Ожерелье вечности - Марина Волкова

Маня, слушая этот рассказ, пожалела несчастную ведьмочку и попросила Лукаса, чтобы он взял её с собой, когда будет ловить рыбу в водах рядом с Одиноким островом. И вот такой день наступил. Для Николая присутствие Мани на баркасе было приятно волнующим. Их отношения перешли в фазу спокойно-доверительных. Маня перестала прятать от него свои лучистые глаза и всё чаще обращалась к нему то с вопросом, то с замечанием. Всё было новым для неё — зелёные волны с белыми гребешками пены, свежий ветер, надувавший паруса и будто зовущий за собой в бескрайние просторы, неустойчивость и мерное покачивание палубы под ногами, острый запах свежей рыбы и, самое главное, что наполняло её радостью и ощущением полноты жизни, — присутствие рядом Николая. Она с волнением видела, с каким восхищением он смотрит на неё, как ищет малейший повод прикоснуться к ней и сердце её замирало так, что становилось трудно дышать.

День клонился к вечеру. Одинокий остров показался на западе, окружённый белой каймой прибоя. Это была просто небольшая гора, склоны которой заросли соснами. Выбрав спокойную бухточку, Лукас бросил якорь. До берега было метров пятьдесят мелководья и Николай, недолго думая, под одобрительные замечания Лукаса, подхватил спускающуюся с ведёрком Маню на руки и понёс к берегу. У Мани запылали даже уши, когда ей пришлось обнять его за шею и она не сразу заметила сквозь прозрачную воду плавающих рыб, окраска которых была на редкость вычурной. Такое разнообразие было ей в диковинку и она с интересом наблюдала за ними, тем самым отвлекаясь от своего смущения. Но вот мелководье кончилось, а Николай и не подумал выпустить её из рук. Встретившись с ним взглядом, она почувствовала, как сердце её глухо стукнуло и замерло. В его глазах она увидела желание и страх. Это подтолкнуло её освободиться, и она скользнула между его рук, но он удержал её, прижав к себе на несколько секунд. Её будто опалило жаром и она даже несколько растерялась, когда он отпустил и отступил от неё. Очень хотелось продолжения этих прекрасных мгновений и она вдруг со всей ясностью поняла, что такое БЫТЬ ОДНОЙ. Раньше она не видела в этом ничего неприятного или заслуживающего внимания, воспринимала это состояние как само собой разумеющееся. Не было, так сказать, прецедента. В смущении она смотрела, как Николай вернулся на баркас за поклажей, которую ему передавал Лукас.

Пока мужчины обустраивали место ночлега, Маня пошла на звук журчания ручья сквозь лес. Это был сосновый бор. Стволы были как колонны медового цвета и где-то далеко вверху глухо шумели ветвями. Под ногами мягко пружинила жёлтая хвоя. Подлеска почти не было и было хорошо всё видно вокруг, несмотря на наступающие сумерки. Ручей оказался тут же, неподалёку. Пробив скальную породу, он небольшим водопадом наполнял озерцо, по берегам которого буйно росли кусты. Напившись, умывшись и набравши воды в ведро, Маня собралась было вернуться на место стоянки, но тут её внимание привлекла небольшая хижина на противоположном берегу. Видно было, что там давно никто уже не живёт, — вход зарос никем не приминаемой высокой травой. Маня побоялась удовлетворить своё любопытство в одиночку, тем более, что уже почти стемнело и поторопилась к мужчинам, которые начали было уже беспокоиться.

Они все вместе весело при свете костра почистили рыбу, сварили её и с удовольствием поужинали. Лукас рассказывал одну рыбацкую байку за другой. Очередная история произвела неизгладимое впечатление на слушателей.

Очевидцы рассказывали, что иногда из пучины морской на рыбацкие суда поднимаются люди, огромного размера и страшные на вид. Они предлагали отборный жемчуг в обмен на металлические инструменты, на что рыбаки охотно шли, так что обмен был взаимовыгоден обеим сторонам. Но после случая, когда однажды рыбаки попытались взять в плен одно из этих существ, всякие отношения прекратились, что говорит о социальной коммуникации и организации морских людей, а значит, и о разумности. Николай тут вспомнил, что в детстве, на отдыхе на Чёрном море вместе с родителями, он часто представлял себе, что под водой тоже живут люди. Он представлял их себе размером в два человеческих роста, таким гибридом рыбы и человека, амфибией, с огромной полной зубов пастью и перепонками между передними конечностями и телом. Он понял, что и эта его детская фантазия нашла воплощение в этом мире, и подумал, какие же ещё сюрпризы могут поджидать его здесь…

Из задумчивости его вывел тихий вскрик Мани, которая с ужасом показывала на что-то за его спиной. Рефлекс самосохранения заставил его согнуться и быстро перекатиться ближе к Мане, одновременно поворачиваясь. Лукас уже стоял на ногах и сжимал в руке горящую ветку в качестве оружия. На том месте, где только что был Николай, парило в воздухе привидение, окружённое золотистой аурой. Хорошо была видна голова прекрасной девушки с космами волос и туловище её до пояса, которое ниже заканчивалось невразумительной запятой. Сразу стало понятно, что это призрак несчастной ведьмы Голды, которая, видно, так и не нашла упокоения на этой земле. Привидение протянуло руки в умоляющем жесте и высоким, на грани визга, голосом воскликнуло:

— Люди, помогите мне. Нет мне покоя, пока тело моё не предано земле. И каждая секунда в этом состоянии для меня длиннее столетья. Мне голодно, мне холодно, мне одиноко. Запах тления омерзителен, он сводит меня с ума! Похороните мои бедные косточки, я прошу вас. Утолите мою боль, о люди!

Маня, проникнувшись жалостью, поторопилась успокоить Голду:

— Да, да, конечно! Мы поможем тебе, чем сможем. Покажи нам место, где лежат твои останки, и утром мы предадим их земле. Да, Николай? — и, увидев утвердительный кивок его, тоже взяла из костра факел, приготовившись следовать за привидением. Мужчины, опасаясь, что ведьма не оставит их в покое до утра или, ещё чего доброго, досадит им, тоже собрались в путь. Идти не пришлось далеко, — тело лежало в хижине на берегу озерца. Прогнившая верёвка обвивала то, что раньше было шеей девушки, роскошные золотые волосы не потеряли своего блеска, но тело почти разложилось.

— Где ты хочешь, чтобы мы тебя похоронили? — спросил Николай.

Голда молча двинулась к водопаду и, подойдя к завесе падающей воды, исчезла за ней. Маня не смогла сдержать возглас удивления, — за водопадом скрывался вход в пещеру. Они осторожно, оскальзываясь на мокрых камнях, стали пробираться внутрь. Холодный душ взбодрил их, прибавив ещё адреналина. Преодолев возникший неизвестно откуда липкий страх, путешественники преодолели, наконец, несколько метров тоннеля, ведущего в пещеру. Открывшаяся перед ними картина поразила их. Стены огромной пещеры переливались в свете факелов мириадами драгоценных камней, искусно инкрустированных в природный камень. Пол был выложен мраморными плитами с чудесной мозаикой, по стенам стояли огромные раковины, набитые доверху жемчугом, драгоценными камнями и самородным золотом. В качестве растений стояли в живописном беспорядке причудливые коралловые ветви, украшенные яркими ракушками. На стенах висело множество масок, в которых можно было узнать морских обитателей. Особое место в дальнем конце помещения занимал выложенный камнями бассейн, над которым висело огромное изображение неизвестного существа, сочетающего в себе черты человека и морского чудовища. Николай вдруг узнал в нём плод своей детской фантазии. Это встревожило его, — ведь он уже совершенно не помнил ни повадок, ни характера придуманных им существ. Стало понятно, что они попали если не в святилище морских людей, то в их кладовую. Голда прошла сквозь неприметную дверцу в углу зала, поманив за собой путников, ошалевших от вида сокровищ. Дверь подалась с противным скрежетом, особенно зловещим в темноте. Этот зал был посвящён цивилизации людей — здесь была большая коллекция предметов, произведённых и используемых людьми: одежда, инструменты, предметы обихода, оружие, картины и книги. Стены украшала роспись со сценками из жизни людей, занимающихся привычными занятиями, — охотились, сеяли, собирали урожай, убивали и любили друг друга. Полные неприкрытого реализма картины завораживали и потрясали. Подойдя к одной из экспозиций, путники с ужасом увидели искусно выполненные чучела людей разного возраста, — начиная от новорожденного ребёнка и заканчивая престарелым старцем. Оставалось только надеяться, что все эти люди попали в руки столь искусного мастера не живыми. Другой вариант пугал и заставил наших путешественников поспешить подальше от страшной этой картины. Следующий зал, посвящённый животному миру, был наполнен чучелами животных, которые, казалось, следят за путниками глазами из драгоценных камней. Стены украшали чучела птиц самой разнообразной величины и расцветки, гирлянды бабочек спускались с потолка. Обилие мёртвых существ стало давить людям на психику, поэтому они поспешили в другой зал. Здесь царило пиршество красок растительного мира — всевозможные живые цветы и плоды радовали глаз разнообразием размеров и окраски. На потолке среди спускающихся вьющихся живых лиан было видно большое отверстие, через которое, видимо, днём поступал свет, необходимый для растений. Проложенные по земле глиняные желоба играли роль полива, доставляя воду из небольшого родничка в середине зала. Голда давно уже висела в уголке, где цвёл большой куст роз, терпеливо ожидая, когда на неё обратят внимание.