Дело одержимого убийцы - КниГАзета .

- Тебе нужна... моя иголка, - медленно и прерывисто сказала старуха. Видимо, говорить ей было совсем трудно. - Она тебе поможет... и найти... и увидеть злую силу. Вон она, воткнута в косяке... бери.

Аля огляделась, а потом молча вытащила воткнутую в косяк двери цыганскую медную иглу в полтора пальца длиной. Острие у иглы было совсем закопченое, словно ее неоднократно прокаливали.

- Большая сила против тебя, опасная сила, - едва слышным шепотом произнесла старуха. - Меньшая на поводке у большей... зло погоняет злом. Ты с Защитником... и это хорошо, это правильно. Но осторожнее, девочка, умоляю... будьте внимательнее и осторожнее. Против вас те, кто... гораздо сильнее и опытнее...

- Кто это? - спросила Сочина шепотом. - Кто против нас?

Но губы старухи так и остались открыты на последнем звуке «е». Роза умерла.

- До встречи, бабушка Роза, - прошептала Аля и поцеловала ее в лоб.

- Итак, одержимый, - негромко произнес Горячев. - Ярослав Олегович, надеюсь на вашу светлую голову, потому что здесь мои знания исчерпываются исключительно голливудским кинематографом.

            Офис отдела «Т.О.Р.» напоминал не то лазарет, не то партизанский штаб. На диванчике спал перемотанный бинтами Валуйский, Скрипка примерно в том же виде обосновался в комнате отдыха. Краснов, Горячев и Лена сидели за рабочим столом, заваленным бумагами — следователь всё-таки распечатал материалы дел, в которых был, по его мнению, замешан маньяк.

- Ну, а что вы хотите о них узнать? - пожал плечами Краснов. - Я могу рассказать о разных точках зрения на феномен одержимости, об известных случаях изгнания бесов в церковной практике...

- Меня, как всегда, больше интересует практическая сторона вопроса, - хмыкнул Горячев, отхлебывая чай из кружки. - Чем они выделяются в толпе, как их найти, чего они боятся, как от них защититься...

- Как правило, ни искать их, ни защищаться никому в голову не приходит, - ответил Краснов. - Проявления одержимости заметны сразу или не заметны вообще. Это если идет речь об одержимости в ее христианско-психиатрическом смысле.

- Христианско-психиатрическом? - с удивлением переспросила Лена. - Это как?

 - Это как раз те самые штучки, что так красочно живописует нам Голливуд, - пояснил Ярослав. - «Экзорцист», «Константин» и прочее. А живописует он это дело, как всегда, чуть более красочно, чем оно есть на самом деле. В реальности никто не бегает по потолку и не творит прочей запредельщины. Обычно человек, «одержимый бесами» в христианской традиции, верует сам,  и его одержимость заключается в том, что он полностью неадекватно ведет себя с христианской точки зрения: ужасно сквернословит, оскорбляет всех вокруг, священнослужителей ненавидит и боится, оголяет половые органы, норовит вступить в какие-нибудь противоестественные половые отношения — например, с животными. Понятно, почему я называю такие вещи «христиански-психиатрическими»?

 - Потому что они все сумасшедшие? - предположила Лена. - На религиозной почве?

- Ну, не совсем. В психотерапии и психиатрии это называется «психосексуальный невроз» - расстройство личности, часть которой упорно подавляется, как правило, с детства. А то, что подавляется, всё время норовит так или иначе вылезти — шила, как говорится, в мешке не утаишь.  «Бесноватость» и есть одна из форм проявлений этого подавленного: секса, свободы выражения мнения и тому подобное. Странная и уродливая форма, конечно — но это как пар в котле, который, не находя иного выхода, срывает крышку. Я не отрицаю, что некоторые из них действительно могут «цеплять» на себя каких-то непрошеных гостей в таком состоянии. Но, тем не менее, большинство «бесноватых» явно нуждаются скорее в психиатрической, нежели в магической помощи.

- А если человек неверующий? - с интересом спросил Горячев. - Или это только на христиан работает?

- Цапнуть «гостя» может вообще кто угодно, если он имеет к этому склонность, - объяснил Краснов, наливая чаю и себе.  - А вообще, целенаправленно со вселением духа в тело медиума работают практически все спириты, включая нашу Алю. А жрецы вуду только и мечтают, как бы заполучить в свое тело духа-лоа посильнее. Ну и вообще все шаманские практики, от исландского сэйда до монгольского удагона, работают с духами — в том числе, и со вселением-изгнанием духа в тело человека.

- Это всё очень интересно, конечно, - кашлянул Горячев. - Но с кем имеем дело мы?

- Еще непонятно, - пожал плечами Краснов. - Ясно только, что это не христианский бесноватый — те, как правило, не совершают продуманных убийств. Так что в церковь обращаться бесполезно. Возможно, вуду. Возможно, что-то еще...

- Я вот всё думаю, - отчетливо сказал вдруг Валуйский со своего дивана. - Куда делась майка, которая была на Сереге?

- Игорь, Игорь! - кинулась к нему Лена. - Ты в порядке? Как ты?

- Я в порядке, - сказал, садясь, оперативник. - Спасибо, Лен. Но правда, Николай Васильевич: когда всё произошло, Скрипка был в майке — черной такой, он в ней бегает. Ему посекло только плечи и руки, да на ноге что-то... а грузили в «Скорую» его уже без майки.

- Кто-то из докторов снял, - пожал плечами Горячев. - Проверить, нет ли повреждений на теле.

- Не-ет, - медленно покачал головой Валуйский. - Тогда было бы удобнее  просто закатать.

- Исчезла пропитанная потом и кровью одежда Скрипки, - хмыкнул Краснов. - И против нас какие-то шаманы. М-да, не нравится мне это. Схожу-ка я посмотрю, как он там.

Опять накатило. Здравствуй, депрессия, сколько лет, сколько зим. Плохо дело — в таком состоянии ее чутье совсем отказывало, можно даже не пытаться применять дар. Она не понимала, отчего вдруг всё снова стало так тускло, серо и бессмысленно. Возможно, от обилия вокруг нее детей, смехом и гомоном которых был переполнен этот теплый сентябрьский вечер.

Марина Лещинская любила детей. Не как всякая женщина, общематеринской спокойной любовью — нет, она любила их яростно и фанатично, почти обожествляя. «Если вы не можете про что-то пошутить, значит, на этом смысловом поле пасется ваша священная корова» - говорил весельчак Скрипка. Он-то мог балагурить про что угодно. А вот для Марины на смысловом поле под названием «дети» паслось целое стадо священных коров, и шутить на детскую тему она решительно не могла.

В этом не было секрета для всего отдела «Т.О.Р.». Коллеги знали, что ее ребенок умер при родах, и деликатно обходили любые упоминания о детях стороной. Марина видела, каких усилий это стоит, например, примерному семьянину Горячеву, души не чающему в дочках, и была безумно благодарна им всем.

И любые дела, в которых были замешаны дети, Марина старалась брать себе. Особенно, если они, не дай бог, фигурировали в качестве пострадавших. Вот и еще одно, с «потеряшкой» Дашей... Наверное, сознание таким образом пыталось компенсировать потерю — не уберегла своего, так убереги хотя бы чьего-то...