Города красной ночи - Уильям Берроуз

В какой-то момент Хуан де Фуэнтес посмотрел мне прямо в глаза, и снова я почувствовал, как по мне пробежала дрожь, и на секунду у меня возникло любопытное ощущение, будто за столом мы одни.

После обеда я с извинениями откланялся, сказав, что мне надо возвращаться на корабль, поскольку с утра мы отплываем.

10 фев. 1702: Близнецы прибыли незадолго до отплытия. Капитан Джонс встал у руля, когда выходили из гавани. Мы берем курс на юг при хорошем ветре. Погода очень сырая и холодная.

11 фев. 1702: Этим утром я проснулся с больным горлом, меня трясло и лихорадило, легкие были чем-то забиты – не знал, смогу ли вообще встать с койки. Адам улыбнулся и сказал мне, что лекарство под рукой. Он аккуратно отмерял шесть капель опиумной настойки и растворил их в горячем чае. За несколько минут по всему телу растеклось ощущение тепла и комфорта. Першение в горле и боль в голове исчезли, словно по волшебству. Я стал в состоянии без труда встать на вахту. Перед сном дозу повторили. В мыслях – необычайная отчетливость. Не могу уснуть. Пишу все это при свече.

Я спрашиваю себя, откуда я взялся, как я сюда попал, кто я такой. С самых юных лет я всегда ощущал себя чужаком в деревне Харбор-Пойнт, где родился. Кто был я? Я помню скорбные клики голубей из лесов летним рассветом и долгие холодные зимы взаперти. Кто был я? Чужак давным-давно превратился в следы на снегу.

А кто такие все остальные – Брэди, Хансен, Пако, Тодд? Чужаки, как и я. Думаю, мы пришли из другого мира и были выброшены сюда, как мореплаватели на какой-то пустынный и недружелюбный берег. Я никогда не сомневался, что мы живем правильно, но я полностью понимал, что необходимо скрывать это от жителей деревни. Теперь, когда нет нужды ничего скрывать, я чувствую, что этот корабль – мой дом, который я когда-то покинул, думая, что никогда не вернусь в него вновь. Но путешествие рано или поздно окончится – что тогда?

Я знаю, мой отец скоро станет богатым человеком, и я со временем могу стать богачом. Эта перспектива меня не особенно привлекает. На что нужно богатство, если я должен приспосабливаться к обычаям, которые настоль же бессмысленны для меня, насколько препятствуют моим истинным намерениям и мечтам? Я задумал искать счастья в Красном море или в Южной Америке. Может быть, я смогу найти работу с помощью семьи де Фуэнтес.

Лицо Хуана проплывает перед моими глазами, и теперь, когда опиумом заглушил зов плоти и унял похотливый зуд, я могу рассмотреть это видение бесстрастно. Я ощущаю не только симпатию, но и родство. Он тоже чужой, но он движется среди жителей Земли с легкостью и уверенностью.

Увольнительная на берег

12 фев. 1702: По какой-то причине мы не будем стоять в доке в Чарльстоне, как планировалось. Погода с каждым днем мягче.

Близнецы де Фуэнтес гуляют теперь по палубе и знакомятся со всеми механизмами и частями корабля. Все, что они делают или говорят, словно имеет некий скрытый смысл. Хуан задавал мне много вопросов о моей профессии оружейника. Можно ли стрелять стрелами из ружья? Я ответил, что можно, и вдруг увидел картину: индейцы атакуют поселение, пуская стрелы с наконечниками из горящей смолы. Не могу припомнить, где я раньше видел эту картину, возможно, в Бостоне. Когда эта картина вспыхнула в моем сознании, Хуан кивнул, улыбнулся и ушел. У его сестры мужские манеры и прямота, никакого жеманства и ужимок, которые обычно встречаются у особ ее пола. В любом случае, женское кокетство упало бы на неплодородную почву. Все же должен признаться, что увлечен ей больше, чем любой из всех женщин, виденных мною до сих пор.

13 фев. 1702: Хороший ветер и благоприятная погода продолжаются. Нам больше не нужны шинели.

14 фев. 1702: Мы находимся невдалеке от побережья Флориды и редко не видим земли, поскольку вокруг много островов. Дельфины прыгают перед носом корабля, и летучие рыбы мелькают над бортом в серебряных брызгах. Теперь мы можем работать без рубах, но мистер Томас велел нам остерегаться солнечных ожогов и разоблачаться лишь время от времени на несколько минут. Капитан Джонс появился на палубе, изучает острова в свой телескоп. Думаю, он планирует сойти на один из островов за пресной водой и провизией.

15 фев. 1702: Как и предостерегал мистер Томас, у Берта и у меня болезненные ожоги до пояса из-за нашей бледной кожи, тогда как Клинч, Шон и Пако не пострадали. Билл, Гай и Адам никогда не снимают рубах. Чарли Ли, кок, кое-что умеет по медицинской части, хоть и не учился специально. Он дал нам мазь, чтоб мы натерли свои тела, и она принесла заметное облегчение, к тому же мы оба приняли по несколько капель опиумной настойки. Адам дал мне маленькую бутылочку и показал, как отмерять правильную дозу. Он говорит, что от того количества, которое потребляет он, нам станет ужасно плохо, и мы можем умереть.

16 фев. 1702: Я уже оправился после ожогов, и мое тело начинает приобретать защитный загар. Сегодня утром мы все собрались у леера, где наблюдали за сильнейшим бурлением воды в нескольких сотнях ярдов впереди нас, вызванным макрелью, которая выпрыгивала из воды, чтобы спастись от более крупной рыбы. Мистер Томас отдал приказ убрать паруса и достал удочки с блеснами и тройными крючками.

Вскоре о палубу билось несколько здоровенных рыбин. Эти рыбы известны под названием желтохвост и очень ценятся за столом. Нас заняли чисткой рыбы, в чем мы, конечно, знаем толк по опыту Великих Озер. Несколько рыбин решили употребить немедленно, другие же засолили и отложили. Когда была смыта кровь с палубы, мы поставили паруса и продолжили свой путь. Свежая рыба была самой удачной переменой после диеты из соленой трески и кукурузных лепешек, хоть и вкус у нее не такой нежный, как у пресноводной рыбы.

18 фев. 1702: Снилось сегодня утром, будто я в большой мастерской, на скамейке свалены инструменты, кузнечный горн и детали ружей. Я изучал ружье с несколькими стволами, спаянными вместе. Я пытался найти способ стрелять из стволов поочередно. Хуан стоял сбоку и сзади от меня. Он указал на железное колесо с ручкой и сказал что-то, что я не расслышал, потому что в этот момент Клинч Тодд вернулся с вахты и разбудил меня, ворча, что мы обспускали ему все одеяла.

Ветер спал, и мы покрываем теперь несколько узлов в час.

19, 20, 21 фев. 1702: Мы попали в почти мертвый штиль и, пользуясь медленным ходом, ловим рыбу с палубы. Мне попалась акула, и удочка вырвалась из моих рук и пропала.

Мы, кажется, скользим по стеклянному морю как нарисованный корабль. Настроение у всех раздраженное. Брэди и мистер Томас поссорились, и я думал, что дойдет до драки.

22 фев. 1702: Сегодня мы высадились на необитаемый остров, чтобы запастись водой и той провизией, какую здесь можно найти. Капитан Джонс заметил в свой телескоп ручей. Мы стали на якорь в бухте между двумя клочками суши, ярдах в двухстах от пляжа с растущими за ним кокосовыми пальмами. Вода здесь такая чистая, что можно увидеть рыб, плавающих на порядочной глубине. По крайней мере, здесь мы наверняка найдем в изобилии кокосовые орехи.

Мистер Томас, Берт Хансен, Клинч Тодд, Пако, Джерри-юнга и я высадились на берег в лодке, нагруженной мехами для воды. Мы наполнили меха свежей водой и погрузили их обратно в лодку. Тодд и Пако погребли назад к кораблю и затем вернулись с пустыми мехами. Когда мы набрали достаточно воды, мы несколько раз наполнили лодку кокосовыми орехами. Перевалило за полдень. После этого мистер Томас дал нам остаток дня на обследование острова, наказав вернуться на берег до заката. Перед тем, как вернуться на корабль, он выдал каждому из нас по абордажной сабле на маловероятный случай встречи с опасными животными или спрятавшимися аборигенами.

По течению ручья мы добрались до высшей точки острова, высотой около шестисот футов. Сверху нам открылся отличный вид на весь остров. «Великий Белый» казался игрушечным. На дальней стороне острова мы увидели множество маленьких бухточек и дельт, и направились вниз к маленькому пляжу, окруженному с двух сторон нависающими скалами. Здесь мы сбросили с себя одежду и с полчаса плавали в бухте, но старались не заплывать далеко, опасаясь акул. Вода удивительно теплая и бодрящая, совсем не похоже на купание в пресноводных озерах.

Чувствуя голод после купания, мы закинули блесны, которые привезли с собой, и вскоре поймали несколько рыб, известных под названием «красный люциан», весом в один, два, а то и три фунта каждая. Пять мы зажарили на сковороде, оставив остальные в воде на леске, продетой сквозь жабры. Эту в высшей степени восхитительную рыбу мы ели пальцами, запивая кокосовым молоком.

Ощутив после еды сильную сонливость, мы все улеглись голые в тени скалы, Джерри лег головой мне на живот, а я, в свою очередь – головой на живот Берта Хансена. Клинч и Пако легли на спины, бок о бок, обнявшись за плечи. Жара, наши полные желудки и звук нежно плещущихся волн погрузили нас в легкий сон, который продолжался около часа.