Внимание, мины! - Иван Величко

Подошли к косе. Петренко быстрыми шагами направился к мине. Колотухин последовал за ним.

Мина лежала у самой береговой черты, и ее носовую часть облизывали волны.

Петренко бросил сумку с ключами на песок и осмотрел мину. За его действиями внимательно наблюдал лейтенант. Виктор проверил расположение горловины и сказал:

— Мина магнитно-акустического действия, ставилась с самолета.

— Как вы определили? — спросил тихо Колотухин.

— По инерционному взрывателю, — Виктор рукой показал на горловину, из которой виднелась торцовая часть этого взрывателя.

Еще в училище Колотухин слышал, что мины с инерционным взрывателем очень опасны. Он присел и стал внимательно рассматривать ее.

— Товарищ лейтенант, — тихо сказал Петренко. — Мину мы осмотрели, определили ее тип. Теперь здесь двоим делать нечего. Как разоружать такие мины — знаю. Эту работу должен выполнять один. Попрошу вас отойти подальше и проследить, чтобы никто не приближался сюда.

Колотухин понимал, что решение Петренко правильное. Но оставить его одного не мог. Подумав, он тронул за плечо Петренко, мол, доверяю, и нехотя пошел в укрытие.

Петренко закурил и не торопясь начал готовить ключи.

Колотухину не было видно, что делает Петренко. Томительно долго тянулось время. Прошло около двух часов, и все это время лейтенант пристально всматривался в ту сторону, где работал Петренко. Вот он наконец встал и помахал рукой. Лейтенант сразу же вскочил и побежал к мине. Первое, что бросилось ему в глаза, — какие-то приборы. Колотухин присмотрелся. Это были приборы срочности, кратности, запальный стакан: Он изучал их в училище.

Петренко объяснил офицеру, что мина обезврежена, но еще требуется отсоединить крышку аппаратной камеры и извлечь аппаратуру. Показал, где она находится.

— Вы, наверное, знаете, — сказал Виктор, — что аппаратуру вот так просто — руками — не отсоединить. Все может быть... Чаще всего пользуются длинным тросом, привязанным к автомашине. С помощью троса и срывают крышку. Нам поможет катер...

Солнце клонилось к закату, когда мина была разоружена, а аппаратура доставлена в шлюпку. Затем мину подорвали.

Война заканчивалась. Бои шли на вражеской территории. На Черноморском флоте наступило затишье. Только личный состав соединений тральщиков чувствовал себя еще как на войне. Наступал период интенсивной борьбы с минной опасностью.

И в мирные дни, как на войне

Траление — боевая задача

В начале июля 1945 года меня назначили минером 1-го Бургасского дивизиона тральщиков, входящего в 1-ю бригаду траления. Командир дивизиона капитан 3 ранга Владимир Михайлович Гернгрос принял меня радушно.

— Очень хорошо, что прибыли, — сказал он. — Минеры нам очень нужны. Только учтите. Назначены вы в наш дивизион, а придется бывать на всех тральщиках бригады.

Я ужи знал, что дивизион состоит из базовых тральщиков — БТШ. Корабли эти мореходные, с небольшой осадкой, позволяющей плавать вблизи берега со скоростью до 18 узлов. Коротко разъяснив круг обязанностей, Гернгрос предложил:

— А теперь побывайте у флагманского минера бригады и принимайте дела. Надеюсь, по вашей части на кораблях будет порядок.

Флагманским минером бригады был капитан 3 ранга Иван Васильевич Щепаченко. Человек трудолюбивый, добродушный, внимательный к людям, прекрасный специалист.

Разговорились. Узнав, что я работал на складе, а до этого окончил специальные курсы, он обрадовался:

— Очень хорошо, что знаете и мины, и тралы, — и поинтересовался: — А с неконтактными знакомы?

— Изучал, готовил к постановке.

— Значит, порядок. Идемте, представлю вас командиру бригады.

Капитан 1 ранга Алексей Петрович Иванов принял меня довольно сухо. Когда же узнал, что я прибыл со склада, еще больше нахмурился:

— Ладно, знакомьтесь с обстановкой...

Щепаченко, заметив, что командир бригады не особенно доволен назначенным к нему минером, поспешил доложить, что я изучал и знаю современные мины.

Командир бригады несколько смягчился.

Когда вышли из кабинета Иванова, Щепаченко успокоил:

— Вы не волнуйтесь, Алексей Петрович — человек хороший. Просто забот у него во, — и показал рукой, мол, выше головы.

Начальник штаба бригады капитан 2 ранга Владимир Георгиевич Дубровин, напротив, разговаривал вежливо, с улыбкой, расспросил меня, где работал, поинтересовался, как устроился.

— Ну, что ж, принимайте дела. Желаю вам успеха, — сказал он.

Тральщики стояли у пристани. Здесь же на пароходе «Очаков» размещались офицеры. С Иваном Васильевичем обошли корабли дивизиона, который состоял из трех БТЩ: «Якорь», «Щит» и «Гарпун». Каждый из них имел на вооружении самые новые, довольно мощные, предназначенные для якорных мин тралы.

Началась служба на новом месте. Война закончилась, но для личного состава тральщиков она продолжалась. Грозные мины, подстерегавшие наши корабли на фарватерах и в бухтах, эхом взрывов постоянно напоминали, что и в мирные дни минеры ведут бой с коварным врагом.

Всю работу бригады нужно было хорошо скоординировать. И незаменимыми помощниками капитана 1 ранга Иванова были начальник штаба капитан 2 ранга Дубровин, оператор капитан-лейтенант Горбунов и минер капитан 3 ранга Щепаченко. Рабочий день у них никогда не заканчивался раньше одиннадцати часов вечера.

Больше всего доставалось, пожалуй, Горбунову и Щепаченко. Горбунову, как оператору, нужно было все организовать, обеспечить выход кораблей, составить сводку боевого траления за день, которая отнимала очень много времени, разработать план выхода кораблей в море на завтра. А в распоряжении Щепаченко находилось все хлопотное тральное хозяйство. Он отвечал за его безотказное действие, обязан был тщательно проверять технику, держать ее в постоянной готовности к использованию. В эти дни мне в основном приходилось плавать на тральщике «Якорь», которым командовал старший лейтенант Александр Петрович Довгаленко. Я готовил личный состав к выполнению стоящих перед кораблями задач, проводил занятия и тренировки, сдавал в ремонт и принимал материальную часть, руководил постановкой тралов...

Траление якорных мин производилось довольно быстро.

Совсем другое дело донные мины. С ними приходилось возиться долго. Тральщики «Якорь» и «Гарпун» вооружили электромагнитными тралами. Первое траление ими произвели в Феодосии. Около трех недель корабли ходили по фарватеру Феодосийского порта. Работа эта очень утомительная, и вот почему.

При тралении Феодосийского фарватера БТЩ пришлось сделать 960 галсов, но ни одной неконтактной мины так и не подорвали. Это говорит о том, что очень много труда, сил и средств надо было затратить, чтобы гарантировать безопасность плавания кораблей.

Еще более напряженным было траление в Керченском проливе. Тралением в основном занимались днем. Бывали случаи, когда в базу не возвращались, а оставались на ночь в море.

Трудности бывают разные...

С приходом на траление в Керченский пролив меня перевели в другой дивизион, имеющий на вооружении так называемые «стотонники» — деревянные тральщики с малой осадкой и скоростью хода около семи узлов. Эти корабли хорошо использовать на небольших глубинах Азовского моря, в узкостях и протоках.

Некоторые из «стотонников» были оснащены неконтактными тралами. К тому же нужно было тралить с определенным перекрытием, то есть во избежание пропуска требовалось, чтобы ширина захвата трала последующего галса частично перекрывала ширину захвата предыдущего галса.

А работы в Азовском море тральщикам предстояло много. Все спешили до наступления зимы справиться с трудной задачей: протралить Таганрогский залив, районы у Ейска, Мариуполя, Бердянска. Плавание было настолько напряженным, что увольнение личного состава на берег производилось только во время планово-предупредительного ремонта кораблей.

Траление начали с Таганрогского залива, где, как предполагалось, было выставлено самое большое на всем Азовском море минное поле. Казалось, что дело пойдет быстро, но обстановка изменила расчеты.

Глубины здесь небольшие — до пяти метров. А вот грунт настолько твердый, что тралчасти волочились по нему, скручивались и выходили из строя или просто обрывались.

Во время траления командир дивизиона старший лейтенант Василий Пантелеевич Наталичев обычно находился на головном катере. Там же был и штурман, который занимался расчетами и прокладкой курса. Мне, как минеру, отводилось место на замыкающем корабле. Я следил за соблюдением строя, за точной шириной захвата и за перекрытием.