Склеп, который мы должны взорвать (СИ) - Вагнер Лара

— Женечка, простите ради бога, что заставила ждать. Звонок-то я услышала, но пока доковыляла до прихожей…

Удивительно, как искусно удалось ей изменить свой голос, сейчас он звучит тускло, глухо, совсем по-старчески. Хотя звонкие нотки, если внимательно прислушаться, можно уловить.

— Ничего страшного, Анна Григорьевна, я же знаю, что у вас артрит разыгрался.

— И не говорите! Чувствуешь себя такой развалиной, даже из дома не выбраться… Ох уж эта старость!

— Я все купила, что вы просили. Батон, кефира два пакета, геркулес и куриные лапки.

— Вот спасибо, дорогая! Теперь мы с Люси не помрем от голода. Что бы мы без вас делали… Сколько я вам должна?

— Да бросьте, потом отдадите, мне не к спеху.

— Что вы, что вы, деньги счет любят. Что же вы стоите в подъезде, Женечка, проходите в квартиру.

— Я тороплюсь, Анна Григорьевна, еще своим обед готовить, не буду проходить.

— Ну, как хотите…

Слышатся шаркающие шаги, потом, видимо, открывается какой-то ящик.

Через минуту в руки Женечки переходит несколько мелких купюр вместе с новой порцией благодарностей, а небольшой пакет из ее сумки переходит в руки ведьмы. Я тоже не задерживаюсь, проскальзываю внутрь квартиры, пока дверь снова не закрылась. Обстановка внутри бедная. Бедная по сравнению с апартаментами, в которых мне недавно довелось побывать. Зато здесь очень чисто. В единственной комнате — потертый, но без единого пятнышка и соринки ковер, у одной стены застеленная кровать, у другой — поблескивает тщательно протертое от пыли черное пианино. В серванте — вазочки, фотографии в рамках и книги. Много-много книг. Книги повсюду, не только в комнате, но и в узком коридоре целый стеллаж до потолка ими заполнен. В кресле, свернувшись на пушистой темной шали, дремлет Люси. При моем появлении она настораживает уши, приподнимает лохматую голову, но почти сразу же успокаивается и снова засыпает.

Между тем ведьма возвращается, шагает она, опираясь на палку. Да, трудно поверить, что еще недавно молодая ведьма отплясывала на ярмарке…

— Люси, я тебе куриные лапки поставила вариться и кашку. Так что живы будем, моя дорогая…

Сейчас, когда не нужно притворяться, голосу вернулась былая звонкость. Пожалуй, пора заговорить. Негромко, чтобы не напугать, произношу:

— Привет, ведьма Тезелия.

Следует небольшая пауза, потом ведьма расплывается в улыбке.

— Ох, я ведь так переживала, что не смогла прийти. Сам видишь, я не виновата. Это чужое тело… оно такое ужасное. Нет ничего хуже бессильной старости. Вот когда я вернусь… Если вернусь…

— Вернешься обязательно.

— Так хочется в это верить… Я никогда не привыкну здесь. Если бы не моя чудесная Люси и не книги, уже сошла бы с ума. А так за чтением время летит почти незаметно. В прежние времена книжку даже в руки не брала, слишком много было других занятий.

— Напрасно. В Аверхальме великолепные собрания старинных легенд и преданий. Да и современные литераторы на высоте. Далеко не все, конечно, но отдельные таланты попадаются…

— Знаю, но тогда я была слишком молодая и глупая. И бесконечно счастливая… Все, что читала, это только свитки с колдовскими рецептами. Их-то поневоле приходилось разбирать. А теперь чтение меня выручает. Такое счастье, что я освоила местный язык. Ты тоже умеешь разбирать все написанное на нем?

— Да, я просматриваю журналы.

— Журналов у меня тоже полным-полно. Вернее, у прежней хозяйки моего нынешнего тела.

— Тебя единственную переселили в чужое тело. У тебя нет никаких соображений по этому поводу? Может, что-то примечательное произошло накануне перемещения? Или незадолго…

Она горестно качает седой головой.

— Увы, ничего не могу припомнить. Все, как обычно. Мне еще до некоторой степени повезло. У Анны Григорьевны была своя квартира. Что, если бы я угодила в подвал, как бедняжка фея? Мне ее так жаль. А я хотя бы могу жить, как хочу, и никто меня не обижает. Интересно, что Анна Григорьевна на меня влияет. Я чувствую, мой характер немного изменился. Мне перешли ее привычки. Даже отдельные воспоминания. Иногда снится, что я, то есть она, на прежней работе. До пенсии Анна Григорьевна была преподавательницей в музыкальной школе. А еще я постепенно освоила этот инструмент. Пальцы помнят, как нужно играть. Просто удивительно. Совсем недавно я подобрала Аверхальмскую мелодию. Одну из баллад Лесного края.

— Надо же.

— Хочешь послушать? Как будто кого-то родного и близкого встречаешь…

Она тяжело поднимается со стула, опираясь на палку, доходит до пианино. Крышку приподнять ей удается не с первого раза, но все-таки удается. Сухие сморщенные пальцы движутся по клавишам. Мелодия звучит сначала неуверенно, но скоро становится более звучной. Знакомая мелодия, протяжная, чуть печальная, напоминающая о временах, когда подвиги древних героев вдохновляли бродячих музыкантов. Люси снова шевелит ушами, но явно не имеет ничего против музыки, которую хозяйка старательно извлекает из черных и цвета слоновой кости (наверное, белые слегка пожелтели от старости) клавиш. Внезапно собачонка вскакивает на своем кресле. Протяжная мелодия резко обрывается, вместо нее клавиши звучат жалобным младенческим плачем…

Глава 9

Ведьма нерешительно касается клавиш снова, но старинной мелодии больше не слышно. Опять звенит жалобный плач, который переходит в крик на самой высокой ноте. Люси вскакивает со своего уютного ложа и заливается пронзительным лаем. Потом начинает подвывать. Честно говоря, вся сцена кажется жуткой и не слишком реальной.

— Что это? — бормочет ведьма, которая наконец-то догадалась отдернуть дрожащую руку от клавиш — Ничего не понимаю…

Я тоже ничего не понимаю, но на ведьму можно воздействовать. Хотя бы попытаться.

— Быстро вспоминай, что случилось до твоего перемещения сюда. Что-то связанное с ребенком. Ну! Не молчи!

И она вспоминает…

— За два… или три дня ко мне в пещеру пришла из соседнего селенья дочка старосты. Ее бросил парень, бросил беременную. А отец как раз нашел ей богатого и красивого жениха. Вот она и решила избавиться от младенца, пока о беременности еще никто не догадывался. Не любила я такими делами заниматься… Но иногда шла навстречу глупым девчонкам, которые оказались слишком доверчивыми. Жалко ведь их, наивных дурочек… Дочка старосты была настоящей красоткой — высокая, стройная, волосы черные, как сажа, а глаза ярко-зеленые. Она принесла мне десяток серебряных монет и заморские бусы из розового янтаря. Посулила еще сделать дорогой подарок перед самой своей свадьбой. Что ж, я согласилась. Не она первая, не она последняя.

Все прошло как обычно. Отвар из сильных трав с наговором избавил ее от нежеланного младенца. Вечером дочка старосты как ни в чем не бывало вернулась в селенье. Думаю, в семье ни о чем не узнали, а если и узнали, то промолчали… Но почему ты считаешь, что это может быть связано с нашей бедой? Я ведь далеко не в первый раз так делала…

— Я пока ничего не считаю, но должна же быть какая-то зацепка. С чего начать распутывать клубок? Может, только что некто пытался нам подсказать?

— Может быть, — соглашается ведьма. — Лишь бы оказаться дома…

Люси уже угомонилась. Преспокойно сворачивается на прежнем месте, утыкает нос в шаль. Становится так тихо, что слышно, как на кухне булькает вода.

— Ох, я же совсем забыла, что плита включена! — спохватывается ведьма. — Ты не против, если я отойду?

— Не против. Да ты сегодня больше не нужна, дальше я сам попробую распутать эту запутанную загадку.

— А ты не желаешь пообедать со мной? Правда, ничего особенного нет…

Смешно, она тоже собирается меня угощать. Неужели не видно, что я не нуждаюсь в еде? Впрочем, это даже мило.

— Спасибо. Я отправляюсь по нашим общим делам. Еще многое предстоит узнать. Открой дверь…

******

Остаток дня уходит на метания по городу. Что может быть связано с детьми, причем с маленькими детьми? Я пролетаю мимо трех заведений, куда родители могут на время отдать своих чад, чтобы там за ними присматривали. И что же?.. Больше никаких подсказок, ни одного намека, ни одного подтверждения, что черно-белые клавиши не обманули. Ложный след? Фальшивка? Завтра продолжу, хотя слабо представляю, в каком направлении искать. Проследовать за первым попавшимся ребенком, который едва научился говорить, запомнить первое попавшееся слово, с помощью которого провидение даст еще одну подсказку? Глупо… Сколько их, этих крошечных горожан, сидит на руках у родителей или медленно и важно шагает, не выпуская из лапок большие, сильные руки взрослых. Как выбрать? Какой-то бред отчаянья, хорошо, что никто из моих подопечных не может сейчас за мной наблюдать. Да, я в полной растерянности. Трудно, почти невозможно найти то, о чем имеешь самое смутное представление. Тот, кто бросил подсказку — хочет он нам помочь или наоборот, издевается? Нет ответа…