Путь "Чёрной молнии" - Александр Теущаков

Как предполагала восставшая против власти четверка мстителей, на следующий день в Топильники съехались войсковые части: отряды НКВД прибыли в крытых грузовиках, с разных районов были направлены дополнительные силы для прочесывания тайги. Из Топильников и Михеевки на зов власти откликнулись охотники-промысловики, из которых был создан добровольческий отряд, они согласились провести красноармейцев и сотрудников НКВД в труднодоступные, таежные места. Часть отряда начала прочесывать от речки Черной, направляясь в сторону Таганских болот, а другая двинулась от Топильников в сторону Шиманских топей. В двух направлениях путь военным перекрывали обширные сибирские болота и искать там беглецов, равносильно, что найти иголку в стоге сена.

Илья здраво рассудил, что преследователи не додумаются взять правее от Оби, и направиться к скалистым берегам Черной. По логике розыскников, преступники не станут скрываться среди каменистых склонов, а уйдут глубже в тайгу.

В целях безопасности одну лошадь завели в овраг и пристрелили, и так как держать второго коня было негде, его пустили на мясо.

В пещере было темно и сыровато, но лучшего места на данный момент для группы не сыскать. Небольшой вход завалили сушняком и, спустившись к внутреннему водоему, обустроили пункт временного проживания. Часть продуктов и оружия пришлось надежно спрятать в тайге. В целом мужики были довольны прошедшей операцией, авторитет Ильи резко взлетел в их глазах, даже скептически настроенный Мирон, сменил свое отношение к бывшему капитану РККА. Блестяще! Иначе он не мог назвать грамотные действия Михеева во время проведения акции в Топильниках.

Зажгли две коптилки и при тусклом свете, стали разбирать продукты. Мирон вытащил из мешка прихваченную с собой из кабинета лейтенанта бутылку с какой-то жидкостью и, сбив с горлышка сургуч, зубами открыл пробку. Понюхал и восторженно произнес:

— Спирт! На сухую отмечать боевое крещение нам не придется.

Распечатали консервы и выложили брикеты, предназначенные для армейского, сухого пайка.

— Предлагаю выбрать интенданта, — засмеялся Мирон.

— Миша подойдет на эту должность? — весело спросил Илья.

Шутя, все подняли руки.

— С этого дня, Михаил Берестов, каждая крошка хлеба будет под твоим строгим контролем, — похлопал его по плечу Петр.

— Мужики, а давайте по-военному отнесемся к нашей группе, — серьезно заявил Берестов, — если мы собрались дальше воевать с коммунистами, то нам стоит выбрать себе командира.

— Я тоже так считаю, — поддержал Михаила Илья.

— Как будем выбирать, по какому принципу? — обратился ко всем Мирон.

— А что тут думать, пусть Илья будет нашим командиром, — предложил Петр.

— Хорошо, — согласно кивнул Мирон, — я без притязаний на эту должность, как все решат, так и будет, тем более Илья сегодня доказал, что способен быть настоящим командиром. Все согласны?

Петр и Михаил дружно закивали головами.

— Спасибо мужики за доверие, но хочу вас огорчить, мы не в армии, чтобы решать подобные вопросы. Формально, я конечно не откажусь выполнять функции командира, но требовать от вас субординации, я не стану.

— Слова, достойные хорошего человека, — Мирон протянул руку и крепко пожал ладонь Ильи.

Когда выпили за операцию и избранного командира, стали решать, что же делать дальше, как и когда наведаться в Михеевку?

— Нужно выждать, чекисты не настолько глупы, чтобы не выставить охрану в правлении, — советовал Мирон.

— Я думаю, они создадут свой отряд из вооруженных активистов-комсомольцев.

— Судя по добытым документам, нам стоит сначала убрать председателя Паршина и его заместителя, бывшего сторожа Монитовича, они повинны в подложных обвинениях на наших односельчан — это первые доносчики.

От выпитого спирта, смелые мысли лезли в голову.

— Значит, постановили, в расход этих гадов. А как же быть с остальными селами и деревнями, там тоже нужно проводить операции, — смело предложил Петр.

— Не спешите друзья, нам необходимо надежное место для базирования, чтобы мы могли там спокойно отсиживаться после операций, и лучше Черного камня, нам не найти.

— Что это у вас за таинственные названия такие? Черная Речка, Черный камень.

— Еще черное озеро есть, — улыбаясь, сказал Петр.

— Я слышал, эти названия имеют свои легенды и связано все с далеким прошлым, — объяснил Илья, — Черный камень — это остаток крепости, которую воздвигли донские казаки, защищаясь от сибирского хана. Песок на Черном озере имеет черный цвет, нигде не встречал подобного.

— Ух-ты! Как интересно, — подключился Мирон, — кстати, моя гражданская профессия — горный инженер, я окончил институт и успел побывать с экспедицией на Сахалине, но Первая Мировая перечеркнула мою жизнь, мне пришлось стать военным. Илья, что ты там говорил о Черном камне и создании базы?

— Под той глыбой пустота, я находил там с парнями заржавленные сабли и наконечники от копий — это еще раз доказывает, что в наших краях происходили исторические события. Но добраться без проводника до камня невозможно, нужно знать «тропу» через топи. Охотники не отваживаются туда ходить, потому я предлагаю, отсидеться в этой пещере, а после нашего «дружеского визита» к председателю, уйти на болота.

— Вы с Петром здесь аборигены, вам и флаг в руки. Кстати, я все тебя слушаю и мне твои «черные» названия подсказали одну мысль: помнишь Илья, я оставил знак на воротах?

— Черная стрела?

— Да, хочу вам кое-что рассказать из своего боевого прошлого. Довелось мне в 20-х годах служить у Колчака в контрразведке. Был у нас пожилой полковник, фамилия у него интересная — Шилохвост, так он научил меня из любого оружия стрелять, даже на слух из нагана поражать противника, и еще много чему полезному, что пригодилось мне в ведении боевых действий. В Омске были расквартированы наши части, иногда мне поручали проводить наблюдение за разными подразделениями, а особенно казачьими, в гражданскую войну на которых, возлагались большие надежды. Прибыл я, значит в Томскую область, там располагалась знаменитая по тем временам казачья сотня. Я как раз был уполномочен помогать казакам со стороны штаба белой армии, и передавал разные приказы из ставки главнокомандующего. Эта сотня охотилась на красных комиссаров, тогда их в Сибирских краях хватало, они запугивали местное население, распространяя слухи, что наша сотня вырезает всех подряд крестьян, не взирая, на политические взгляды.

Большевики, не разведав, объезжали места, где могла бы появиться сотня — вот так они боялись белых казаков. Название подразделения гремело на многие версты кругом — «Черная стрела». Увидят красные командиры белое полотнище с вышитой на нем черной стрелой, так сразу по коням и уносились быстрее ветра. Своих врагов казаки били беспощадно. Комиссары-большевики не раз ощущали на себе всю мощь этой бесстрашной сотни. Мне часто приходилось участвовать в подобных походах на красных.

После того, как наши союзнички предали Александра Васильевича и его арестовали, а затем последовала казнь Колчака, я с остатками сотни, перебрался в Забайкалье и воевал с большевиками в войске атамана Семенова. Посмотрел тогда атаман на наше знамя и сказал: «Черная стрела — это хорошо, но поражающая черная молния звучит лучше». Вот так мою новую сотню стали звать: «Черная молния» и на белом знамени всегда присутствовала изогнутая, как молния — стрела.

— Кажется, я начинаю понимать, что ты хотел этим сказать, — догадался Илья, — ты предлагаешь нам назвать нашу немногочисленную организацию…

— Правильно Илья, — перебил его Мирон, — Черной молнией!

— Так вот зачем ты оставил свой знак, чтобы НКВД-эшники поломали головы, откуда в этих краях взялась пресловутая «Черная стрела».

— Есть такое дело, — улыбнулся Мирон, — ну, так как мужики, годится нам такое название.

Три руки взметнулись вверх.

— Я предлагаю чуток выпить за нашу, только что созданную военную организацию Черная молния, — предложил Михаил, — только немного.

— Как скажешь, интендант, — и все засмеялись. Четыре руки крепко скрестились. Свободной рукой Мирон обмотал их белой тряпкой и сажей от головешки начертал знак черной молнии.

Ночью, когда все спали, Мирон вышел на площадку перед пещерой и увидел силуэт человека, он сидел молча, наблюдая за рекой, серебрившейся при лунном свете.

— Не спится?

— Да-а, — Илья тяжело вздохнул.

— Переживаешь за своих?

— Я погубил их всех: жену с детьми и родителей с сестрами, если бы я не бежал…

— Их бы все равно арестовали, — перебил Мирон, — Илья, не нужно себя винить, запомни, не вы одни попали в кровавую большевистскую мясорубку.

— Не говори так, не должны их чекисты тронуть.