Переговорщик (ЛП) - Миллер Сэм П.

Я не отрывала глаз от пола. Проследила, как его покрытые грязью амфибии исчезают из поля зрения, пожираемые закрывшейся за ним дверью.

— Мне не нравится, что ты развлекаешься с ним.

Взгляд Майка сделался мрачным, почти предостерегающим.

— Ты серьёзно или шутишь? — спросила я совершенно недоверчиво.

— Тебе кажется, что шучу? Ты его не знаешь, ты ничего о нём не знаешь!

— А ты, кажется, да!

— Ты должна доверять мне, Джоанна, держись подальше от Фостера.

— О, пожалуйста! — воскликнула, качая головой.

— Почему я должен предупреждать, если на то нет причин? Думаешь, я просто ревную?

— Майк, у меня нет желания обсуждать это прямо сейчас, — возразила я, обхватив себя обеими руками. — Я очень устала, и голова болит. День выдался довольно нервный.

— Конечно, ты права… — Выражение его лица внезапно смягчилось, и он стал похожим на мужчину, который вот уже восемь лет присматривал за мной и моей маленькой девочкой. — Не хотел расстраивать тебя больше, чем уже есть. Очевидно, авария сильно потрясла тебя. — Он гладил меня по руке, пока моя рука не скользнула в его. — Давай сделаем так: ты сейчас отдыхай, а о твоей машине я позабочусь сам. Я уже позвонил старику Джонсону, чтобы он эвакуировал её. Джек остался ждать его у реки.

— Спасибо, Майк.

— Не за что.

Он попытался притянуть меня к себе, но я оставалась неподвижной; как можно скорее освободилась от его хватки, и ускользнула на кухню.

— Приготовлю чай, ты хочешь? — спросила я, подходя к раковине, чтобы наполнить чайник.

— Нет, спасибо.

Я разожгла огонь и замерла, размышляя и созерцая пламя, охватившее эмалированное основание чайника.

— Как думаешь, сколько времени потребуется, чтобы починить мою машину?

Майк присоединился ко мне на кухне, прислоняясь к стойке.

— Я не знаю, но из того, что видел, выглядит плохо. Необходимо заменить стекло и отремонтировать кузов. Думаю, займёт не меньше недели, конечно, при условии, что не было более серьёзных повреждений…

— Неделю? И что я буду делать? — Я опустилась на табурет рядом с ним и закрыла руками лицо. — Я не могу остаться без машины, мне нужно ходить на работу, отвозить Шарли в школу и заняться фестивалем. Не могу на семь дней остаться без колёс. Немыслимо! — воскликнула взволнованно.

— Всё будет хорошо, Джо. Дыши, окей!

— Нет, нехорошо! Это совсем нехорошо!

Качая головой, я всё глубже и глубже погружала пальцы в волосы, взъерошивая их.

— Тебе не нужно беспокоиться о машине, я одолжу свою, пока твоя не будет готова.

Я недоверчиво подняла голову.

— А ты? Как ты будешь без колёс?

— Использую служебную.

— Уверен?

— Абсолютно, — усмехнулся он, — теперь ты улыбнёшься мне?

Я встала и обняла его за шею.

— Спасибо, Майк! На самом деле не знаю, чтобы я без тебя делала…

Впервые за долгое время я обняла его, не задумываясь о том, как можно интерпретировать этот жест. Это произошло естественно, потому что наши отношения всегда были такими: шутки, объятия и смех, много смеха (по которому я сильно скучала). Я поймала себя на том, что снова прижалась к нему, удивляясь, как долго мы были так далеко друг от друга, что даже не позволяли объятия. Но, возможно, не он был отстранённым, может, это я, пытаясь уберечь его от безответного чувства, разрушала всё, что мы построили. Эта мысль наполнила меня печалью, я так хотела, чтобы всё вернулось к прежним отношениям, но, к сожалению, это было невозможно.

Свист чайника вывел меня из раздумий. Я подошла к стойке и наполнила кружку кипятком; фильтр пакетика извивался при контакте с дымящейся жидкостью, окрашивая ту в странный янтарный оттенок. Потом я прислонилась к столешнице и посмотрела на Майка.

— Ты действительно не хочешь чая?

— Нет, спасибо. Чай меня возбуждает.

— Ну, тогда, думаю, лучше не настаивать.

— Да уж… я тоже так считаю.

Его тон сменился вздохом, а глаза скользнули по моему телу, снова заставляя меня чувствовать себя неуютно. Не теряя времени, я повернулась к нему спиной и принялась шарить по ящику в поисках чайной ложки, которая не хотела быть найденной. Майк, должно быть, тоже заметил мою неуклюжую попытку избежать его взгляда, так что я почувствовала, как он вдохнул, а затем выбросил весь воздух одним махом.

— Довольно поздно, — заметил он. — Если ты не против, я приеду завтра утром, чтобы ты могла взять мой джип, хорошо?

— Отлично, спасибо!

— Тогда до завтра.

— До завтра — ответила я, с трудом одаривая улыбкой, о которой он просил.

Глава 9

Шейн

— Дерьмо! — выругался я, открывая входную дверь. Ситуация была критической, и не только потому, что в крыше зияла дыра, а в открытую дверь устремился поток воды: самый большой беспорядок был у меня в голове. Меня, бл*дь, выворачивало наизнанку!

Я шагнул в болото, которое за несколько часов до этого было моей гостиной. Подошвы амфибий издавали раздражающий шум, и любой нормальный человек в такой ситуации решил бы очистить пол и ограничить ущерб, но я не был нормальным человеком, не сегодня вечером.

«Святой Христос, неужели я её поцеловал?»

Я запустил руки в волосы и проглотил горечь, от которой перехватывало горло.

«Что за херню я сделал?»

Я не должен был вообще позволять ей приближаться. Это была ошибка, грёбаная ошибка. Больше не позволю себе такой слабости. Никогда.

Способов успокоиться у меня было немного, а поскольку пустить пулю в голову в данный момент не представлялось возможным, мне оставалось только одно. Широко распахнув дверцы низкого шкафа, я достал до неприличия старую бутылку Rye Whiskey, надеясь, что это навсегда отключит меня от реальности. Всё вокруг меня пребывало в полном беспорядке, но — к чёрту! — мне лишь нужно отдохнуть и не думать о том, что сделал. Я схватил бутылку за горлышко и рухнул на старый обесцвеченный диван в самом уединённом углу гостиной.

Первый глоток был похож на глотание ада. Горело везде, даже в глазах. Затем, однако, по мере того как тепло проникало в желудок, неприятное ощущение стало исчезать, уступая место какому-то зуду, который просто требовал, чтобы его заставили замолчать. Мне требовалось больше, и, возможно, не хватит даже целой бутылки, чтобы сразиться с демонами, которых пробудил этот проклятый поцелуй.

Я сделал ещё несколько щедрых глотков, пока не почувствовал знакомое чувство онемения в ногах, переходящее на остальное тело. Главное было — не думать, не вспоминать, не возвращаться…

— Помоги мне, — умоляли её глаза.

В ужасе они перебегали из одного конца комнаты в другой, пытаясь понять, есть ли выход. Его там не было, и она это понимала, поэтому в тот момент на неё обрушился весь страх мира.

Бутылка выскользнула из моих пальцев и покатилась по полу. Она не произвела ожидаемого шума: то, что дошло до ушей, было просто каким-то всплеском воды, что усилило приступ тошноты.

Долгие месяцы я жил в паутине, сплетённой из раскаяния и боли, и был уверен, что никогда больше не выберусь оттуда.

Они назвали это побочным ущербом от неудачных переговоров, но это была полная чушь. Вина была моя, моя и никого другого.

***

Ощущался странный, затхлый запах, и ко мне прилипла влага, проникая до костей. С гримасой боли я открыл глаза и мгновенно закрыл их. Уже рассвело, я понял это, когда в поле зрения попал свет вместе с колющей болью в висках.

Похмелье может длиться часами, и я не исключал, какое-то время оно составит мне компанию. Я с трудом поднялся, позволяя ногам упасть с дивана, но встать на ноги оказалось труднее, чем ожидал.

Требовался кофе.

Кофе в лошадиных дозах.

Я доковылял до кухонной стойки и только тогда вспомнил, что провизия осталась в пикапе.

— Дерьмо! — прошипел сквозь зубы и провёл рукой по лбу. Боль уже начала охватывать весь мозг, стоило только пошевелиться.

— Шейн, ты там?

Не нужно было выходить, чтобы понять, чей это голос. Одна часть меня говорила не отвечать и игнорировать её, но другая, та, что снесла мой разум, привела ноги в движение ещё до того, как я это осознал.