Гибель крейсера "Блюxер". На "Дерфлингере" в Ютландском сражении - Рейнхард Шеер

При повороте на курс NNW мы увидели головные корабли нашей 3-ей эскадры, линейные корабли типа "Konig". Все вздохнули свободнее.

В 6 ч. 50 мин. я передал по орудиям: "Поворачиваем, медленно вправо! Подошла наша 3-я эскадра!".

Этим закончилась первая фаза боя, из которой мы вышли в полной готовности для дальнейших действий. В соединении с нашей третьей эскадрой мы надеялись с успехом выдержать бой против линейных крейсеров и 4 линейных кораблей типа "Queen Elisabeth", только бы дистанция не превышала 80 каб. (150 гкм.).

Настроение команды было прекрасное. Большое значение имело спокойствие, с которым командир вел корабль. Меня он неоднократно подбодрял различными сообщениями, но в общем предоставлял мне полную свободу, в особенности в выборе цели.

Бой с 5-ой эскадрой линейных кораблей Маневр охвата, произведенный адмиралом Битти.

Вторая фаза боя была в артиллерийском отношении далеко не так успешна и интересна, как первая. Противник из-за разрушительного действия наших снарядов держался вне дальности нашего огня и шел полным ходом на N, поражая нас из своих дальнобойных орудий. Из черт. 1 видно, что дистанция все время превышала 97 каб. (180 гкм.),и мы стреляли из одной башни только для проверки расстояния. Точкой прицеливания я опять назначил верхние кромки труб или мачты. На этих дистанциях противник стрелял плохо. Кучность падения их залпов все время была хорошая: рассеивание не превышало 1000- 2000 фут., но управлять огнем было, по видимому, трудно из-за плохой видимости, и всплески вздымались в неравномерных расстояниях от нашего крейсера. Все же мы имели несколько попаданий: 2 или 3 снаряда попали в наш крейсер. Они взрывались о броню, и весь корабль, даже боевая рубка, начинал тогда вибрировать. Снаряды, взрывавшиеся внутри корабля, производили глухой шум, передававшийся по переговорным трубам и телефонам по всему кораблю.

Неприятельские линейные крейсера неслись в это время полным ходом на N и вскоре исчезли во мгле и облаках дыма. Мы не могли следовать за ними – слишком велико было преимущество их хода. Командующий флотом сделал нам в 7 ч. 21 м. сигнал: "Линейным крейсерам преследовать неприятеля". Но продолжительное время мы не могли держать хода больше 25 узлов, а англичане уходили от нас, шутя давая 28 узлов.

В то время мы не вполне понимали маневр адмирала Битти; думали, что дело заключалось в скорейшем соединении с главными силами, на присутствие которых указывал этот маневр. На самом же деле английские линейные крейсера перегнали нас, несмотря на наш полный ход, обошли и произвели исключительно удачный маневр, доказав в то же время высокое состояние английской техники. Адмирал Битти провел знаменитый маневр "охвата головы – crossing the Т" – в самой совершенной форме, заставил нас повернуть и в конце концов привел нас в положение полного окружения всем английским линейным флотом.

В дальнейших фазах боя мы уже не могли установить, какие ко рабли были перед нами, поэтому я не знаю, встретили ли мы снова четыре линейных крейсера эскадры Битти.

После ухода линейных крейсеров мы имели дело только с 5-ой эскадрой линейных кораблей в составе: "Malaya", "Valiant", "Barham" и "Warspite".

Эти корабли шли не очень быстро, так как вскоре их стали настигать залпы головных кораблей нашей 3-ей эскадры и особенно флагманского линейного корабля "Konig".

Теперь английская пятая эскадра была под огнем по крайней мере 9 германских кораблей: 5 линейных крейсеров и 4-5 линейных кораблей. Из "записи стрельбы" видно, что с 7 ч. 16 м. я обстреливал второй линейный корабль, т.е. следующий за флагманским. На этих больших дистанциях я стрелял фугасными снарядами.

Эта фаза боя прошла для нас без особенных происшествий. Конечно, бой с противником, слабейшим числом, но обладающим сильнейшими средствами борьбы, который держал нас под огнем вне дальности наших орудий, сильно нервировал и угнетал. Мы время от времени выходили из строя, когда замечали, что противник пристрелялся.

Этих перестроений нельзя было обнаружить с неприятельских судов, и поэтому мы каждый раз быстро выходили из-под их огня.

Но вскоре обстановка в корне изменилась.

Упорные бои с линейными кораблями, крейсерами и миноносцами.

Гибель "Invincible''. "Derfflinger" останавливает машины для освобождения винтов от противоминных сетей.

В 7 ч. 40 м. на нас пошли в атаку неприятельские легкие крейсера и миноносцы. Склонившись на 6 румбов вправо, мы пошли курсом NNO. Видимость стала совсем плохая, и мы с трудом различали неприятельские легкие крейсера и миноносцы. В 7 ч. 55 м. повернули на Ost, в 8 ч. – при атаке миноносцев – все наши линейные крейсера перестроились в строй пеленга, курсом S. Этим маневрированием мы удачно уклонились от выпущенных в нас торпед. В 8 ч. 12 м. эскадра снова повернула на неприятеля, только изредка стреляя крупным и средним калибром. В 8 ч. 15 м. корабли попали под тяжелый обстрел. Повсюду вокруг нас стали видны вспышки. Насколько я мог окинуть горизонт – повсюду виднелись неприятельские суда. Я не видел ни начала, ни конца неприятельской колонны, поэтому не мог выбрать "второй корабль справа" и вместо этого избрал цель, видимую лучше других. Начался ожесточенный бой. В короткое время азарт боя возрос до высшей степени. Нам стало ясно, что перед нами весь английский флот. По высокому корпусу я догадался, что обстреливаю громадный линейный корабль. Между линиями обоих флотов все еще продолжались бои легких крейсеров и миноносцев. Вдруг в поле зрения моего перископа появился горящий германский легкий крейсер. Я узнал "Wiesbaden". Он стоял весь окутанный дымом, и только ютовое орудие продолжало отстреливаться от английского легкого крейсера. "Wiesbaden" обстреливал английский легкий крейсер, снаряды которого решетили несчастный корабль. Меня охватила ярость, я бросил свою прежнюю цель, повернул орудия на мучителя бедного ’’Wiesbaden". Измерили расстояние и после второго залпа мы накрыли английский корабль. Высокий огненный столб поднялся к небу; по видимому, на нем произошел взрыв погреба. Он повернул и стал убегать полным ходом; я послал ему вдогонку еще два или три залпа. В это время второй артиллерийский офицер спросил меня, указывая на четырехтрубный крейсер: "Это немец или англичанин?" Я направил свой перископ. Во мгле почти нельзя было отличить темный английский цвет от светлого германского. Когда мы установили, что это был английский крейсер, второй артиллерист попросил разрешения его обстрелять. Средняя артиллерия направила на него свои орудия, но в момент, когда он скомандовал "залп", произошло что-то необъяснимое. Английский корабль, который оказался старым броненосным крейсером, вдруг переломился пополам сильным взрывом, и черный дым и отдельные судовые части высоко поднялись в воздух. Пламя прошло по всему кораблю, и он исчез у нас на глазах в морской пучине. Только громадное облако дыма еще указывало место, где только что сражался гордый корабль. По моему мнению, он был потоплен нашим передним мателотом, крейсером "Lutzow”. Эта драма разыгралась в более короткий промежуток времени, чем длился мой рассказ о ней. Погибший корабль оказался броненосным крейсером "Defence". Мы наблюдали это событие с близкого расстояния в трубы с пятнадцатикратным увеличением, видели все подробности, и поэтому оно произвело на меня особенно сильное впечатление.

Я опять взял под обстрел большие корабли, но совершенно не знал, что это были за суда. В 8 ч. 22 м. мы шли курсом SO. Но теперь, при шуме боя и плохой видимости, я не мог составить себе ясного представления о тактической обстановке. Вдруг у меня пронеслась мысль: не обстреливаю ли я германский корабль. В это время немного прояснилось, и я отличил типичные английские контуры судов и их темный цвет.

По моему мнению, наша более светлая серая окраска выгоднее, чем темная английская. Наши корабли исчезали в редких полосах мглы, надвигавшейся теперь с востока на запад, гораздо быстрее английских кораблей.

В кормовой боевой рубке в 8 ч. 25 м. записали: "На линейном крейсере "Lutzow" тяжелые попадания в носовую часть. На крейсере пожар, много дыма"; в 8 ч. 30 м. "В "Derfflinger” попало три крупных снаряда".

Один из этих снарядов попал во второе 6-дюймовое казематное орудие, отбил половину ствола и осколками вывел из строя убитыми и раненными почти всю прислугу. Остальные попадания пришлись в кормовую часть крейсера.

Я старался теперь выбрать целью один из головных кораблей английской колонны, так как видел, что "Lutzow" стрелял очень редко; управление огнем временами было невозможно из- за дыма, выходившего из его горевшей носовой части.

С 8 ч. 24 м. я обстреливал неприятельские линейные корабли в направлении NО. Дистанции были очень малы – от 30 до 40 каб. (6070 гкм.), и, несмотря на это, корабли исчезали в полосах тумана, которые медленно тянулись вперемежку с пороховым дымом и дымом из труб. Наблюдение за падением снарядов стало почти невозможно. Вообще видны были только недолеты, а когда я переходил на перелеты, всплески становились невидимыми. Я перешел на стрельбу по дальномеру, пользуясь отсчетами дальномера в артиллерийском посту. Отсчеты были неравномерны и неточны из-за мглы. В то же время мы попали под хорошо направленный и частый огонь нескольких кораблей. Противник видел нас гораздо лучше, чем мы его. Большую роль для видимости в море играет положение солнца: во мгле лучше видны теневые стороны судов, чем освещенные солнцем. Таким образом, начался неравный упорный бой. Несколько больших снарядов попало в нас и взорвалось внутри крейсера. Весь корабль дрожал по швам. Командир несколько раз выводил нас из строя, чтобы уйти от накрытий. Срелять при таких обстоятельствах стало нелегко. Так продолжалось до 8 ч. 29 м.