Призвание - Наталия Викулина

Закручинился тут Кузьма. Да что поделаешь — насильно мил не будешь. Кликнул он кота своего, да и пошли они прочь из купцова дома, подальше от невесты такой.

Вышли за околицу, аккурат к дубу с дуплом. Сел Кузьма под дуб, пригорюнился:

— Эх, Бабушка-яга, что же ты мне насоветовала? Думал, что счастье нашел, да тут же его и потерял!

И всю свою историю горькую Кузьма рассказал: и про то, как в Задранск к купцу пришел, и как Елену Прекрасную встретил, и как к свадьбе готовился, и про разговор тот злосчастный по телефону… Вдруг слышит — за спиной что-то зашуршало. Обернулся — а это из дупла сама Баба-яга вылезла да и говорит:

— А ты, Кузьма, видать и вправду небольшого ума, раз про любимицу своей невесты глупость такую вымолвил. Да и то сказать, не любила тебя Елена, не то дураком называть бы не стала.

— Зачем же тогда она замуж за меня согласилась пойти?

— От отца сбежать хотела, надоело его слушаться… Думала, что с тобой ей легче управиться будет. Да ты не горюй, а сделай так…

— Э, нет, бабушка, по твоему совету я уже раз поступил, теперь своим умом думать буду. Поеду я за границу, там счастья своего попытаю.

Вздохнула Баба-яга, но спорить не стала.

А Кузьма за границей долго ездил. Хоть и не знал, куда ехать, да язык до Киева доведет: и в Киеве побывал, и в Париже, и в Риме, и где только не был! Да только счастья своего не нашел.

Сидит Кузьма в парке на скамейке. Ночь на дворе. Смотрит в небо, на звезды и луну, и думает: «Что же мне делать-то? Ни в городе счастья не нашел, ни в деревне, ни дома, ни на чужбине… разве что на луне счастье мое?» И чудится Кузьме, что вместо луны лицо девичье показалось и говорит ему голосом Бабы-яги:

— Нет на луне твоего счастья, Кузьма, поверь моему слову. А возвращайся ты домой и доверься судьбе — она тебя приведет куда надо. И кота не забудь.

Кузьма вздрогнул — видение тут же пропало. Посмотрел на кота, который тут же на скамейке сидел, дремал. Погладил Кузьма кота и говорит:

— Да, котейко, видать, не суждено нам на чужбине счастья отыскать. Поехали-ка домой, авось и правда там наше счастье затерялось.

Кот помурчал ему в ответ. На заграничных харчах-то отъелся, уже не тот драный кот, что в самом начале был: шерстка лоснится, бока круглятся… Доволен жизнью. Котово счастье какое: поспать да поесть да чтобы потеплее было. Ну и погулять иногда.

Вернулся Кузьма с котом в Россию. Идут по проселочной дороге, ждут знака судьбы. Тут кот вдруг возьми и побеги в поле. Мышь, видать, учуял. Кузьма за ним. И привел его кот к раскидистому дубу — точь-в-точь как под Задранском был. Мышь юркнула в расщелину между корнями, кот за ней, а Кузьма за котом. Думал, не пролезет меж корней — ан нет, сунул голову — прошла, протиснул плечи и целиком влез. Да и остолбенел. Под деревом-то целая пещера оказалась, длинная-предлинная, и ведет все вниз да вниз. И хвост кота где-то впереди маячит. Припустил Кузьма за котом что есть мочи, кличет его. А кот знай себе бежит и хвостом вертит.

Бежали-бежали они и выбежали к подземному дворцу красоты невиданной. Весь будто из горного хрусталя, сверкает. А почему сверкает — неведомо, солнца-то под землей нет.

Кузьме боязно во дворец идти, а что делать? Кот, не моргнув глазом, туда убежал, а Кузьме без кота никак, почитай одна родная душа на всем белом свете, не считая братьев. И вошел Кузьма во дворец. А залы там огромные, светлые, просторные, один краше другого. Идет Кузьма, дивится. А кот уже не бежит, а идет впереди Кузьмы, на него нет-нет и оглянется, будто зовет за собой. Вывел Кузьму в самый большой зал, а посреди него трон золоченый. И сидит на нем красавица писаная, по сравнению с которой Елена Прекрасная — замухрышка просто.

— Ну, здравствуй, Кузьма, — говорит красавица. И чудится Кузьме в ее голосе что-то знакомое, а что — вспомнить никак не может. А красавица продолжает:

— Не нашел свое счастье, значит? А знаешь ли ты, что счастье так просто в руки не всем дается? Иногда нужно и потрудиться, и испытания всякие пройти…

— Какие же испытания? Или мало я сапог стоптал, мало голодал? — спрашивает ее Кузьма.

— Ну, видишь же, не помогло это тебе счастье найти. Не там искал, не те сапоги топтал… А попробуй-ка у меня в царстве счастья попытать — вдруг да повезет? Загадаю я тебе три загадки, угадаешь — получишь свое счастье, не угадаешь…

— Неужто голову с плеч? — ахнул Кузьма.

— Да зачем же голову снимать? — улыбнулась красавица. — Мне твоя мертвая голова ни к чему. Не угадаешь — значит вовек несчастным останешься, хоть ищи счастье, хоть не ищи. Ну как, попробуешь?

Задумался тут Кузьма. Не хочется ему свой шанс упустить, но и несчастным на всю жизнь остаться не улыбается. Посмотрел на кота своего, а тот только щурится, будто тайну какую-то знает и доволен этим. И будто бы легонько кивает Кузьме — соглашайся, мол, хозяин. «Была не была», — подумал Кузьма и ответил:

— Ладно, загадывай свои загадки. Может, и впрямь в этот раз счастье мне улыбнется?

Обрадовалась красавица, уселась на троне поудобнее, одежды свои поправила и молвила:

— Ну что ж, вот тебе первая моя загадка: где вся жизнь человеческая хранится? Ступай, а завтра к утру с ответом возвращайся.

Понурый, побрел Кузьма из дворца. Ума не мог приложить, как на такой вопрос ответить. Вышел вместе с котом на полянку неподалеку от дворца, прилег. Смотрит на кота с укоризной:

— Что ж ты головой мне кивал, с толку сбивал? Как я на такой вопрос отвечу?

А кот вдруг и заговорил человеческим голосом:

— Да не тужи ты, Кузьма, от этого только хуже думается. Знаешь ты ответ, знаешь, да только найти надобно.

Кузьма от удивления дар речи потерял. А когда снова говорить смог, еле вымолвил:

— Ты что же? Как так… кот заговорил?

А кот все хитро щурится да Кузьме отвечает:

— А ты, Кузьма, еще не догадался разве, что в Тридевятое царство попал? Здесь и животные разговаривают, и деревья ходят, и много всяких чудес случается. Али ты думал, что в хрустальный дворец я просто так тебя привел? А ты лучше не об этом думай, а загадку разгадывай, времени у тебя мало, всего день да ночь.

Думал Кузьма весь день и всю ночь, а наутро во дворец пошел.

— Ну что, нашел ты ответ на мою загадку? — спросила его девица.

— Где жизнь человеческая хранится? Воля твоя, а я думаю, что в летописях: всю жизнь летописцы записывают за людьми, как те живут, что делают, когда воюют, когда мир заключают. Летописи — вот ответ на твою загадку.

— Ну хорошо, пусть так. А если про чью-то жизнь ни один летописец не пишет — как тогда? Вот про твою жизнь хоть в одной летописи написано? Нет. Где же тогда она хранится? Не угадал ты… А ответ такой — память. В памяти ты всю свою жизнь хранишь, а как помрешь — дети твои за тебя будут помнить все, что с тобой было. Потому хорошие люди и стремятся жить так, чтобы после смерти было о них кому вспомнить, да не дурное, а хорошее.

Задумался Кузьма: права девица, как ни крути. Летописи летописями, а в памяти куда больше о жизни написано. А девица глядит на Кузьму грустно и говорит:

— Что ж, Кузьма, не отгадал ты первую загадку. Слушай вторую: что на свете все преграды преодолеет, все запреты обойдет и любое чудо сотворит? Иди да думай крепче, всего два вопроса у тебя осталось.

Пуще прежнего затосковал Кузьма. Ушел на полянку, сидит, с котом беседует.

— А как ты думаешь, котейко, не позвать ли нам на помощь Бабу-ягу? Она нам вон как помогала — может, и сейчас поможет?

А кот ему и отвечает:

— Неужто ты, Кузьма, и впрямь недогадливый такой? Баба-яга твоя — это и есть красавица из хрустального дворца. Аль по голосу не узнал?

Тут только Кузьма понял, что действительно слышал раньше этот голос — когда с Ягой разговаривал.

— Да как же так? То ведь бабка старая и страшная, а это вон красавица какая… Не может такого быть!

— Может, Кузьма, может. Красавица твоя недаром в Тридевятом царстве живет. Заколдована она. Только тут может быть собой, а как в люди выйдет — сразу в Бабу-ягу превращается. А кто ее расколдует — тот ей мужем и станет.

Ох и крепко задумался тут Кузьма! Хотелось ему и вопросы разгадать, а пуще того — красавицу расколдовать и женой домой привести. Не только красотой она его пленила, но и умом своим. И собачонки у нее не было…

Надумал Кузьма: как придет утром на вопрос отвечать, тут и спросит, как расколдовать красавицу можно. До утра над ответом думал, а к утру во дворец воротился.

— Что же, Кузьма, пришел, вижу. С ответом али с вопросом? — спрашивает красавица.

— И с ответом, и с вопросом. С чего начать велишь? — отвечает Кузьма.

— Вопрос я первая задала, так что и отвечать на него тебе первому. А потом и я твой вопрос выслушаю.

— Будь по-твоему. Спрашивала ты меня, что на свете все преграды преодолеет, все запреты обойдет и любое чудо сотворит. Я думаю, что без колдовства тут не обойтись. Колдовство может все на свете: и преграды преодолевать, и запреты обходить, и чудеса творить. Прав я?