Предел обороны - Игорь Огай

— Даже не рассчитывай, — прошипел Павел, сдерживая усилием воли порыв перейти на ненормативную лексику. — Твои теории меня не касаются, понял?.. Я подчиняюсь только Потапову и буду делать только свою работу. Это ясно?

— Более чем, — с готовностью согласился Градобор, ничуть не удивившись реакции землянина. — Но тогда ни о чем больше меня не спрашивай.

Оставшуюся пару поворотов Павел преодолел молча. И без того неважное настроение стремительно портилось. Абстрактные слова шефа о новом кризисе в Древе неожиданно налились угрожающим смыслом, когда ситуация коснулась Павла лично. Зачищать улицы от монстров — это одно, быть объектом или орудием чужой интриги — совсем другое.

— Черта с два, — прошипел Павел, вконец озлобившись. — У вас свой заговор, у меня свой…

Он пнул тормоз перед воротами фабрики. Бросил через плечо:

— Загони сам… Я сойду здесь.

И, спрыгнув с подножки, зашагал прочь, не оглядываясь на оклик гиперборея.

Пятьдесят шагов в направлении улицы — вполне достаточно, чтобы немного остыть и попытаться продумать ближайшие действия.

Глобальные катаклизмы Древа и атакующие мутанты — это все для гроссмейстеров. Потапова и ассамблейщиков хлебом не корми, дай только влезть в очередной кризис. У него же, рядового оперативного сотрудника, есть куда более скромные, но зато вполне конкретные и понятные обязанности. Одна из них — не оставлять свидетелей работы нелюдей.

Еще раз вдохнув полной грудью утреннюю прохладу, Павел полез за телефоном. Филиппычу сейчас наверняка не до мелочей, но добиться хотя бы пары слов от него было совершенно необходимо. Если только он вообще возьмет трубку…

— Пронин, слушаю, — раздалось в динамике возле уха. — Докладывайте…

Семен, похоже, вовсю «играл роль», и рядом был кто-то из слушателей. Кого именно принесла нелегкая из МЧС и УВД, можно было только догадываться.

— У нас проблема, — сообщил Павел, чтобы сразу придать значимости своим словам. — Один из свидетелей исчез с объекта во время драки.

— Какого черта, Головин? Свидетелей здесь человек триста! Это дело для… — Филиппыч запнулся на секунду: слово «гипербореев» встало у него поперек горла. — В общем, не твое это дело.

— Твои триста — не мое, — согласился Павел. — А тот один — это вчерашний капитан Сергеев. Мы застали его в квартире, и атланты взяли его в оборот. К тому же он видел гусеницу и начало драки.

Филиппыч помолчал секунду. Потом проговорил уже без прежнего напора:

— Ну не могу я сейчас этим заниматься, Паша… Где эти творцы чертовы градоборовские?

— Я и не прошу тебя самого заниматься, — снизошел Павел. — Дай мне контакт в УВД Северо-Восточного округа. Наверняка ведь есть человечек…

— Есть, — с готовностью отозвался Филиппыч. — Железных Владимир Васильевич, зам по работе с личным составом. Покажешь ему свое фээсбэшное удостоверение и скажешь — от меня. Он тебе капитана из-под земли достанет. Пиши мобильный…

Не дожидаясь «спасиба», Семен выключил телефон. А Павел остался стоять с открытым ртом. Н-да, тесен все-таки мир…

Вопрос: может ли карьерная кривая вывести заштатного взяточника-участкового в заместители начальника УВД округа? В ответ любой ассамблейщик скажет: во вселенском Древе возможно все. И будет по-своему прав… Или все-таки нет? Все-таки однофамилец?..

Об оставленном за воротами фабрики записанном на отдел «Форде» жалеть не стоило — у здания управления припарковаться наверняка будет негде. Шагая к метро, Павел снова вытащил телефон и набрал нужный номер…

Кабинет полковника Железных был таким, каким и должен быть кабинет полковника — зама начальника окружного УВД. Паркет, большой стол для заседаний, портрет президента… Да и сам Владимир Васильич оказался под стать. Со времени последней встречи с призывником Головиным он «повзрослел»: равномерно раздался во всех направлениях, налился административным самосознанием и соответствующей полнотой власти в масштабах округа.

Этот тяжелый груз не позволил ему не то что подняться навстречу вошедшему майору ФСБ, но и просто кивнуть в знак приветствия. Однако память мента нареканий не вызывала.

— Ну?.. — прогудел Железных при виде Павла. — И ты, значит, туда же?

Туманное обвинение тот понял не до конца, но счел нужным опровергнуть:

— Никак нет. Я оттуда.

— То-то и гляжу, — заверил его полковник. — Каждая сопля теперь при корочке… Ладно. Даже знать не хочу, как выслужился. Говори свое дело.

Повод выражать недовольство у полковника был. Впрочем, как и у всякого отца при встрече с бывшим неудачным хахалем дочери. К своему давнему и почти забытому приключению Павел был склонен относиться философски. Прямой своей вины он в нем не видел и потому неприкрытого хамства терпеть был не намерен.

— Да ты тоже, гляжу, времени не терял. Последний-то раз виделись — все шпану по подворотням гонял. За двенадцать лет из простых участковых… Рецепт не подскажешь?

Вот тут полковника наконец проняло. Всей своей массой он вздыбился из-за стола и процедил:

— А ну-ка прикуси язык, майор! Не то никакой Пронин не заступится! У меня тоже есть кому из ваших позвонить!

Павел открыл рот и действительно прикусил язык. Не стоило сейчас ссориться с полковником. Не сегодня.

— Ну хорошо… — выдавил он, приближаясь к стульям у стола, но не торопясь садиться. — Извините, товарищ полковник, погорячился…

Железных постоял еще секунд десять. Потом с видимым усилием умостил свой геморрой на кресле. Просипел сквозь зубы:

— С тебя триста баксов, Головин.

— Это за что? — совершенно искренне удивился Павел.

— За аборт Галкин на десятой неделе! И за психотерапевта еще бы содрать с тебя, засранца!..

— То есть как… за аборт?.. — Павел почувствовал, что его внутренние позиции внезапно пошатнулись. — Она же ничего не говорила…

Вот тебе и раз! Дело, конечно, прошлое — двенадцать лет как-никак… Да и девчонка-то была, прямо сказать, не подарок — еще с тем гонором. Но аборт?.. Оно бы, конечно, ничего не изменило тогда, но ведь правда молчала, зараза!

Не говоря больше ни слова, Павел полез во внутренний карман за бумажником. Деньги в Москве могли понадобиться в любой момент и на что угодно: от поимки частника до взяток постовым или чиновникам. Учитывая характер некоторых грузов ассамблейщиков, взятки эти порой достигали астрономических размеров, и тратить по пустякам оперативный резерв означало гневить Филиппыча и расстраивать шефа. С тех пор как Земной отдел оказался формально уравнен в правах с остальными расами Ассамблеи и перешел на самофинансирование, его сотрудникам пришлось отучиться от привычки швыряться деньгами налево и направо.

Но ведь установление контакта с полковником — это не пустяки?

— Совсем с дуба рухнул? — поинтересовался Железных, косо глядя на валюту. — Убери, пока статью не пришил.

Павел засунул бумажки обратно в кошель.

— Зачем сказали тогда?

— Чтоб знал, где нашкодил, может, совесть уколет. И еще чтоб не вздумал снова к ней в душу соваться!

— Да нужно больно! — вырвалось у Павла совершенно непроизвольно, но очень искренне.

— Нужно, не нужно… Я откуда знаю, зачем ты явился?

— По делу явился. — Павел покосился на Железных, оценивая его готовность к конструктивной беседе. — Разрешите, товарищ полковник?..

— Валяй, — согласился тот. — Коротко.

— Нужен ваш человек один.

— Кто?

— Капитан Сергеев. Опер. Имени-отчества не запомнил…

— Сергеев? — Лицо полковника снова потемнело прямо на глазах. Изумление, подозрительность, гнев… Плюс элементарный прилив крови. Но продолжил он на удивление сдержанно: — Зачем он тебе?

— Я обязан отчитываться? Служебная необходимость.

— А если я пошлю тебя к черту? Составляй официальный запрос, через месяц, глядишь, ответим.

Павел вздохнул и пустил в ход последний козырь:

— Пронин обещал, что не пошлете.

— Пронин… — повторил полковник. — Н-да… Ну ладно, что тебе надо про Сергеева? Дела его?

— Нет. Только адрес.

Павел понял это за секунду до того, как сказать: чтобы найти капитана, ему действительно нужен лишь домашний адрес и ничего больше. Скрыться во время боя опер вполне мог — это на его месте любой бы сделал. Но в паре кварталов от драки у него снова должен был включиться разум, а значит, дальше МКАДа Сергеев не побежит.

— Адрес? Ты что, в «кадры» зайти не мог? Полчаса мне мозги канифолишь!

Павел покосился на стенные часы. Насчет получаса Железных слегка преувеличивал, минут этак на двадцать.

— В «кадрах» мозги канифолили бы мне, — пояснил он. — И ответ я, возможно, получил бы как раз через месяц, после официального запроса.

— Можайское шоссе, тринадцать, квартира семь, — с видимым облегчением отчеканил полковник. — Если это все, то иди прочь. И учти, что Пронину я еще позвоню!..