Рукопожатный изверг - Кирилл Казанцев

— В любом случае расслабляться не стоит. Уверен, что эти гады что-то замыслили. А если, как ты выражаешься, у них косяк вышел, то они обязательно что-нибудь придумают, чтобы Лидию Федоровну в тюрьму упрятать и вдолбить людям в головы, что наша организация не борьбой с коррупцией занимается, а бандитизмом, и что иметь с нами дело вредно для здоровья. Так что тебе нужно продолжать копать и копать под них. Эх, жаль, что эта видеозапись у нас из рук ускользнула. Понятное дело, что после ее появления в Интернете этим Игорем Владимировичем соответствующие органы займутся, и одним уродом станет меньше. Но он ведь мелкая сошка, практически ничего не решающая. Атак, сохранись она у нас, мы бы Быковского в оборот взяли и заставили своего начальника сдать. А там, глядишь, и до самой верхушки добрались бы… Ладно, нечего гадать, что было бы. Нужно жить сегодняшними реалиями, — вдруг Дугин посмотрел прямо в глаза Андрею и загадочно улыбнулся.

Что означает подобная улыбка. Ларин прекрасно знал. А посему сразу же возразил:

— Пока я и сам справляюсь и ни в чьей помощи не нуждаюсь.

— Не скажу, что доволен результатом твоей работы, особенно после случившегося, но подключать к делу горячо любимую тобою Лору на данном этапе действительно нецелесообразно. Только лишний раз светиться. Но учти, если что-то пойдет не так, она обязательно вступит в игру.

Да, отношения между Андреем и его рыжеволосой напарницей Лорой, имеющей репутацию неисправимой стервы, всегда были напряженными. Не то чтобы они грызлись как кот с собакой, просто были в некоторых вопросах несовместимыми людьми. Но не в смысле работы — они, забыв про все разногласия, всегда действовали слаженно, как Бонни и Клайд, дополняя друг друга. Просто не сходились характерами и мировоззрением. Одним словом, счастливой семейной пары из них не вышло бы ни при каком раскладе. Но ведь тайная организация по борьбе с коррупцией — это не брачное агентство, а серьезная структура, ставящая перед собой не менее серьезные цели и задачи.

— Это радует, — улыбнулся в ответ Ларин, имея в виду, что Дугин дал добро действовать в одиночку.

И тут в кармане Павла Игнатьевича зазвонил мобильник. Он торопливо достал телефон, глянул на экран.

— О, какие люди в Голливуде, — пафосно изрек он, увидев определившийся номер, — то есть на «Мосфильме».

— Кто это? — спросил Андрей.

— Так, один старый знакомый. Сейчас и узнаем, согласится он помочь нам в одном деле или нет, — бросил Дугин и ответил на вызов: — Да, Рафаэль Рудольфович, я вас слушаю…

Глава 6

В те далекие времена, когда чуть ли не каждый советский мальчишка мечтал стать космонавтом или летчиком, юный Леша Каменский грезил о карьере судьи. Он спал и видел себя взрослым, одетым в солидную мантию, восседающим на высоком кресле перед собравшимися в зале людишками, бросающим властные взгляды на скамью подсудимых. Мол, бойтесь меня, великого и ужасного, ведь ваша судьба находится целиком и полностью в моих руках. Захочу — помилую. А захочу — влеплю срок по всей строгости советского закона. И не важно, виновны вы или нет. Просто зарубите себе на носу, что я Царь и Бог. Одним словом, трепещите, смертные, и молитесь о моем снисхождении.

Подобное нездоровое стремление властвовать над всеми и вся появилось у образцового на вид пионера и тихони Леши не на пустом месте. Этому предшествовала тяжелая психологическая травма.

Когда ему было всего пять лет, его отца, мелкого чиновника, несправедливо осудили за хищение государственных денег и отправили на зону, где он вскоре заболел туберкулезом и умер. Казалось бы, что после этой трагедии у ребенка должна была выработаться стойкая ненависть ко всей несправедливой судебной системе в целом. И эта ненависть впоследствии подтолкнула бы его стать на правозащитную стезю и посвятить всю жизнь борьбе с беззаконием и беспределом. Но, как ни парадоксально это звучит, случилось совершенно обратное. Леша решил влиться в ряды тех, кто когда-то сломал жизнь его папе, сделаться частью ненавистной ему системы, самому облачиться в мантию. Он даже придумал этому оправдание.

«Отец, ты был честным человеком. Но в то же время и слабым. А слабый в этом жестоком мире не выживает. Только сильнейший. И тебе это было известно. Как-то ты сказал мне, что я должен быть сильным. А у кого в нашей стране сила, папа? — с не по-детски жестокой аргументацией вопрошал десятилетний Леха у покойного отца со страниц своего дневника, — Конечно же, у милиции, у крупных начальников и судей. А потому я, дорогой папочка, должен стать одним из них. Иначе не выживу, как и ты. Загрызут. Думаю, ты меня поймешь».

Свою мечту стать одним из сильных мира сего Каменский воплотил. Окончил юридический с красным дипломом. Стал судьей и за несколько лет работы сразу же снискал себе славу строгого, непредсказуемого и бескомпромиссного блюстителя закона. Скажем, мог ни с того ни с сего усадить мелкого карманника-новичка, впервые попавшегося на краже, прямиком в тюрягу, хотя целесообразнее было бы отправить его на так называемую химию. Бывало, наоборот, давал по минимуму отъявленному уголовнику, закрывая глаза на тяжесть совершенных им преступлений. В общем, ему нравилось ощущать власть над людьми, распоряжаться их жизнями и судьбами.

После каждого судебного процесса Каменский закрывался в своем рабочем кабинете, наливал в граненый стакан немного водки, выпивал залпом, доставал из выдвижного ящичка письменного стола пожелтевшую от времени фотографию отца и, глядя на нее, произносил неизменное:

«Видишь, папа, я сильный… сильный», — повторял он по нескольку раз.

Но помимо жажды власти Каменский отличался и жаждой к деньгам. Поэтому время от времени ему приходилось наступать на горло своим извращенным амбициям и вершить правосудие не по собственному, а по чужому сценарию. Благодаря чему к своим пятидесяти пяти годам он уже успел сколотить нехилое состояние и прикупить квартиру почти в самом центре Москвы. Квартирка была маленькая, но в старом доме-сталинке на последнем этаже. Над ней располагался чердак. Благодаря своим связям Каменский получил в префектуре разрешение обустроить там мансарду, что и сделал с размахом. Однако сколько волка ни корми…

Когда же Каменскому предложили вести судебный процесс над медсестрой Лидией Погореловой, он, не колеблясь, согласился. Во-первых, это сфабрикованное дело сулило ему немалое бабло. Вовторых, к нему напрямую обратился сам министр юстиции и намекнул, что если все пройдет как по маслу — он поможет ему совершить головокружительную карьеру и в перспективе непременно сделает его одним из своих заместителей. Ну, и, в-третьих, он превратится в звезду телеэкрана, героя шоу «Судейские будни». А это значило, что его, восседающего на высоком кресле, в мантии, увидят миллионы людей. Не об этом ли когда-то мечтал скромный пионер Леша, пообещавший своему умершему отцу, что станет одним из сильных мира сего?..

…Пушистый сибирский кот брезгливо взмахнул хвостом над тарелкой с мелко нарубленным мясом и с важным видом пошел осматривать свои владения. Первым делом он наведался в просторную гостиную в стиле ампир — запрыгнул на резной самшитовый стол и, едва не сбросив на пол безумно дорогую фарфоровую вазу, перебрался на подоконник. Посидел там некоторое время, разглядывая открывающийся из окна вид на центр столицы, а затем спрыгнул на диван. Поточил когти о подлокотник, зевнул пару раз и направился к вазонам. Поблуждав между керамических кадок с гигантскими пальмами и фикусами, он пометил одно из декоративных деревцев и побрел к винтовой лестнице, ведущей на второй уровень элитной столичной квартиры.

Лишь оказавшись на верхнем этаже, котяра моментально выгнул спину и зашипел, хотя вокруг не было ни одной живой души. Подобную агрессию миролюбивый домашний питомец проявлял крайне редко и только в тех случаях, когда в гости к его хозяину приходили люди, которых раньше он никогда не видел. Но одно дело человек. А вот когда на твоей территории пахнет другим самцом…

Желтые кошачьи глаза загорелись. Шерсть взъерошилась. Похожий на ощетинившегося иголками дикобраза, взбешенный кот пошел по следу, мягко ступая лапами по лакированному паркету. Он был готов в любой момент выпустить когти и наброситься на наглеца, посмевшего вторгнуться в его владения.

Шлейф враждебного запаха привел сибирского кота к спальне. Животное осторожно приоткрыло мордочкой дверь, хищно оскалилось и просочилось внутрь.

В полумраке спальни на фоне плотно задернутых штор вырисовывались две обнаженные фигуры: мужская с обвисшим пивным пузом и женская с невероятно большой грудью, явно накачанной силиконом. Из одежды на женщине были лишь красные лакированные сапожки. Она стояла на коленях перед мужчиной и просящим голосом умоляла: