Круги превратностей судьбы - Александр Алексеевич Борискин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Отношения между Максом и Татьяной Викторовной продолжали развиваться. Каждую пятницу вечером он приходил к ней в гости и покидал её дом вечером в воскресенье. Она с нетерпением ожидала эти встречи, получая от них несравнимый ни с чем заряд бодрости на всю неделю. Даже на работе сослуживцы отметили, что её характер значительно улучшился: пропали депрессия и мигрени, на которые она раньше жаловались, она больше стала интересоваться новостями жизни своих коллег, чаще улыбаться, лучше одеваться и даже сменила причёску. И вообще — просто помолодела.
«Неужели наша „ледышка“ влюбилась? — судачили сослуживцы. — И похоже где-то на стороне, а не в университете.» До кафедры доходили невнятные слухи о каком-то человеке, на вид значительно её моложе, с которым кто-то где-то её случайно видел. Но никакой конкретики не было: они с Максом хорошо шифровались.
Макс, появляясь дома у Татьяны Викторовна, никогда не приходил с пустыми руками: всегда с бутылкой хорошего грузинского вина и какими-нибудь деликатесами. И его всегда встречали с радостью и любовью. Эти встречи нужны были обоим любовникам, правда по разным причинам. Татьяна Викторовна прекрасно понимала, что матримониальные планы в отношении Макса ей делать бесполезно: очень велика разница в возрасте, да и со стороны партнёра по сексу она любви не чувствовала. Было скорее влечение к ней как к молодой красивой женщине, не более. В то же время она всё чаще стала задумываться о Максе как отце своего будущего ребёнка, о котором она давно мечтала.
«Ну и пусть я буду матерью-одиночкой! Вокруг таких полно, и живут, наслаждаясь материнством. Тем более финансовые накопления, оставшиеся после смерти мужа, велики и вполне могут обеспечить мне с ребёнком безбедное существование на длительное время. Уж лучше заиметь ребёнка от молодого мужчины, умного, здорового, сильного, чем от тех пожилых козлов, что вьются вокруг меня, желая затянуть в постель или в расчёте на моё жильё. Да и моя мать уже неоднократно советовала мне завести ребёнка. Мужчин подходящего возраста для создания семьи после войны почти не осталось: или сидят на нарах, или алкоголики, или разведённые. Разбивать семьи я не хочу. И ещё одно очень важное соображение: в этом году мать достигает пенсионного возраста и собирается выйти на пенсию. Пенсия, конечно, маленькая, но больше горбатиться на это государство она не хочет: мне неоднократно это говорила. Если у меня родится ребёнок к лету следующего года, то вполне реально подключить мать для ухаживания за ним. И я смогу надолго не бросать работу! Да и, если мать захочет, всегда можно обменять комнату матери и мою двушку на трёхкомнатную квартиру! И у нас у всех будет по отдельной комнате!»
* * *
Конечно Макс не был посвящён в мысли Татьяны Викторовны по поводу рождения ребёнка от него, но заметил, что в последнее время её поведение во время секса изменилось: она отказалась от контрацептивов и не позволяет ему их использовать, надолго после окончания соития удерживает его в себе, не давая сбежать под душ, да и сама не особенно стремится туда.
«Что-то это мне напоминает… Одна из моих женщин в прошлой жизни, Верочка, как сейчас помню, также поступала, стараясь всеми способами заполучить от меня ребёнка. А оно мне надо? Разница между Татьяной и Верочкой только одна: Татьяна — умная женщина. Если всё сложится как планирует она, то можно гарантировать рождение здорового ребёнка от здорового неординарного отца. И я этому не буду препятствовать. Только нужна определённость в этом деле. Постараюсь прояснить ситуацию до разрыва отношений.»
* * *
Наконец, от руководителей курсов при Отделении Союза писателей Ленинграда поступило радостное сообщение: принято решение о публикации первой фантастической повести Макса в его печатном органе журнале «Нева», а его первый фантастический роман рекомендован для опубликования в издающемся сборнике молодых фантастов в издательстве «Молодая гвардия».
Макс помнил ещё из прошлой жизни, что в январе 1965 года прошла смена руководства ЛО СП: его возглавили Даниил Грани и Михаил Дудин. Пьющие же товарищи, ранее бывшие в руководстве, отошли от дел. В частности, руководитель отделения Александр Прокофьев: алкоголик и антисемит, с которым постоянно удачно решал свои вопросы Макс. Поэтому он прикладывал максимальные усилия, чтобы именно до 1965 года вступить в Союз писателей СССР.
На всех этапах перед голосованием при приёме в члены этой организации собиралась партийная группа, которая решала: является ли кандидат идеологически выдержанным товарищем, достойным занять место в Союзе писателей. Член этой организации получал очень большие привилегии, и в неё не допускали случайных людей. Главное: проявить соответствующие качества, позволяющие полностью использовать эти привилегии.
И у него получилось: имея две официально изданные книги: повесть и роман, он по рекомендации председателя правления ЛО СП товарища Прокофьева весной 1964 года был принят в Союз писателей.
Евгений Шварц, известный писатель и драматург, характеризовал писательскую организацию Ленинграда в предшествующее этим событиям время так: «Наше отделение союза похоже на Азовское море или Меотийское болото, как называли его древние. При небольшой величине, отличается оно сильными бурями, а в тихие дни идет незримое глазу болотоподобное человекоубийство. Не в переносном, а в прямом смысле. Физически, правда, не приканчивают, но подготовка к этому акту проводится со всей бессовестностью, со всей озлобленностью, на какую способны неудачники. И ты чувствуешь эту незримую работу, придя в союз, как чувствуешь сырость, подойдя к трясине».
Макса совершенно это не смущало: главное, он стал членом Союза писателей. Теперь для него стало совершенно необязательно поступить на учёбу в специализированный ВУЗ, подготавливающий писателей. Вполне достаточно просто получить высшее образование, в том числе и по специальности филология. Это значительно упрощало его дальнейшее существование: не надо было менять университет, переезжать в другой город и т. п. В Ленинградском университете он уже обжился, завёл нужные знакомства. Да и имеющаяся поддержка мэтров писательского мастерства Ленинграда позволяла с оптимизмом смотреть в будущее.
Макс закончил первый курс университета без троек, получил стипендию и с чистой совестью ушёл на каникулы. Деньги были, и он решил отдохнуть месяц на Чёрном море: год был для него очень тяжёлый, важных дел было сделано немерено, душа требовала отдыха. Оставалось только решить: куда ехать? В отделении СП Ленинграда ему предложили только бесплатную горящую путёвку в дом отдыха на Заливе. Дом отдыха был
