Герои не умирают - Светлана Багдерина

Часть вторая

ВОЗВРАЩЕНИЕ ГЕРОЯ

Найз выскочил на улицу из хибарки дяди Лимбы. Щеки его пылали, а глаза щипало от слез, спешно вытертых грязными кулаками. Мягкий воздух ночи, чуть приправленный бризом с залива, охладил разгоряченное лицо, проник в легкие, ударил в голову, как дешевая брага, и мальчик без сил опустился у забора, словно дневная усталость и ночная трагедия разом рухнули ему на плечи, придавливая к земле, лишая воли жить и дышать.

— …Эй, ты чего, спишь, что ли? — недоуменный голос Аника, его друга, сына соседа-каменщика, не сразу прорвался сквозь жалящую круговерть боли.

— Что? — почти беззвучно отозвался Найз, приподнимая голову.

— Я тебя весь вечер ищу, между прочим! Все убежали к Летнему дворцу — на иноземцев смотреть и кастеляну помогать! Где ты был?!

— Я…

Но рыжий мальчишка, не дожидаясь ответа, уже тянул товарища за рукав:

— Бежим скорей! Напрямки еще успеем! В дворцовом парке работники всю ночь нужны будут — хоть что-то заплатят, и то вперед! Да вставай же ты, чего расселся, как старая курица!

— Не пойду я никуда. Уйди, — хмуро дернул плечом Найз.

— Да ты чего, совсем дурак?! — приятель выпустил его рукав и выразительно постучал себе по лбу. — У тебя что, карманы от башен и тигров раздуваются?!..

При слове «тигр» Найз сдавленно охнул, словно в оголенный нерв иголкой кольнули, и Аник испуганно смолк.

— Иди сам, — племянник Лимбы хмуро мотнул головой.

— Ты чего, заболел? — встревожился сосед. — Еще тебя не хватало… Мало того, что твой дядька свалился, так еще и ты… Тетка Марика на микстурах вам точно разорится теперь!

Практическая сторона дела заставила Найза закусить губу. Деньги в их маленькой семье лишними никогда не были, если были вообще, а теперь, когда дядя Лимба слег…

«Проклятый слюнтяй», — обругал он себя сквозь стиснутые зубы. — «Эгоист. Тряпка. Девчонка сопливая. Фалько бы никогда…»

И снова иглой в нерв — только на этот раз раскаленной.

— Фалько может проваливать хоть в свою Гельтанию, хоть к Долдыку на рога! — исступленно выкрикнул он, вскакивая на ноги.

— Ты чего, Фалько?.. — опешил друг.

— Ничего! Что слышал! — огрызнулся мальчик. — И не называй меня больше этим дурацким именем! Я Найз! Найз меня зовут! Мое имя — Найз! Понял?!

— П-понял… — солгал Аник и тихо качнул головой: — Он точно заболел… или спятил…

— Сам ты — псих! — услышав, яростно прорычал мальчишка и стиснул кулаки. — И вообще, чего ты стоишь?! Время идет! Побежали!

— К-куда? — утвердившись в последнем диагнозе, сосед на всякий случай попятился.

— В Летний дворец, куда еще! У тебя что, деньги лишние? Пошли!..

Постройка Летнего дворца династии Эмерингов — дальних родичей Агравов, вырезанных Симароном, была начата в двадцати дистантах от Рэйтады на следующий год после восшествия Дечебала Первого на престол и закончена три года спустя. Денег новый монарх на удовольствия не жалел, и по завершению загородная резиденция стала гордостью молодой династии и первым чудом даже не Эрегора — всего света. Роскошный беломраморный дворец со стрельчатыми окнами и каменным кружевом арок, стройными башенками, золочеными шпилями, пронзающими небо, музыкальными фонтанами, сказочными гротами, прохладными каналами, ажурными мостиками, тенистыми садами, вычурными беседками и Радетель знает, чем еще, моментально превратился в любимое место отдыха монаршего семейства. Важные послы и гостящие правители других держав после официального приема в столице неизменно увозились теперь в Летний и проводили там почти всё время: возвращаться в шумную Рэйтаду, соседку рудников и песчаниковых карьеров, ни высокие гости, ни Эмеринги не спешили.

Вот и сейчас монархи и аристократы соседних и дальних королевств, прибывшие в Эрегор за несколько дней до начала торжества, покончили с протоколом в душной столице и вечером направились в Летний, манящий прохладой и наслаждениями. Кастеляну Радану, распорядителю и организатору высочайших увеселений, в такие дни требовались рабочие руки в тройном, шестерном количестве, и он охотно нанимал для мелких поручений ребятню из почти соседней Песчаной слободы. Чтобы мыть посуду, развешивать гирлянды и фонари, начищать медь, служить курьерами, наводить последние штрихи красоты и ухоженности на клумбы, газоны, рощи и поляны, не требовалось ни знаний, ни силы, а обходился труд песчаных воробьев — как называли их в Рэйтаде — дешево. Если бы не приступ дяди Лимбы, Найз после утренней беготни с приятелями с ними же отправился бы в Летний наниматься. Но день прошел, пацанва и девчонки — от семи до тринадцати — ушли без него, и лишь один верный Аник остался дожидаться соседа и друга.

Высокие визитеры и монаршье семейство добирались до заветных удовольствий Летнего по Королевскому тракту вдоль изогнутой линии залива. Песчаные воробьи, чтобы попасть к месту работы, такой роскошью, как дороги, не пользовались никогда. Быстрее — если и не проще — им было пробежать по пустошам, затем перебраться через заброшенные рудники, миновать пологие, как перевернутые тарелки, холмы — и предстать у задних ворот, где их знали и ждали.

Первая часть пути, через выжженную солнцем пустошь, ночью не казалась такой долгой и томительной, как днем, а звезды и месяц позволяли различить еле заметную тропинку, петлявшую между камней. Полчаса торопливой ходьбы — и темнота впереди сгустилась, загораживая созвездия горизонта: рудники.

— Еще два раза по стольку пройти — и дворец, — оптимистично проговорил Аник, не сбавляя шага.

Ответа не последовало, но мальчика, намолчавшегося за день в одиночестве, это не остановило:

— Где пойдем, Фалько? Поверху или в обход? — оглянулся он.

— Не называя меня так! — тихо, но яростно взорвался Найз. — Я же сказал!!!

— Я думал, ты пошутил… или приснилось чего… — растерянно моргнул Аник. — Ты это серьезно? А что случилось-то?

Поймав в темноте красноречивый взгляд друга, он обиженно выпятил нижнюю губу и отвернулся:

— Ну и не говори… Подумаешь… девчачьи секретики… Очень надо…

— Я… потом тебе всё расскажу. Ладно? — еле слышно выдавил Найз, и сначала подумал, что друг его не расслышал — но к своему облегчению увидел, как рыжая голова чуть наклонилась вперед.

Найз в два шага нагнал его, пристроился рядом, едва не сталкивая с узкой тропы, и забормотал, с трудом подбирая слова:

— Я… ты… Ты сам всё поймешь. Когда расскажу. Если. Не сейчас, конечно, но… Но когда смогу. Попозже. Потом. Когда-нибудь. Обязательно. Наверно. Честно-честно. Только не сердись на меня, хорошо? Если я тебя обидел — прости, пожалуйста. Я не хотел! Но… оно само как-то… и я… Не обращай внимания, ладно? И так на сердце… как свиньи гадили…