Нарушая правила - Оливия Майлз

Соня торопливо извлекла из сумки новый черный закрытый купальник, который купила на летней распродаже и до сих пор не отваживалась надеть на публике. Декольте у него было весьма глубокое, а на бедрах красовались изящные разрезы.

Через пять минут она уже погрузилась в воду. Отплыв подальше от берега, девушка легла на спину и, покачиваясь, раскинула руки в стороны, чувствуя, как спадает напряжение.

Она уставилась в ночное небо, пытаясь угадать, которое из созвездий — Южный Крест. Время текло незаметно. Ей даже в голову не приходило, насколько далеко она забралась, пока она не решила поворачивать обратно. И тут девушка испугалась, почувствовав, что попала в сильное течение. Оно влекло ее не в открытое море, но и не к пляжу, а к другой части берега, где волны с шумом бились об острые черные скалы. Соня развернулась и сделала несколько мощных гребков. Никакого результата! Повертев головой, она обнаружила, что помощи просить неоткуда. Даже на пляже ни души. Отдыхающие уже разошлись по домам или уехали. По крайней мере, из всех пляжных домиков свет горел только в том, где жил Ричард.

Услышит ли он, если она закричит? До берега так далеко!

Соня не хотела умирать. И закричала, отчаянно колотя руками по воде.

Ричард сидел в кресле у открытого окна, пытаясь сосредоточиться на книге, лежавшей у него на коленях. Вдруг он услышал слабый крик, доносившийся с моря. Он резко поднял голову и прислушался. Чайка? Или ветер?

Крик повторился. Затем еще раз. И еще.

Ричард вскочил и бросился к воде. Кричала женщина, с которой случилась беда. Незнакомка барахталась метрах в пятнадцати от берега, прямо там, где находились опасные скалы.

Соня. Мужчина чувствовал, что это она.

Он не стал размышлять, что она делает в море в такой поздний час, а развернулся и побежал обратно, за серфом. Затем бросил доску в воду, вскарабкался на нее и заработал руками.

Если бы он участвовал в соревнованиях спасателей, то наверняка занял бы даже не первое, а высшее место — так быстро молодой человек очутился рядом с Соней, отчаянно боровшейся с течением. Поравнявшись с ней, он сел, обхватив доску ногами, затем подхватил девушку под мышки и втащил на миниатюрное спасательное суденышко, усадив впереди себя.

Их взгляды на секунду встретились. Глаза Сони все еще были расширены от ужаса, а Ричард подумал о том, что случилось бы, если бы он не услышал ее крика.

Соня дрожала всем телом. Руки Ричарда были такими нежными, что она обессиленно вытянулась на доске, положив голову ему на грудь. На его голую грудь, заметила она все же, невзирая на усталость.

Он что, всю жизнь ходит полуголым?

Новая волна дрожи прокатилась по спине девушки — уже иной дрожи, не от холода.

— Не волнуйся, — мягко проговорил Ричард, массируя ее плечи. — У тебя просто шок. Сейчас мы доберемся до берега, пойдешь к себе и примешь горячий душ. И все будет хорошо.

Когда они вышли на берег, Ричард поднял ее на руки и понес к домику. Соня пыталась протестовать, но молодой человек выразительным взглядом заставил ее замолчать.

— Тебе не кажется, что сегодня ты уже наделала достаточно глупостей?

Соня закрыла глаза и покорно прижалась к мужчине.

— Так-то лучше, — проговорил он с удовлетворением.

Соня внутренне отругала себя, но ее физическая усталость отступила перед более мощным чувством. Похоть, горячая и всепоглощающая, лишь усиливалась с каждой секундой от одного прикосновения к телу Ричарда. Глаза девушки были закрыты, что многократно увеличивало это переживание. Она отдалась во власть его мощных рук, могучей груди, бедер, которые время от времени касались ее, пока Ричард шагал по песку.

«Он несет меня к себе домой, — поняла она. — Горячий душ. О боже…»

Та часть Сони, которая еще цеплялась за рассудок, твердила, что ее увлекают в опасную область, где бушевали ее ночные фантазии. Но девушка была слишком утомлена, чтобы прислушиваться к голосу здравого смысла. Она чувствовала, как слабеет от желания, терзающего ее изголодавшееся по ласке тело. Соня понимала, что это и есть подлинное вожделение, и только удивлялась, что никогда так не хотела Форреста. Конечно, это не любовь. Это гораздо круче.

Соня внутренне сжалась в тот момент, когда Ричард распахнул дверь и перенес ее через порог своего дома.

Внутри было не очень жарко. Еще пара шагов — и мужчина опустил ее на что-то мягкое. Кожаная кушетка, судя по ощущениям.

Соня открыла глаза и тут же пожалела об этом. Ричард низко склонился над ней, буквально навис, именно так, как ей представлялось во сне.

— Рад, что ты осталась жива, — сообщил он. — А то я уже собрался делать искусственное дыхание.

Мысль о том, что он готов прижаться губами к ее губам, стала последней каплей. От благоразумия Сони не осталось и следа.

— Мне бы это понравилось, — хрипло призналась она, и дрожь пробежала по позвоночнику.

Ричард отшатнулся от неожиданности, но уже через пару секунд снова приблизился к ней, жадно гладя на ее губы. Его глаза потемнели от возбуждения. Он опустился на край кушетки и отбросил несколько влажных прядей с лица девушки. Ее губы сами потянулись ему навстречу, из груди вырвался тихий стон. Ричард молчал, и Соня была ему за это благодарна. Слова лишь разрушили бы головокружительное предвкушение близости, от которого в низу ее живота рождались сладкие спазмы.

Руки Ричарда скользнули по ее коже, обхватили за плечи, чуть приподняли над кушеткой. Его губы были все ближе. Сердце ее билось, как дикий зверь в клетке. Страсть, так старательно подавляемая последние несколько часов, прорвалась, как вода через разрушенную плотину. Девушка обвила его шею руками и жадно впилась в его губы. Он ответил ей таким поцелуем, что Соне показалось, будто она вот-вот умрет от удушья.

Наконец Ричард остановился и, шумно дыша, сел прямо, не отрывая взгляда от ее бурно вздымающейся груди.

— Давай это снимем, — предложил он, быстро стаскивая с Сони уже почти высохший купальник.

Обомлевшая, она молча смотрела, как купальник приземлился на черную тумбочку, в которой помещался музыкальный центр. Одним быстрым взглядом она окинула комнату, такую же яркую, как и весь домик снаружи. Лимонные стены. Белые двери и оконные рамы. Потолок цвета обожженной глины.

Обстановка самая разная. Стеклянные, деревянные и чугунные детали соседствовали друг с другом. Мягкая мебель отличалась тем же разнообразием и еще большей смелостью раскраски. Занавески из черного шелка, а кушетка, на которой она лежала, обита ярко-оранжевой кожей.

Так-то лучше.

Его слова вернули Соню к реальности, где она при ярком свете лежала на кушетке совершенно обнаженная. Как ни странно, никакой тревоги или смущения она не испытывала. Ее совершенно не волновало, что глаза не подведены, а волосы слиплись от морской соли. Если верить взгляду Ричарда, ему по-прежнему нравилось то, что он видел.