Ваша жестянка сломалась - Алла Глебовна Горбунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Большое помещение лаборатории. Артур сидит молча за компьютерным столом. Несколько других сотрудников переговариваются: ты видел, у неё было лицо совершенно сумасшедшей?.. Ты слышал её речь в последнее время? – Это была просто уже шизофазия…
У Артура звонит телефон, он берёт трубку. В ней глухой мужской голос, как будто немного дребезжащий: «Ну как? Что в итоге?» Артур отвечает: «Её больше нет, Евгений Николаевич».
* * *
Артур стоит рядом со зданием лаборатории. Вокруг зацветающие майские деревья, над головой тёмные грозовые облака, свет мягкий, как часто бывает перед грозой. Он закуривает, рядом с ним очень красивая девушка с зелёными глазами и длинными каштановыми волосами, она подъехала встретить его после работы. «Вы сегодня так рано закончили…» Он смотрит на часы: «Ничего себе, ещё только полдень, весь день впереди». «Ты выглядишь усталым…» Он смеётся: «Большая могила в солнечную погоду – это то, что нужно, или как там было? Это был такой сложный проект, и вот сейчас такой итог…» «Поедем сейчас в “Ленту”, закупимся на выходные?» «Давай. Слушай, мы ведь совсем недавно познакомились, но, кажется, нам хорошо вместе, да?» Девушка садится за руль, Артур рядом, они едут по весенним улицам ближнего Подмосковья. «Так почему всё так получилось? – спрашивает Артура девушка. – То, что ты мне рассказывал, – я всё-таки не до конца это понимаю… Эта ваша подопытная – ты же говорил, это та самая сексуально озабоченная, которая когда-то за тобой бегала и преследовала своими домогательствами? Она реально сумасшедшая? Зачем вы тогда включили её в проект по испытанию этого вашего нового нейроинтерфейса? Понятно же было, что добром это не кончится». «Там сложная история. Мы с Алей вместе учились, вместе работали одно время, да можно сказать, что и дружили, она была очень талантливой, Евгений Николаевич очень её любил. Но она всегда была такая… довольно необычная. Она так интенсивно работала над диссертацией, я бывал у неё в гостях, так её мама мне говорила, что Аля почти не спит, не ест, только занимается диссертацией, превратилась в бледную тень с кругами под глазами, её мама, Елена Михайловна, уже испугалась тогда, мы потом ещё общались с ней, когда Але стало совсем плохо, – Елена Михайловна очень себя корила, говорила, что это она всю жизнь вбивала в голову Али сверхценность занятий наукой, собственные нереализованные амбиции на неё переносила… Она мне сказала тогда: я всегда хотела, чтобы моя дочь была особенной, гениальной, талантливой, чтобы она занималась самыми сложными областями науки, я не хотела, чтобы она повторила мой путь – всю жизнь варить борщи мужу, а потом он уходит к другой… Я хотела, чтобы она сама была богиней, такой, какой ни один мужик не достоин». «Так а что с ней случилось тогда, Артур?» «Я так понимаю, что во время работы над диссертацией, в 24 года у неё случился какой-то психоз, что ли… Она слишком много работала тогда, вообще не отдыхала.
Она работала над созданием двух систем искусственного интеллекта: И и М, Илона и Милана. Её интересовали разработки на стыке нейропсихологии, нейробиологии, cognitive science, философии сознания, психиатрии и информатики. Во многом она, конечно, отрабатывала свои личные травмы. У её отца была болезнь Альцгеймера, в какой-то момент он перестал узнавать родную дочь, и система “Илона” должна была помогать людям с деменцией, воздействуя напрямую на их мозг и замедляя развитие деменции, с одной стороны, и помогая им как контролирующий родственник или социальный работник, с другой стороны. “Илона” предполагала прибор с наушниками, которые надо было носить постоянно, они фиксировали бы, если человек заблудился, и давали ему инструкции, как добраться домой, напоминали бы ему, когда пора выключить плиту, и всё такое. А система “Милана” – это был неинвазивный нейрокомпьютерный интерфейс в виде клипсы, которую нужно было надевать на ухо, призванный лечить людей от наркотической аддикции, также, соответственно, с одной стороны, влияющий на биохимию мозга, а с другой – выполняющий роль встроенного социального работника. Скорее всего, к этой теме она обратилась потому, что её младший брат в 18 лет умер от передозировки наркотиков.
Ну и тогда, во время работы над диссертацией, она на полгода загремела в дурдом. Я, честно говоря, не очень хорошо знаю, что там было. Судя по всему, какой-то ад. Говорили, что она пыталась убить себя и постоянно говорила, что она должна умереть и у неё нет будущего, говорила, что искусственный интеллект – это Дьявол, что наша реальность не настоящая, у неё был какой-то бред величия, она утверждала, что она гений и величайший учёный в мире, что она избранная. На сексуальной почве тоже тогда её несло, вдруг стала обвинять меня, что я её домогаюсь, верила, что все вокруг её безумно хотят, рассказывала про разных знакомых мужчин, якобы они её изнасиловали, говорила, что её мать – садистка и сломала ей жизнь… Ещё она воспроизводила какие-то дикие конспирологические теории, говорила, что скоро население начнут сокращать, что власти уже тайно обсуждают закон, чтобы убить всех людей. Говорила, что знает, как создать философский камень… И постоянно утверждала: все врут, все врут, все врут, никому нельзя
