Волшебница Вихря (СИ) - Мишарина Галина

Он кивнул и скрестил руки на груди.

— Я тебя слушаю, Веда.

— Позволь мне тоже обучаться! — собравшись с духом, попросила я. — С мечом, с палками… В общем, с оружием и без.

Влас несколько секунд смотрел на меня. Глаза были спокойными, и не выдавали ни радости, ни недовольства.

— Зачем?

— Чтобы уметь защитить себя, когда брата не будет рядом.

— Ты решила вовсе замуж не выходить? — медленно усмехнулся он.

Сердце моё вздрогнуло и упало куда-то в глубину живота. Мужчина задал простой вопрос, на который у меня не было ответа.

— Муж не всегда может жену защитить, — отозвалась я. — С оружием мне спокойней.

— Далеко от крепости не ходи — и меч не пригодится, — нахмурился Влас. — С моими воинами ты упражняться не будешь, Веда.

Я открыла было рот спросить, почему от так строг, но вместо этого сказала:

— Я всё равно научусь. Сама.

— Бессмысленная затея, — сказал мужчина, и я впервые почувствовала раздражение.

— Мои уроки никому не доставят хлопот. Я буду, как и прежде, трудиться в крепости для всех, кому надобна обережная вышивка, и не стану далеко уходить… И возвращаться буду засветло. Но упражняться не брошу. Отец хотел, чтобы я была сильной.

Влас кивнул.

— Дело твоё, Веда. Главное, не рискуй зря и не броди далеко от замка.

— Да что со мной случиться-то может? — не выдержала я. — Здесь же деревни неподалёку, и лес не злой вовсе!

— Ты мало что знаешь о прибрежных территориях. Далеко не все драконы добрые. Некоторым человека схватить — что игрушкой побаловаться. Не видела, как некоторые Ветреные развлекаются? Поймают кого полегче — и в небо с ним, а потом бросают. Подхватывают у самой земли — и снова, и так пока не надоест.

Я сглотнула.

— Ратха ничего об этом не говорила.

— Потому что пугать тебя не хотела.

— А ты хочешь?

— Больше будешь бояться — осторожней себя станешь вести, — сказал он жёстко.

— Я поняла, Влас. Вот только зря ты меня высотой пугаешь. Я была рождена в грозу, и неба не боюсь. А если надо, снова воспользуюсь мечом.

Он тихо вздохнул.

— Не понимаю, чего ты добиваешься? Сказано ведь: не будешь рисковать попусту, оружие тебе не пригодится.

— Всякое бывает. И когда случится то, чего не ожидаю, я буду готова.

Поклонилась ему и пошла прочь с больно колотящимся сердцем. Ох и не так я этот наш разговор представляла! Многое ещё сказать ему хотела, поблагодарить… А сама накинулась, упрямой дурочкой себя выставила. Дался мне этот меч! И хотя я действительно обещала папе не переставать трудиться с оружием, никаких клятв отец от меня не требовал. Но раз уж брякнула, надо заниматься. И всё-таки нет, не так!

Я резко развернулась и побежала догонять вожака.

— Влас!

Он обернулся, и мне почудились в глазах весёлые искры.

— Что?

— Прости, я не попрощалась, как следует. И не поблагодарила тебя за то, что нас с братом приютил… Спасибо!

Дыхание сбилось, и мужчина слегка поднял брови.

— Ты благодарила, — напомнил он. — И не один раз. А что не попрощалась — не беда.

— Так ты разрешаешь мне заниматься самостоятельно?

— Не запрещаю, — ответил он.

— Спасибо. Я никому не помешаю… До свидания.

Мне так хотелось задержаться возле него, но больше не было повода. Я уже собиралась понуро уйти, как Влас сказал:

— Ваши грозовые мечи — единственная магия, что от родителей осталась?

Какое счастье, что он спросил про это! Я живо отозвалась:

— Нет. Есть ещё серебряные обереги, что заряжены грозой. Элик их в первую очередь учился делать. Отец в оружии многим отказывал, а вот амулеты создавал для всякого, кто о том просил. Известно же, что плохого человека магия гроз оберегать не станет.

Влас кивнул.

— Хорошо твой брат железо знает?

— Да. Он был прилежным учеником, и подолгу пропадал у отца в кузнице. Воинское дело ему интересно потому, что меня хочет защитить. Мы понимали, что нигде надолго не задержимся, и что нужно уметь за себя постоять — в лесу или в поселениях. Но разговаривать с магией гроз и трудиться в кузнице Элику всегда нравилось больше, чем сражаться. По крайней мере, мне так кажется.

— Понятно. Ну, а тебе что по душе? — вдруг спросил он. — Помимо вышивки.

— Читать, — выговорила я, смущаясь его пристального взгляда. — Украшения плести. Ещё гулять люблю… — Я запнулась. — Правда, бисер заканчивается. Раньше отец его делал, а сейчас некому.

— А брат умеет?

— Да, но для этого особые материалы и инструменты нужны.

Влас как будто задумался, а потом показал в сторону крепости:

— Иди в замок. Скоро дождь начнётся.

И я пошла, раздумывая, какой повод найти в следующий раз, чтобы только стоять к нему так близко и слышать низкий, негромкий голос, что вызывал в теле приятную дрожь и рождал в сердце молнии.

Я избрала противником старое сухое дерево, и теперь плясала возле него, отрабатывая удары. Кисть болела, рука слушалась плохо. Я понимала, что со стороны смотрюсь неуклюжей, но сдаваться не хотела. Папа был бы рад знать, что я не забросила тренировки, к тому же, подолгу сидя с иглой, много радости телу не доставишь. Нужно было размять его, расшевелить, жаль только, слушаться оно не больно хотело.

В конце концов, я отложила меч и присела на пригорок отдохнуть. Без стороннего наблюдателя, внимательного и строгого мастера, немногое сможешь. Я, конечно, не стремилась стать в этом лучшей, трудилась для себя, и всё-таки в следующий раз решила позвать брата. Элик быстро нашёл себе друзей, обжился, уютно устроился. Он всегда был общительным и весёлым, вот вроде Эрха. Неудивительно, что они с младшим Вихрем поладили. Было немного обидно, что теперь у брата на меня и времени не оставалось — то тренировки, то на лодках по протокам, то на охоту. Меня к мужским делам не допускали, а Эльта не всегда могла поболтать — она много рисовала в своей комнате, насквозь пропахшей красками.

О её умениях стоило рассказать отдельно, ибо девушка могла изобразить как дивные сны и выдуманных существ, так и реальных драконов, природу и сам замок. Я заметила, что рисует она постоянно, для чего всегда носит на поясе сумочку с листами и карандашом. Однако больше прочего Эльта любила изображать людей, и могла делать наброски даже на ходу. Я уже решила, что буду просить её учить меня обращению с красками, так как сама только рисовала узоры и орнаменты угольными палочками. И, даже несмотря на то, что я могла вышивать зверей, весьма похожих на живых, так замечательно, как Эльта, никогда бы человека не изобразила…

Я поёжилась — ветер стал холодным. Погода в последние дни испортилась, и я совсем не видела вожака. Видно, он поплыл проверять границы, а, может, отправился в дальние деревни по делам. Зато мы часто сталкивались с Эрхом, и младший Вихрь не упускал возможности меня подразнить. Порой он делал это безобидно, но чаще — ядовито, почти грубо. Эрх за что-то сразу невзлюбил меня, и я всякий раз занимала оборонительную позицию — молча выслушать, пожелать ему доброго дня, и неспешно удалиться. Было ясно: начни мы перепалку, он бы вышел победителем.

С воинами было ещё хуже. Они не предлагали мне дружбу, желая сразу перейти к решительным ухаживаниям, а так как я всегда была задумчива и немногословна, моё молчание воспринималось ими как призыв к решительным действиям. Ещё и поэтому я старалась пореже мозолить глаза, гуляла одна и никого с собой не звала. У меня был печальный опыт непрочных отношений, и повторять прошлые ошибки не хотелось.

Я вздохнула. Каким должен был быть мой избранник? Прежде всего, добрым и справедливым, а уже потом — сильным, хотя легко ли быть правым, если не умеешь постоять за себя? Несмотря на красоту и уют Вихреградья, мне было всё ещё тревожно, будто существовало волшебство, неподвластное моему упрямому сердцу. Я всё пыталась ухватиться за важную мысль, допустить её и обдумать, но она проваливалась всё глубже, устраивая новые стены, путая ходы и не даваясь в мои дрожащие руки. Морской лабиринт, опутанный водорослями. Прибежище неведомых сил, где каждая разгаданная тайна — глоток столь необходимого воздуха…