Хрустальное яблоко - Алексей Ефимов

Не отлипая от иллюминаторов, мальчишки начинали переглядываться. В глазах у них появлялась смесь гордости и тревоги. Они – пятнадцать юных воинов Русской Империи и пятнадцать летящих сейчас где-то воинов Империи Англо-Саксонской, их ровесников, они лишь маленькое звенышко в защищающей Землю кольчуге. Вот она, сияющая и грозная броня человечества. Ее мощь наглядна и неоспорима. Там – тысячи людей. Тысячи лучших звездоплавателей, пилотов, ученых, разведчиков, контактеров, инженеров, техников. И многих, многих других – взрослых людей, которые могут и умеют все. Но… но ведь даже крохотного ослабевшего звена достаточно, чтобы вражеское копье вошло в бок, чтобы пробила грудь бойца свистящая стрела… И ведь ждут сейчас где-то – совсем далеко – другие. Ждут, охваченные той же самой страстью, одной мыслью – победить. Победить их, землян. Ждут – такие, как в фильмах, которые показывали на базе «РА» на острове Буян[7]. Ждут – привыкшие давить весом, числом и мощью своих жутких кораблей, грозой своих невыдуманных побед, памятью о непобедимости своих предков, опрокинувших черт-те сколько миров… Ждут.

И они, пятнадцать человек, – они летят. Не на экскурсию. Даже не на соревнования. Они летят в бой. На равных со взрослыми. Как в годы Той Войны.

А если… если я…

Дальше не думалось. Дальше не хотелось думать. Игорь, глядя, как из подплывающего борта линкора «Полтава», окутываясь облачками вымерзающего воздуха, выпрыгивают гибкие щупальца захватов, решил – не за других, за себя и только за себя: «Ну что ж. Если я чего-то не смогу – лучше пусть умру, пытаясь смочь. И все».

И пришло спокойствие.

Шатлл медленно, в полной тишине, потеряв собственный ход, плыл, подчиняясь захватам, к открывающемуся створу ангарной палубы линкора – сравнительно с кораблем – небольшой совсем. Наверху нависал, делаясь огромным, острый нос ходовой рубки. Почти физически ощущались взгляды – оттуда, сверху, из-за толстых плит прозрачной брони – там взрослые люди, офицеры, смотрели на шаттл, хорошо зная, кто на нем летит. А мальчишки не спешили рассаживаться по креслам, хотя этого и требовала посадочная инструкция. И не смотрели друг на друга. За два месяца они отлично изучили и лица, и привычки своих товарищей – пятнадцати лучших дворян-лицеистов в возрасте 13 – 14 лет, которых выбрала Русская Империя. Им не требовалось глядеть друг другу в лицо или что-то говорить – мысли и чувства читались и так, читались, как крупный текст на белом листе.

– Парни, – сказал, берясь обеими руками за спинку кресла, Яромир. На него посмотрели разом все. – Парни, давайте… только – не вслух. Не надо трепать слова. Давайте каждый… сам про себя. Ну, вы понимаете. Скажем – и сделаем, как сказали.

И чуть наклонил голову.

Они понимали. Все понимали…

Игорь не пытался прочесть мысли или хотя бы чувства остальных. Зачем, и так ясно. Он не знал точно, что именно сейчас они повторяют про себя. Но был уверен – смысл сказанного в тишине такой же, как у него. А он всего лишь повторил кусочек из Клятвы Огня – слова, которые говорят вслух один раз в жизни, но помнят всю жизнь. Короткую или длинную – не важно.

…и когда прах мой станет пламенем, каким была при жизни моя душа – пусть даже враги мои не смогут найти недоброго слова о том, как я жил – если есть у них хоть капля чести. Так я сказал, так я поклялся, так буду жить я – я, Игорь сын Викторов Сурядовых рода, русский дворянин и слуга народа русского, плоть от плоти, кровь от крови, дыхание от дыхания…

Игорь сел в кресло и прикрыл глаза. Ему вспоминалось сейчас удивление, охватившее их всех на базе «РА», когда им полностью – обстоятельно и подробно – объяснили предстоящую миссию. Игорь знал, что в последнее десятилетие космические просторы стали доступны как никогда ранее. Между Империями установился пусть хрупкий, но мир – и они бросили все силы на открытие новых космических маршрутов, что превратило Галактику в рай для исследователей и колонизаторов. Чуть ли не ежедневно у границ изученного пространства открывались новые планеты, непокоренные миры ждали своих первопроходцев. Все Империи поощряли и поддерживали частные компании, которые занимались освоением недавно открытых планет. Рост темпов экспансии позволял Империям расширяться, а исследователям давал приличный доход. Эти компании получали от своих правительств самые широкие полномочия, военную и финансовую поддержку – и, в свою очередь, головой отвечали за успешную реализацию своих амбициозных проектов. Несколько таких частных компаний создало и правительство Йэнно Мьюри. Они работали успешно и стали очень известны – их именами были названы открытые ими планеты и даже целые звездные системы, которыми они фактически управляли. Странный мир… но это была гонка за лучшее будущее, и в ней участвовали все.

Удивление, восторг, нетерпение – естественные чувства любого мальчишки, которому предложили увидеть новое и испытать свои силы. Поэтому на предложение подумать и упоминание возможности отказаться последовала лишь изумленная тишина, нарушенная парой тихих «пфы…». Потом были два месяца тренировок. В общем-то не таких уж сложных и тяжелых, ребята, привыкшие к нешуточным лицейским нагрузкам, быстро приспособились к новым требованиям. Скорей удивляли немалые массивы открывавшейся им новой информации. Оказывается, человечество знало и умело несколько больше того, что было общеизвестно.

Их навещал Император. Не то чтобы каждый день, но раз десять за эти месяцы прилетал. Именно он объяснил, что надо будет сказать родителям и друзьям – да фактически правду, умолчав лишь о парочке нюансов, вроде вполне реальной опасности не вернуться. Велина Целимировна выслушала сына с каменным лицом, но в глазах ее Игорь различил зажегшийся огонек гордости и азарта…

… – На выход, давайте на выход! – окликнули мальчишек из отъехавшей в сторону двери пилотской кабины.

Форма лицеев, в которых учились ребята, была оставлена еще на Земле. Мальчишки переоделись в армейскую парадную форму Русской Империи. В обычных условиях любой из них скорей сдох бы, чем отказался от ношения лицейского обмундирования на мероприятии такого ранга – но условия были не обычные, и это понимали все.

Лететь предстояло на линкоре, поэтому вес личных вещей был строго лимитирован. Эта традиция сохранилась еще с давних времен и, видимо, торчала в инструкциях неизменной, всеми забытой и уже просто никому не интересной – впрочем, Игорь немало посмеялся вместе с другими ребятами, читая про «не более 25 кг личных вещей на человека». Их «личные вещи» были представлены в основном комбрасами, редко у кого имелось что-то иное, хотя гитары взяли аж трое. И конечно, каждый тащил объемистую сумку с вещами «неличными». Но это подпадало под раздел «предметы служебного пользования» и не лимитировалось.

Конечно, каждый из них бывал – и не по разу – на борту военных кораблей, и все хорошо представляли себе жилые места для временных пассажиров. Это просто помещение – не важно, большое или маленькое, – по обе стороны которого (а иногда еще и в середине двойной полосой) идут нары, разделенные бортиками, в головах у каждых нар – шкафчик для вещей и лампа направленного света, в ногах – откидная скамейка, рядом с входной дверью – визитер и другая необходимая аппаратура, в торцевой стене – входы в тесноватые душ и туалет – вот и все. На линкорах, правда, не доводилось быть еще никому (кроме музея на земной орбите – линкора «Отвага» времен Первой Галактической Войны – но это и был именно музей). Мальчишки удивились, узнав, что за ними зарезервированы каюты офицеров-стажеров на центральной жилой палубе: небольшие, конечно, зато каждая с душем и туалетом, с визитером и удобным столом. Без иллюминатора – но какие иллюминаторы в жилых помещениях военного корабля? Их тут вообще нигде нет, кроме рубок да обзорной палубы… Даже в предоставленном ребятам для отдыха и тренировок зале не было и намека на настоящий иллюминатор – только обычное голографическое окно, позволявшее, однако, моделировать пейзажи на любом уровне реальности, доступном земной науке и технике.

Правда, зал этот Игорь увидел потом. Он еле успел снять полетный комбинезон, тщательно осмотреть и как следует оправить форму – ведущий группы, полковник Андрей Данилович Макаров, появился с визитом на экране и коротко приказал собраться всей группе в стыковочном модуле. Игорь отсалютовал, громко ответил «есть!»… и как раз в этот момент ощутил короткий, но мощный толчок – линкор с кем-то состыковался всем корпусом.

Расположение стыковочной палубы Игорь знал наизусть, как и лифтовых шахт, ведущих к ней. Обычно звездолетчики боевых частей живут рядом со своими боевыми позициями, давно нет такого понятия, как «единая жилая палуба», жилые помещения самым причудливым образом перемежаются со служебными постами – по тревоге не побежишь четверть километра и, как бы совершенны ни были лифты, в один миг не взлетишь (или не спустишься) на высоту двадцатиэтажного дома. Да и от борта к борту линкор не один десяток метров… (Во флоте ходили анекдоты про офицеров, которые служили по пять лет, но не знали в лицо капитана корабля, или про матросов, которые ухитрялись дезертировать, не покидая пределов своего судна; про то, что на некоторых кораблях, склонных к гигантомании джаго, о начале Первой Галактической узнали через месяц после того, как корабль вступил в бой – от усталых путников из других отсеков…) Но про пассажиров, конечно, никто особо не думал, и стыковочный модуль – здоровенное выдвижное помещение, похожее на ангар (да и служившее в этой роли сплошь и рядом), был далеко, пришлось добираться вместе с остальными – молчащими и изо всех сил делающими вид, что ничего не происходит, – мальчишками довольно долго…