12 ульев, или Легенда о Тампуке - Валерий Тихомиров

«Мальчишку „работали“ на испуг, — она с грустью посмотрела на пустой диван. — Похоже, его ликвидация не планировалась. Искали какой-то камень. Насколько мне известно, у пацана его не было. А раз не нашли — значит, будут искать. Из больницы негра надо убирать!»

В ванной снова зажурчал душ. Вода скатывалась по телу, смывая напряжение и усталость. Тренированный организм быстро пришел в норму. Хана вышла из душевой кабинки, по привычке мурлыкая себе под нос:

— ...В бой роковой мы вступили с врагами. Нас еще судьбы безвестные ждут...

На очередное перевоплощение ушло около сорока минут. От безобразной старухи не осталось и следа. Виктория Борисовна придирчиво осмотрела свое отражение в зеркале и констатировала:

— Терпимо.

Мысли сами собой изменили направление. «Теперь сосед, — она отвернулась и начала вытираться. — Файнберг Виктор Робертович. Хирург. Профессор... — профессионально подсказала память. — Хорош. Спокоен, уравновешен... Черт возьми, что это я?.. Мальчишку моего надо вытаскивать!», — она удивилась, почему вдруг подумала: «Моего», — но только пожала плечами.

Хана вышла из квартиры и поднялась в лифте на верхний этаж. Затем пешком прошла три этажа вниз.

— Что за жизнь! Даже в гости к хорошему человеку сходить нормально не могу! — негромко произнесла она перед дверью хирурга.

Не в силах бороться с навыками, Хана все же подошла к перилам и посмотрела вниз сквозь лестничные пролеты.

— Чисто, — сказала женщина сама себе.

Она снова подошла к квартире и позвонила. Открыли ей почти сразу.

— Ждали?

— Признаюсь, ждал, но... — сквозь толстые линзы очков мужчина оторопело всматривался в лицо гостьи.

Аккуратно уложенные волосы и элегантный макияж отняли у «старушки» минимум лет сорок.

Она небрежно приложила указательный палец к его подбородку и легким нажатием вернула на место отвисшую челюсть.

— Да я это, я. Давайте, буквально один комплимент — и впустите меня, наконец.

— Даже не нахожу, что сказать! — Файнберг с восхищением оглядел со вкусом одетую стройную женщину.

— Лучшей похвалы я еще не слышала. Вы позволите? — не дождавшись ответа, женщина прошла в квартиру.

— Не сомневайтесь, еще услышите.

— Буду рада, — голос прозвучал уже из комнаты.

— Будете, будете, — пообещал хозяин от дверей, окончательно приходя в себя.

Стоя посреди гостиной, Виктория Борисовна с интересом осмотрелась. Планировка квартиры хирурга была совсем иной, чем у нее. Но что-то общее, несомненно, было. Скорее всего, сочетание хорошего вкуса и ощущение пронзительного одиночества.

— Скажите, у вас водка есть? — неожиданно спросила она.

Мужчина не удивился. После весьма неординарного утреннего происшествия выпить и впрямь было необходимо.

— Прошу за мной, — церемонно произнес он и направился в кухню.

Стол оказался накрыт заранее. Появившаяся из холодильника бутылка «Столичной» сразу же правильно запотела.

Виктория Борисовна осмотрела угощение и спросила, глядя на рюмки:

— Простите, а стаканов не найдется?

Файнберг послушно поменял посуду. Спорить с гостьей почему-то не хотелось. От нее исходила мощная волна уверенности и силы.

С треском, свидетельствующим о благородном происхождении напитка, пробка освободила горлышко.

— Вы уж меня извините, — хозяин квартиры наполнил стаканы почти до краев, — утром, впопыхах, я не расслышал ваше имя...

— Я не называла, — прервала его Хана. — А представиться, действительно, надо. -Она подняла свой стакан. — Виктория Борисовна Ханина. Друзья меня называ... ли Витя.

— Какое совпадение! И меня друзья называли Витей, — мужчина улыбнулся. — Виктор Робертович Файнберг. Хирург. В отставке.

— Знаю.

Лицо соседа удивленно вытянулось. Хана понимающе хмыкнула и добавила:

— Мне по инструкции положено. Я... тоже в отставке.

— Понимаю, — неуверенно отозвался он и на всякий случай кивнул.

— За это и выпьем!

Файнберг в два глотка осушил стакан и заводил по столу глазами в поисках, чем бы закусить. Виктория Борисовна внимательно следила за ним и, когда выбор пал на соленый огурчик, улыбнулась и выпила сама.

Хорошая водка, как и положено, проскочила легко. Со стуком поставив стакан на стол, Хана предложила:

— Думаю, пора перейти на «ты». Возражений нет?

— Нет, — машинально ответил Виктор Робертович, начиная привыкать к своеобразной манере общения новой знакомой. — Вы меня, конечно...

— Ты!

— Ты, Витя, конечно, извини мое любопытство, но все же хочется узнать, что я там... — Файнберг неопределенно кивнул, — ...сегодня видел? У меня зрение, извини, не очень. Но мне показалось, что ты... двух здоровых мужиков?..

Он терялся все больше, начав этот разговор.

— Один из них был, как бы это сказать... не целый. И второй, судя по кровопотере, тоже не жилец... Но, если надо, я мог и ошибиться. Сама понимаешь, возраст...

— Ну, наконец-то! А я уж думала, ты и не спросишь. Наливай!

Они выпили еще по одной.

— Понимаешь, Витя, неделю назад я встретила на улице чернокожего.

— Это, что — плохая примета? — Файнберг слегка захмелел и стал ироничен.

— Теперь уже не знаю. Встретила я его возле травмпункта. Ушибла локоть.

— Точно, не к добру. Локоть — всегда не к добру.

— Не перебивай! Твои коллеги гуманизма не проявили, ну я и помогла парню.

— Что, и врачей — того? — Файнберг провел ладонью по шее и театрально округлил глаза.

— Подожди. Они его полечили. Ходить после этого он, естественно, не может.

— Почему?

— Гипс. По самые никудышки. Пожалела. Привезла домой. И парень-то хороший, ласковый. Все «лублу», «лублу». «Мамой» называл. Только-только мы до туалета научились ходить — приезжают эти уроды. Говорят, из института. Я из кухни вышла, а они его ножиком стращают. Попросила уйти — не уходят. Представляешь? Один начал грубить, полез с кулаками. А другой меня, извини, «сукой» обозвал! Пришлось действовать по инструкции. Когда все кончилось, пришел еще один. Я поинтересовалась, зачем же они все-таки приезжали, а он с ума сошел. Одним словом, пока я работала, кто-то моего мальчишку ножом и зацепил.

Вспоминая пережитое, Виктория Борисовна заводилась все больше.

— Ни хрена не умеют. Сопляки! А в серьезные дела лезут. Киллеры сраные! И эти недоделанные всю страну раком поставили?! Что, вообще, происходит?

— Ты, меня, Витя, извини, но страна сама так встала, — Виктор Робертович вздохнул и снова взял бутылку. — Насколько я понимаю, голова у одного из них не случайно оторвалась?

Он разлил по стаканам водку и чуть ослабил узел галстука.

— Не голова и была. Шел на меня по прямой. Руки растопырил... А нож вообще лучше бросать. — Хана вдруг успокоилась и пожала плечами. — Одним словом, как это сейчас называется, — лохи.

Виктор Робертович смотрел на нее с восхищением. Необычная женщина нравилась ему все больше.

— Но как ты это сделала? То есть как — я догадываюсь. Я хотел сказать, почему ты? Вернее, каким образом... — он запутался и замолчал.

— Спокойно, Витя, я поняла. Вообще-то, как честный человек, я должна была все рассказать с самого начала, — она сделала акцент на последних словах. — Но, боюсь, история будет очень длинная. А возвращаться на Войну я не люблю. Одним словом, Родина меня подготовила, — она произнесла это просто и легко, — подготовила давно, для себя. А потом куда-то ушла, пропала. И осталась я одна. Понимаешь? Бросила меня Родина.

— Бывает, — философски отозвался Файнберг и многозначительно посмотрел на стол. — Как насчет?..

— На счет раз, — не задумываясь, ответила Виктория Борисовна, чем окончательно покорила старого хирурга.

Теперь он уже умильно улыбался, твердо зная, что все будет хорошо. Откуда пришла эта уверенность, Файнберг не знал. Скорее всего, из стакана. Но, как известно, истина именно в нем и находится. Посуда вновь опустела.

— А ты не из пугливых, — с уважением сказала Хана, — другой на твоем месте...

— На моем месте бояться нечего. Я на пенсии.

— Понимаю.

Они помолчали.

— Пойдешь со мной на дело? — неожиданно спросила Виктория Борисовна.

— Пойду, — сразу ответил Файнберг.

— Не хочешь спросить какое?

— Я же сказал, я на пенсии.

Хана удовлетворенно кивнула. Ответ ей понравился.

— За это можно и выпить. Наливай!

К четырем часам утра вторая бутылка «Столичной» опустела наполовину. Фонтан взаимопонимания орошал буйные ростки дружбы. Женщина отложила в сторону вилку с маринованным масленком и посмотрела на часы. Несмотря на отличное зрение, стрелки проявились не сразу.

— Сейчас — четыре двенадцать. Символично, — оба с ностальгией вспомнили цену водки в «лучшие времена». — Неплохо посидели. По инструкции, оптимальное время для операции в тылу противника — шесть — шесть тридцать. У нас около двух часов. Подготовиться успеем, — она отставила бутылку в сторону. — План такой. Запоминай дословно. От меня ни на шаг. Если обращаются к тебе, отвечаешь, что придет в голову. Забираем негра... Вот только куда?