Восхождение язычника - Дмитрий Шимохин

Одевшись, я направился обратно в лагерь, и вот возле моего шалаша был гость.

Тихомир, один из ребят, которым я помог с утра, и который принес мое тело после удара Валуя.

— Яромир, мы сегодня на озеро ходили и пару уток смогли подбить, вот, держи, — и он протянул мне утку, держа за шею, ее голова была чем-то размозжена и представляла собой сплошное месиво.

— Спасибо, Тихомир. Я с радостью принимаю. И я не ради этого вам помогал, еще раз благодарю.

Парень кивнул с достоинством и ушел.

— Я же говорил, что слышал, как говорили, что на озере есть утки, — влез Гостивит.

— Говорил, вот только не сказала, на каком. Неплохо ее камнем подбили, ну, Тихомир вполне может, — Дален с гастрономическим интересом осматривал утку.

И, потыкав в нее пальцем, выдал:

— Хороша, жир уже нагуляла.

— Вот ты ее и будешь готовить, раз жирненькая такая.

— А что это я? — желание у Далена заняться готовкой не особенно кипело, возни много.

— А кто? Я, что ли? Я ужин нашел, — и приподнял тушку.

Ребята посмотрели на меня с возмущением.

— И неважно, что ее Тихомир принес. Лан вчера первый в драку кинулся по моей просьбе. Нет, вы тоже, но он все-таки первый, да и не знаем, сможет ли он вообще ее приготовить. Остаешься ты и Гостивит. Но это дело Гостивиту я не доверю.

— Эй, — попытался влезть Гостивит со своим мнением.

Дален косо посмотрел на родича и грустно вздохнул.

— Я ему тоже это не доверю, а то точно голодные останемся, несмотря на еду. — И он забрал у меня утку.

— Эй, ребята, я умею готовить, — с возмущением все-таки влез Гостивит.

— Хорошо, — я согласился с Гостивитом, — но давай ты это будешь делать в другой раз и для Иловая, — я не удержался, начал подтрунивать над Гостивитом.

Парни засмеялись, а Гостивит насупился.

— Да ладно, братец, ты не обижайся, вон лучше костер разведите с Ланом, а я воду наберу.

— А ты, Яромир… — начал Дален давать ценные указания.

— Не, я еще оставшимся ребятам помочь хочу, кому с утра не успел.

— Ладно, тогда сами справимся.

Я смотрел на уходящих ребят. А в голове крутились мысли о том, что я неверно оценил свою помощь с лечением и его последствиями.

Здесь не существует вопроса, есть ли Бог или Боги. Они есть, это истина. Здесь также не стоит вопрос о магии и других существах, они есть, и это тоже истина. И неважно, есть они на самом деле или нет. Главное, в головах людей они есть, это часть сознания. Магия или дары, это есть точно, а вот насчет остального не уверен, по крайней мере, за свою жизнь Яромир ни с чем таким не сталкивался, лишь рассказы и слухи слышал. Так вот, магия, которую я потратил, когда лечил, здесь считается ценностью. А я ее потратил на всякие пустячные дела, не стоящие этого. А кто-то подумал, что я посчитал их достойными, раз потратил такую ценность на них в столь пустячном деле, как синяки и ушибы. Так что сейчас помогу оставшимся, а то еще посчитают себя обиженными, что кому-то помог, а им нет. Не хорошо может получиться. И отдыхать, ведь на завтра уже есть планы.

[1] Предмет одежды, что то напоминающее рубаху, но из более плотной ткани, могли носить как на голое тело так и поверх рубахи.

Глава 4

Солнце начало вовсю припекать, а я с друзьями стою возле селища Маруши и наблюдаю за творящейся суетой. На улице находятся все от мала до велика, и все они работают. Ведь с промысла пришли с уловом. За плетнем находятся несколько подвод, забитых рыбой и бочками, в которых — еще живая рыба. Запах стоит невозможный до рези в глазах.

Смотря на все действо, которое происходит перед нами, я протянул вслух:

— Да, без работы не останемся и голодными тоже.

— Эт ты верно заметил, не останемся, — вслед за мной вздохнул Гален.

Как только нас заметили, сразу припрягли к работе, а ее хватало, у рыбы надо было удалить потроха, а у крупной еще и жабры. А если это треска, так и печень отдельно.

Потом промыть в воде, а уж дальше засолка в бочке на пару дней. И уж после того, как она просолиться, часть пойдет на сушку, часть в коптильню, а часть так и останется в бочках. Почему сейчас? Так на улице достаточно тепло, и рыба сможет быстро высушиться, к тому же в августе начнутся торжища и часть рыбы повезут на продажу. Возможно, под конец августа или в начале сентября вновь пойдут на промысел. Почему такая спешка? Так рыбы много, а на улице жарко. Не хочется свой труд обесценивать. А рыба на такой жаре, необработанная, может достаточно быстро протухнуть. Оттого и спешка, чтобы заготовить как можно больше. Рыбы в бочках это не касается, но и она долго там не продержится.

Вместо нормальных ножей у нас скорее заточенные полоски стали не из лучшего металла, с ужасными рукоятями. А вместо разделочных столов пеньки. Вокруг целый рой мух и другой летающей гадости. А главное, запах рыбы. Как он раздражает, и даже спустя час или два невозможно к нему привыкнуть, а спустя пару часов от него начинает делаться дурно. Но останавливаться нельзя, надо работать. Здесь все пашут, не разгибаясь и работа поставлена на поток.

Быстрый перекус, и снова за дело. А когда солнце уже пошло в закат, начали разводить костры для освещения, и работа продолжилась.

Постелили нам с ребятами на улице, и, перекусив едва просоленной рыбой, мы завалились спать, обессиленные и воняющие с головы до ног. И следующие дни просто слились, работа и сплошная заготовка рыбы. Единственное, нам иногда позволяли отдохнуть, предлагая таскать дрова для коптильни или собирать хворост вблизи селения.

К запаху рыбы я смог привыкнуть, а как иначе?