Одержимый. Драконоборец Империи - Андрей Буревой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так давайте туда и заглянем, – вмешался я, уяснив из всего, что речь идет именно о кабачке, куда заходят выпить, а не о какой-нибудь престижной ресторации, где ужинают столичные богачи и аристократы. А что дорого там, у Фолька, судя по раздраженным словам Лайнуса, так это ерунда. Я ж давно уже не бедный стражник и могу позволить себе посещение и таких вот заведений. Тем более что и скупердяйничать мне нет никакого смысла. Когда столь непростая дуэль на носу, которую я, вполне возможно, и не переживу…
Подумав так, я вдруг замер, озаренный одной идейкой, возникшей в моей голове и объединившей в себе предстоящий поединок и деньги.
– Кэрридан, ты чего? – тоже остановившись, недоуменно уставились на меня благородные приятели.
– Парни, – совершенно по-простому, проникновенно обратился я к ним. – Тут такое дело… А не могли бы вы сделать за меня ставки на исход дуэли?
– Что? – опешил Карл. – Ставки?
– Ага, – жизнерадостно подтвердил я. И тут же сокрушенно покачал головой: – Самому-то мне этого сделать нельзя.
А очень хотелось бы! Ведь если и вправду ставки на меня принимают один к семи, то на имеющихся у меня в наличии двадцати с лишним тысячах золотых можно полторы сотни поднять! Целое состояние! Которое мне вовсе не помешает. Ведь я даже не представляю, сколько денег мне потребуется для воплощения моих грандиозных замыслов, связанных с наградой, твердо обещанной императором за изведение драконов.
– То, что у тебя не примут ставку на исход собственного поединка, мы понимаем… – прочистив горло, проговорил Карл и замолк.
– Но нам категорически непонятна твоя уверенность в том, что ты возьмешь верх над Ральфом, – твердо закончил за него Лайнус.
– Да при чем здесь уверенность? – недоуменно пожал я плечами. И, напустив на себя лихой, беззаботный вид, выдал: – Сами посудите, если я продую дуэль, какое мне тогда будет дело до оставленных денег? А случись победить – так неплохой еще куш сорву!
– Верно, в общем-то, – признал логичность моих умозаключений Лайнус.
И после недолгих раздумий и переглядываний аристократы решили:
– Ну хорошо, давай замутим что-нибудь. Ставки – это дело интересное…
Таким образом, наш маршрут резко изменился. Прежде чем завалиться в кабак, мы заскочили в главное банковское отделение Первого Городского, где я почти все свои деньги со счета снял, оставив лишь обязательный минимум. А затем мы заглянули в городской магистрат. Где передачу денег документально оформили и заверили. На этом принципиальный ди Тажери настоял.
Когда же мы, обстряпав свои делишки, добрались-таки до «Птички-невелички» и я уже предвкушал, как выдую сейчас с ходу кружку отменного пива, которое, по словам Айвена, подают здесь, все испортил поганец-бес.
«А расплачиваться ты когда собираешься? – неожиданно вопросил он, водя рылом туда-сюда, словно принюхиваясь к ароматам, царящим в кабаке. И тут же нагло потребовал: – Немедля хочу получить свою треть дня!»
«А подождать это до более подходящего времени не может? К примеру, до послезавтра?» – сердито буркнул я, не на шутку расстроенный тем, что пива мне, похоже, попить не удастся. Да и отдохнуть тоже.
На что рогатый съехидничал:
«Не, гони обещанное сейчас! А то знаю я таких умных… Возьмешь да проиграешь специально на дуэли, лишь бы только долг бедному бесу не отдавать!»
«Ты совсем умом тронулся?! Нет никакого подвоха в моей просьбе о малой отсрочке взыскания платы за помощь, и я не собираюсь сливать ди Марсио бой, так как это означает мою неминуемую смерть! – в сердцах высказался я. Но бес уперся. А так как ссориться с ним мне было не с руки, пришлось уступить. Правда, я не преминул уточнить кое-что и предупредил этого пройдоху хвостатого: – Но учти, прежние времена, когда ты творил что хотел, прошли. Отныне я должен знать абсолютно обо всех твоих действиях в моем теле!»
«Это еще почему? – возмущенно заверещал рогатый. – Мы так не договаривались!»
«А мы на этот счет вообще никак не договаривались! – срезал его я, присовокупив: – Да и вообще – сам виноват. Если бы не пакостил, пользуясь моментом, то, глядишь, нужды в таких условиях с моей стороны и не возникло бы».
Крыть бесу было нечем, и, посопев немного возмущенно, он проворчал:
«Ну хорошо, согласен я… – И, встрепенувшись, выдвинул встречное условие: – Но узнаешь ты о том, как я провел время, только после того, как оно истечет! В виде воспоминаний. А то у меня никакого развлечения не получится. Ты же постоянно будешь мешаться и перехватывать контроль над телом!»
Крепко поразмыслив над этим требованием нечисти, я все же принял его. В том числе и потому, что радости не вызывало безвольной куклой себя ощущать. Уж лучше потом разом все узнать, чем целый вечер эдак мучиться. Однако, соглашаясь, я не преминул выговорить еще кое-что:
«И смотри, чтоб ни одно твое действие не касалось Кейтлин! Понял? Никаких борделей и уж тем более подарков ей. Вообще чтоб в ее сторону дышать не смел!»
«Ну хорошо, хорошо…» – хмуро пробурчал совсем уж расстроившийся бес. И горестно вздохнул. Явно планировал что-то эдакое, скотина!
Таким образом, в этот раз, передавая злокозненной нечисти контроль над своим телом, я был чуть более спокоен, нежели обычно. Самое важное – невозможность подстав Кейтлин – четко оговорено, а об иных проделках этого поганца рогатого я хотя бы буду знать. Так что все будет путем…
Но когда бесовское время вышло и ко мне вернулось ощущение тела, а перед глазами промелькнул калейдоскоп из картинок-воспоминаний, относящихся к сегодняшней ночи, я, как и всегда, проникся жутким желанием прибить поганую нечисть. Ничуть не менее сильным, нежели в прежние времена. Ибо хоть рогатый и обошелся без пакостей в отношении Кейтлин, но развлекся все же на славу. Все деньги, что у меня оставались, до последней монетки спустил в том дорогом кабаке! Угощал всех подряд, не ограничиваясь Карлом, Айвеном и Лайнусом. А когда просадил всю наличность, которой, надо сказать, не так много у меня в кошеле и имелось, продолжил пирушку в долг, оставив в заклад мой рыцарский пояс. Скотина!
Я аж зарычал, не сдержавшись, когда осознание сотворенного поганой нечистью ко мне пришло. И рука сама потянулась к паршивцу, чтоб его придушить.
От неминуемой гибели беса только то спасло, что рыцарский пояс никуда не делся с меня. Возвратил его затем этот пройдоха. К своему счастью…
Правда, способ, каким рогатый расплатился по долгам, меня отнюдь не обрадовал. Этот… этот… Ну, просто слов не подобрать, чтоб обозвать! Он такое учудил… Когда в кабак на бесплатную выпивку и угощение слетелось столько желающих из числа знатных, известных, а также почитающих себя за таковых персон и все они разогрелись дурью и дорогим вином, бес новое развлечение измыслил. Предложив устроить гонки на собаках. И затею свою воплотил! Превратив на одну ночь улицы Лайдека в сущий бедлам.
А мне теперь хоть со стыда провались! И единственное, почему я не отправился сразу в ближайший храм, чтоб утопить паршивца в чаше со святой водой, – потому что нечисть кучу денег заработала на гонках. Тотализатор умудрившись организовать и ставки на забеги принимая. Четыре тысячи восемьсот шестьдесят монет золотом чистой прибыли вышло после вычета всех затрат, включающих и расходы на пирушку. На полной дури такую кучу деньжищ паршивец срубил! И половину передал мне.
Но полного прощения поганец, конечно, не заслуживал, даже отдай он мне абсолютно весь свой прибыток. Ибо осознав себя, я обнаружил, что стою в коридоре у двери гостевых апартаментов в доме ди Мэнс в совершенно невероятном состоянии. Пьян до изумления, закинут дурью по самую маковку и… и отчаянно женской ласки желаю! Ведь поганая нечисть, не прекращая поглощать сотворенной ею сразу же бесовской выпивки на основе вина и ледка, всю ночь с представительницами прекрасного пола флиртовала! На что мое тело отреагировало соответствующим образом. Приведя меня в такое состояние, что я, оглядевшись, не приметив нигде в коридоре ни единой, пусть даже самой страшненькой девушки, облегченно перевел дух. А то, боюсь, не удержался бы – набросился!
«Что, решил хоть так поквитаться со мной за дополнительные условия к уговору, скотина?» – мелькнула в моей голове догадка.
На что бес только широко осклабился, не подумав, понятно, сознаваться в злокозненной преднамеренности содеянного им.
С некоторым трудом переборов настойчивое желание отправиться куда-нибудь в поисках утех, я бросил на открыто скалящегося поганца негодующий взгляд и решительно повернул дверную ручку, за которую уже держался правой рукой. И вошел к себе в апартаменты. Или правильней будет сказать – ввалился. Мотало меня, пьяного и закинутого ледком, изрядно. Отчего ноги буквально заплетались на ходу, и мне пришлось руками, подобно ветряной мельнице, замахать, чтоб устоять и не брякнуться на пол прямо за дверью.
