жареной картошки и чашечка с соусом.

Джессика изумленно покачала головой.

— И кто, по-вашему, это все съест?

— Мы с вами. Вы уже бывали здесь?

— Нет, я предпочитаю места потише.

— Понятно. — Он расстегнул пиджак, опустился на стул и подтянул рукава рубашки. — В таком случае должен вас предупредить.

— О чем же?

— Человек, попробовавший эти гамбургеры, уже никогда не станет есть другие. Вы подсядете на них, как наркоман на кокаин. Поэтому подумайте, может быть, лучше отказаться, пока не поздно?

Он произнес это таким серьезным тоном, что Джессика рассмеялась.

— Рассчитываете, что все достанется вам одному? Ну уж нет. Будь что будет. — Она взяла с тарелки гамбургер и смело открыла рот.

— Вижу, вы женщина рисковая, — одобрительно пробормотал Кевин, следуя ее примеру.

Ему определенно нравилась эта женщина, нравилось, как она держалась, как ела, как смеялась, как выглядела. Он даже позволил себе представить, что занимается с ней любовью: ее длинные, обвивающие его ноги, ее полные, тугие груди, сладкой тяжестью спелых плодов лежащие на его ладонях, пряди ее разметавшихся по подушке волнистых волос… Он уже чувствовал вкус ее губ, слышал срывающийся с них стон наслаждения…

Вообще-то Кевину больше нравились брюнетки, но, если бы его вкус вдруг изменился, он, несомненно, поставил бы Джессику Фоллетт в первый ряд красавиц. Обладать женщиной с такой фигурой мечта каждого мужчины. Его взгляд чаще чем ему хотелось бы останавливался на вырезе блузки, под которым золотилась покрытая загаром нежная кожа. Низкие переливы ее голоса трогали долго молчавшие струны его души. В карих глазах мигали загадочные, манящие огоньки. И при этом она вела себя так просто и естественно, как будто не понимала истинной ценности того, чем обладала и что с такой непосредственностью выставляла на его обозрение. Когда Кевин достал бумажник, чтобы расплатиться, Джессика быстро накрыла его руку своей. Пальцы у нее были прохладные, но его как будто обожгло это прикосновение.

— Вы не опоздаете? — спросила Джессика, когда они спустя полчаса выбрались из «Американской мечты».

Время пролетело незаметно, во-первых, потому что гамбургер оказался действительно великолепным, а во-вторых, потому что общение с Кевином доставило ей такое же, если не большее, удовольствие. Человек, показавшийся ей поначалу неуклюжим и грубоватым мужланом, совершенно не соответствовал этому образу. Кевин был внимателен и заботлив, остроумен и вежлив. Но самое главное, между ними возникла некая невидимая, но явно ощущаемая обоими связь. Несколько раз Джессика с удивлением ловила себя на том, что готова рассказать ему все, доверить самое интимное, посвятить в самое сокровенное. Казалось, они знакомы много лет. Иногда она ловила его взгляд и понимала, что Кевин испытывает то же самое.

— Надеюсь, что нет. — Кевин озабоченно посмотрел на часы, обычный «ориент» в сером титановом корпусе.

— Интересное дело?

— Как вам сказать… да, обычное. Слежка за неверным супругом. Жена хочет получить доказательства, чтобы подать на развод.

Они помолчали.

— Итак… — начала Джессика.

— Постараюсь сделать, что смогу. — Кевин отвел глаза. — Послезавтра я освобождаюсь, тогда и обсудим дальнейшее. До свидания.

Часы показывали четыре. Любвеобильный дантист должен был вот-вот появиться. Сидя за рулем «астон-мартина», Кевин Моррисон не спускал глаз со стеклянных дверей. Однако мысли его были далеко.

В такой ситуации он оказался впервые. Старое правило гласит: не смешивай бизнес с удовольствием. Истина, проверенная веками. И вот теперь ему предстояло сделать выбор: отнестись к Джессике Фоллетт, как к обычной клиентке, или отказаться от предложенной ею работы. Кевин подходил к дилемме и с одного конца, и с другого, но, как ни прикидывал, найти удовлетворительное решение не мог. Еще час назад Джессика была для него абстракцией, набором звуков, потенциальным источником неправедного — а говоря прямо, преступного — дохода. Он никогда не старался обмануть себя, оправдать свои поступки, но понятия морали и этики давно утратили для него какой-либо смысл. После всего случившегося три года назад в нем что-то умерло. Мир обошелся с ним жестоко, несправедливо, и теперь он платил миру тем же.