Ослокрады. Говорящий сверток - Джеральд Даррелл

Сельчане молча переглянулись. Что за день такой — то змея укусила ребенка, теперь вот это! Наконец они смекнули, что неплохо бы посмотреть, на месте ли их собственные ишаки. Толпа рассеялась… и уже через каких-нибудь полчаса снова собралась на главной площади, оглашая ее криками гнева и отчаяния. Все наперебой пытались рассказывать, что у них пропали ишаки.

— Явно не обошлось без колдовства, — догадался папаша Йорго. — Надо обратиться за помощью к церкви. Пойдите-ка разбудите отца Никодима!

Отец Никодим никогда не вставал раньше полудня и вообще вел безмятежное существование. Семьдесят пять лет прослужил он верой и правдой греческой православной церкви тем, что причесывал бороду и тянул ром. А теперь его в такую рань тащили из постели и заставляли давать духовные наставления прихожанам! Но сельчанам удалось-таки поднять его с постели и влить в него стакан доброго вина.

— И какую же службу мы будем отправлять? — спросил папаша Йорго.

— Изгнание злых духов, — раздался голос из толпы.

— Из кого же изгонять злых духов? Ведь ослы-то исчезли, — спросил говорившего папаша Йорго.

— Но можно изгнать злых духов из всех тех мест, где стояли наши ишаки, — предложила мамаша Агати, — тогда, может быть, вурдалак смилостивится и вернет ослов назад.

Отец Никодим чувствовал некоторое противоречие в логике мамаши Агати, ибо непонятно было, чего она хочет — изгнать злого духа или умилостивить, но не знал, как ей это объяснить. Подумав немного, он признался прихожанам, что не очень себе представляет, как нужно изгонять злых духов.

— Так вы священник или недоучка?! — вскипел папаша Никос, вернувшийся после безуспешных поисков своих пропавших ослов, — кто, как не вы, должен уметь изгонять злых духов!

— Мне кажется, — сильно лукавя, сказал отец Никодим, — что это у меня где-то записано.

Он заковылял домой и вернулся с двумя впечатляющими листами бумаги. На одном были записаны проповеди, которые он читал по праздникам, на другом — список подношений, которые он хотел бы получить от мелисситов; но тем, очевидно, было все равно, что именно он бубнит.

Никогда за время своей духовной карьеры он так не уставал. Битых два часа он со свечой и кадилом изгонял злых духов из каждого стойла, от каждого дерева, куда привязывали ишаков. Когда же добрались до дома мэра, стало ясно, что тот еще не в курсе катастрофы, обрушившейся на деревню. Выслушав новость, мэр бросился к сарайчику и тоже обнаружил пропажу. Отец Никодим вовсю орудовал кадилом, когда мэр увидел на стене плакат:

ИШАКИ

ВСЕХ СТРАН,

СОЕДИНЯЙТЕСЬ!

— Коммунисты, — выдохнул мэр Ишакис, побледнев как полотно, — кто же еще?! — Он сорвал плакат и дрожащим голосом прочитал его односельчанам.

— Нужно немедленно собрать совет, — сказал он.

Совет старейшин под председательством мэра собрался на главной площади деревни. Явились все жители Каланеро — каждый хотел послушать, что скажут авторитетнейшие жители деревни, и, возможно, тоже дать совет.

— Я уверен, не обошлось без колдовства, — сказал папаша Никос. — Слышал, что нечто похожее произошло много лет назад в Кефалонии.

— Не говори глупостей, — возразил мэр и сунул ему плакат под самый нос. — Явно дело рук коммунистов. Кто еще призывал бы ишаков соединиться? Тем более что, скорее всего, вурдалак не обучен грамоте.

— Именно, именно так, — сказал отец Никодим, который понял, что если не удастся разуверить сельчан в существовании злого колдовства, то жизнь его ожидает ой как нелегкая.

— Что ж, — согласился папаша Йорго, — если вурдалаки не смыслят в грамоте, значит, остаются коммунисты.

— Но зачем им это понадобилось? — жалобно возопил мэр. — Зачем им наши ослы?!

Некоторое время все сидели в тишине, раздумывая над этой проблемой.

— Заговор, — внезапно произнес папаша Никос. — Явный заговор с целью подрыва сельского хозяйства нашей деревни.

— Почему вы так думаете?! — парировал папаша Йорго. — Без ослов нам не собрать урожай — и мы разорены. Типичный коммунистический заговор!

— По-моему, он прав, — согласился отец Никодим.

— Возможно, — с сомнением сказал мэр. — Очень даже возможно.

— А вдруг не только в нашей деревне? — сказал папаша Йорго. — Вдруг они это проделали во всех деревнях Мелиссы, чтобы подорвать экономику острова? Это же факт — коммунисты любят наносить удары из-за угла.

Мысль о том, что коммунисты могли увести ослов со всей Мелиссы, потрясла даже мэра.

— Так что же нам делать? — спросил папаша Никос.

— Что же нам делать? Что же нам делать! — загалдели все сельчане.

Мэр беспомощно огляделся вокруг. Никогда за время его службы он не сталкивался с такой проблемой.

— Вы кто, мэр или недоучка?! — напирал на него папаша Никос. — Ну придумайте же что-нибудь!

Мэр знал, что никогда не пользовался у односельчан особой популярностью и что на эту должность он был избран только благодаря тому, что все члены совета ходили у него в должниках. При виде охваченных паникой жителей он вспотел так, как не потел никогда за всю свою жизнь.

— Где, — осенило его наконец, — Менелус Простафили?

— Спит, — ответил папаша Никос, удивленный самим вопросом.

— Ну что ж, отправляйтесь за ним, — сказал мэр. — Тут явно попахивает уголовным делом.

Вскоре грозный страж закона, застегивавший на себе пуговицы мундира и с трудом отгонявший сон, был приведен на площадь. С помощью четырех членов совета и двухсот присутствовавших сельчан мэру удалось изложить ему суть происшедшего.

— Что вы намерены предпринять, господин мэр? — спросил он.

— Слушай ты, лунатик, — побагровел мэр, — кто ты такой, в конце концов, страж закона или тряпка?! Как ты думаешь, зачем тебя подняли с постели? Чтобы ты что-то предпринял!

Бедняга полисмен почесал голову. Ему ни разу в жизни не доводилось никого арестовывать, и оттого он не получил ни одного продвижения по службе. И то сказать, Каланеро никогда не отличалась высоким уровнем преступности. Теперь, перед фактом злодейского преступления, Менелус Простафили чувствовал себя столь же беспомощным, как и мэр.

— По-моему, — сказал он наконец, — нам следует дать телеграмму в Афины.

— Осел! — прорычал папаша Никос. — Чем, по-твоему, Афины смогут помочь?

— Будет вернее, — сказал мэр, — если мы рапортуем о случившемся начальнику полиции Мелиссы. У кого еще встретишь столь проницательный ум, как у Прометеуса Стервозиса.

— Правильно, — подтвердил папаша Никос, — полностью согласен. Полагаю, что довести ситуацию до его сведения следует Менелосу Простафили, как представителю закона в нашей деревне, и вам, как нашему мэру.

— Вот именно, — сказал мэр с чопорной самодовольной улыбкой.

— А на чем же мы туда поедем? — воскликнул Простафили. — Ослов-то нет!

Улыбка мгновенно испарилась с лица мэра.

— В таком случае, — поспешно сказал он, — я предлагаю,