Из ГУЛАГа - в бой - Николай Черушев

Дополнительное же расследование по данному конкретному делу ничего нового не даст, что видно из Вашего же постановления от 16.8.1939 года.

Поэтому военный прокурор ХВО правильно вынес постановление о прекращении уголовного преследования в отношении Корчица. Ваша просьба мною оставлена без удовлетворения.

Приложение: дело.

И только после этого В. В. Корчиц вышел на свободу. После восстановления в кадрах РККА он был назначен старшим преподавателем Высшей школы штабной службы, а затем Военной академии имени М. В. Фрунзе. С началом Великой Отечественной войны – командир 245-й, а с января 1942 г. – 192-й стрелковых дивизий. Несколько месяцев был заместителем командующего 34-й армией. С декабря 1942 г. по апрель 1944 г. – начальник штаба 1-й ударной армии. С мая 1944 г. – начальник штаба, а затем командующий 1-й Польской армией.

С января 1945 г. по 1953 г. – начальник Генерального штаба Войска Польского, он же вице-министр национальной обороны Польской Народной Республики. В 1953 г. окончил Высшие академические курсы при Высшей военной академии и был прикомандирован к Генеральному штабу Вооруженных Сил СССР. С декабря 1954 г. в отставке. Награжден орденами: Ленина, Красного Знамени (тремя). Суворова 1-й степени, Красной Звезды, высшими орденами Польши.

Умер генерал-полковник В. В. Корчиц в Москве в октябре 1966 г.

Начальника Борисоглебской военной школы летчиков комбрига И. Е. Богослова арестовали в ночь с 18 на 19 марта 1938 г. в Москве, где он был на сборах начальников авиашкол (училищ). В начале апреля того же года его перевели в тюрьму г. Воронежа (Борисоглебск был районным центром Воронежской области). Как в Москве, так и в Воронеже Богослов подвергался усиленным допросам. Спустя четыре месяца его из Воронежа перевели в сталинградскую тюрьму, где и состоялось основное следствие. Почему в Сталинград? Все объясняется просто: с ноября 1932 г. по декабрь 1935 г. Иван Ефремович Богослов был начальником Сталинградской (Качинской) авиационной школы. Исходя из этого факта, чекисты и включили его в состав местной заговорщической организации.

Краткие сведения о биографии И. Е. Богослова. Родился он в 1898 г. в Белоруссии, в селе Долгий Мох Чаусского уезда, в крестьянской семье. По национальности – белорус. Получил образование; общее – среднее, военное – высшее. В старой армии служил мотористом в авиационной части. В Красной Армии – со дня ее существования, был мотористом в авиачастях. С 1920 г. – член ВКП(б), исключен из нее в связи с арестом в 1938 г. Имел брата – Алексея, штабс-капитана старой армии, арестованного в 1937 г. по обвинению в шпионаже в пользу польской разведки. После Гражданской войны окончил военную школу летчиков. До 1925 г. служил летчиком во 2-й истребительной авиаэскадрилье. С мая 1925 г. по май 1926 г. – старший летчик 3-й истребительной авиаэскадрильи (г. Киев). Воевал с басмачами в Средней Азии. Затем командовал эскадрильей, был начальником авиационных школ. В 1936 г. учился и окончил оперативный факультет Военно-воздушной академии имени профессора Н. Е. Жуковского. В командование Борисоглебской авиашколой вступил 25 февраля 1937 г. За успехи в боевой подготовке награжден тремя орденами (союзными – Красного Знамени и Красной Звезды, а также орденом Трудового Красного Знамени Таджикской ССР). По состоянию на 1939 г. имел четырех детей, старшему из которых было пятнадцать, а младшей дочери Сталине – два года.

Арестованный комбриг И. Е. Богослов содержался во внутренней тюрьме УНКВД по Сталинградской области. Он обвинялся в принадлежности к военно-фашистскому заговору, в который якобы был завербован начальником ВВС РККА Я. И. Алкснисом в бытность свою начальником Сталинградской (Качинской) военной школы летчиков. Обвинялся Богослов также в установлении связи с руководством правотроцкистской организации в Сталинграде, вербовке в военный заговор военнослужащих руководимой им школы, передаче польской разведке данных о ВВС Красной Армии. Следователи, используя физические пытки, добивались признания в том, что заговорщики ставили своей целью подготовку вооруженного восстания и свержение Советской власти. Для этого Богослов якобы на все ответственные участки в училище ставил членов своей контрреволюционной организации, выходцев из социально чуждой среды.

Некоторое представление о том режиме, который был создан «заговорщику» И. Е. Богослову в Сталинградской внутренней тюрьме, дает приводимая ниже справка о его вызовах на допросы в период с 19 июня 1938 г. по 31 июля 1939 г., подписанная начальником тюрьмы. Случается, что за этот период Богослова допрашивали 65 раз и эти допросы сопровождались жестокими побоями, шантажом, провокациями и т. п. Особенно усердствовал при этом следователь Бледных[13].

Начальнику Управления НКВД по Сталинградской области майору государственной безопасности тов. Воронину

о вызове на допрос следственно-заключенного Богослова Ивана Ефремовича

Нач-к тюрьмы УГБ УНКВД Сталобласти

Мл. Лейтенант Гос. Безоп. (Киселев)

9/VIII-39 г.».

В первые месяцы после ареста массированной атакой следователи сумели сломить сопротивление Ивана Богослова и получить от него нужные им показания о его так называемой контрреволюционной деятельности. Однако пройдет немного времени и Богослов сможет найти в себе силы отказаться от ранее данных им показаний как от вымышленных и добытых под физическим воздействием. Примером тому служит его первый допрос, продолжавшийся непрерывно в течение недели. Но тогда испытание на выносливость комбриг Богослов выдержал. Что было с ним дальше, видно из приведенной выше справки о вызовах его на допросы в 1938–1939 гг., а также из содержания жалоб и заявлений Ивана Ефремовича в различные высокие инстанции. Приведем одну из таких жалоб, адресованную Л. П. Берии[14].

«Народному Комиссару Внутренних Дел СССР от подследственного внутренней тюрьмы УНКВД по Сталинградской области б(ывшего) н-ка военной школы летчиков-истребителей комбрига Богослова Ивана Ефремовича. 4 апреля 1939 г.

В августе месяце 1938 года я написал заявление об отказе от данных мною в конце июля и начале августа п/г (прошлого года. — Н.Ч.) показаний, потому что они были вымышлены и написаны под подсказывание и диктовку избивавших меня с 13 по 24 июля п/г следователей: н-ка А.О. отделения Бледных и Хлюманова. Меня в течение двух шестидневок били каждый день кулаками и пороли нагайкой и палкой. Не видя конца этим пыткам и выхода я стал писать что от меня требовали, клевеща на себя и знакомых по их указам. После первого перерыва этого допроса и отдыха в несколько дней (допрос закончен не был и протокол не подписан) я отказался от данных показаний и передал об этом письменное заявление лично Бледных в присутствии его заместителя Куликова. 31 августа я был допрошен двумя представителями НКВД, прибывшими из Москвы, фамилии их не знаю, но по знакам различия – один был в звании ст(аршего) лейтенанта, другой – капитана ГУГБ НКВД. В руках у них было мое заявление и я, вторично подтвердив его, указал мотивы отказа. Им я указал, что следствие ведется пристрастно и избивали меня из личной мести Бледных за то, что он был снят в 1934 году с должности оперуполномоченного НКВД при Сталинградской школе летчиков и уволен из ГУГБ, где я в то время был начальником названной школы. Свою злобу и месть следователь… (далее текст неразборчив из-за ветхости бумаги. — Н.Ч.). В этом причина написанных на меня клеветниками показаний и моего ареста. Я перед своей родиной и ВКП(б), в которой я пробыл 19 лет, не имея ни одного взыскания, не виновен и им предан. Вступив добровольно с первых дней Октябрьской Революции в РККА, прослужил в ней 20 лет, из солдата старой армии дорос до комбрига РККА, награжден тремя орденами и имею четверых детей, двоих из которых я назвал в честь вождей народов: Ленина – Нинель и Сталина – Сталиной. Сейчас гибнут мои дети, опозорен, избит и выпорот и я из клеветы и мести.

Я подписал протокол об окончании следствия, и при ознакомлении с следделом моего заявления об отказе от показаний в деле не оказалось и на мою запись в протоколе о приложении его к делу гр. Бледных написано постановление с указанием, что такого заявления от меня он не получал. Я поэтому, излагая жалобу на методы ведения моего следственного дела прошу расследования об избиении меня при допросах и уничтожении поданной мной об отказе от показаний заявления. Одновременно передаю Вам жалобу на администрацию внутренней тюрьмы УНКВД по Сталинградской области за то, что в июне месяце 1938 года я был посажен в карцер без указания моего проступка и дежурным надзирателем был написан ложный рапорт о том, что я якобы при умывании пил сырую мыльную воду. С этой жалобой я обращался к нач. тюрьмы, но через его помощника получил ответ, что в карцер я посажен по распоряжению нач. УНКВД, а за что не знают, в расследовании ложного рапорта дежурного о мыльной воде отказано. Эту жалобу я передавал словесно прокурору УНКВД Купцову, который от разрешения ее отказался и предложил написать жалобу областному прокурору.