Научиться быть счастливым - Тал Бен-Шахар

Когда мы пробуем разобраться, какая жизнь была бы для нас наилучшей с точки зрения смысла, нам необходимо также трезво оценить свой потенциал и задуматься, каким образом мы могли бы полностью реализовать свои способности. Только корова на вид вполне довольна жизнью, которую она проводит, мирно пощипывая травку на пастбище; мы же в отличие от коровы не можем быть счастливы, если живем просто ради того, чтобы удовлетворить свои физические потребности. Поскольку мы не коровы, а люди, наш врожденный человеческий потенциал требует от нас чего-то большего — он понуждает нас искать достойное применение своим способностям и развертывать их на полную мощь. «Счастье, которое искренне удовлетворяет, сопровождается максимально полным применением наших способностей и максимально полным постижением мира, в котором мы живем», — пишет философ Бертран Рассел.

Это не означает, что женщина, обладающая достаточным потенциалом для того, чтобы стать самым влиятельным человеком в своей стране, не будет счастлива, если не сделается президентом или премьер-министром. Или что человек с громадным потенциалом в бизнесе не будет счастлив, если не заработает миллионы. Когда человек становится президентом или миллионером, это отражает лишь внешние проявления его потенциала. А я говорю о внутреннем его измерении. Человек, обладающий достаточными способностями, чтобы стать президентом, вполне может быть счастлив и в роли ученого, который посвятил себя исследованию санскрита. А человек, обладающий достаточными способностями, чтобы стать миллионером, может прожить полноценную жизнь, будучи журналистом. Все эти люди могут обрести удовлетворение, если будут внутренне ощущать, что занимаются делом, которое требует от них полной отдачи[30].

Какие занятия потребовали бы от вас полной отдачи и помогли бы вам полностью реализовать свой потенциал?

Некоторые обеспокоены тем, что если не гнаться за почестями и богатством, а жить со смыслом и наслаждаться жизнью, то успеха не видать как собственных ушей. Если, к примеру, ученик больше не будет мечтать о хороших отметках и стремиться поступить в престижное учебное заведение, не потеряет ли он всякий интерес к школьным занятиям? И не станут ли служащие просиживать меньше времени на работе, если перед их носом не будет маячить «морковка» в виде прибавки к жалованью или продвижения по службе?

В ту пору, когда я еще только размышлял, не переключиться ли мне на архетип счастья, меня тоже одолевали подобные страхи — я боялся стать неудачником. Известная формула «Терпи, казак, атаманом будешь» в моем случае не слишком-то помогала — по крайней мере в том, что касалось материальной стороны успеха. Я боялся, что моя решимость будет слабеть и очередная веха потеряет всякую привлекательность и больше не будет служить опорой, как это бывало в те времена, когда я участвовал в крысиных бегах. Однако в действительности произошло нечто противоположное.

Перестать участвовать в крысиных бегах и начать жить счастливо отнюдь не означает работать меньше или с меньшим воодушевлением; наоборот, это означает трудиться столь же усердно или даже еще усерднее, чем раньше, — но при этом выбирать для себя такие занятия, которые служили бы источником не только настоящего, но и будущего блага. Подобным же образом переход от гедонизма к заботе о собственном счастье отнюдь не влечет за собой дефицит развлечений. Вся разница лишь в том, что наслаждения, которые испытывает счастливый человек, надолго сохраняют свое очарование, тогда как забавы гедониста насквозь эфемерны. Счастливый человек раз и навсегда выбрасывает из головы пресловутую формулу «Терпи, казак, атаманом будешь», ему доставляет огромное удовольствие сама дорога, по которой он идет, он безраздельно посвящает себя решению тех задач, в важность которых верит, и вследствие этого достигает гораздо лучших результатов.

Подобно тому как одного лишь наслаждения недостаточно для счастья, точно так же недостаточно и одного лишь ощущения, что ты живешь не напрасно. Во-первых, если мы не будем получать достаточного эмоционального вознаграждения здесь и сейчас, то, какой бы громадный смысл мы ни вкладывали в свою работу, нам чрезвычайно трудно будет выдержать сколько-нибудь длительную нагрузку Блестящие перспективы в будущем обычно способны побуждать нас к действию лишь на протяжении весьма ограниченного времени. Во-вторых, даже если мы сумеем сколько-нибудь продолжительное время отказываться от немедленного удовлетворения своих желаний — а именно так обычно поступают участники крысиных бегов, — мы почти наверняка не будем счастливы.

В своей книге «Человек в поисках смысла» Виктор Франкл[31] рассказывает о том, каким образом жертвам холокоста удавалось обрести смысл в жизни. Несмотря на физическую и эмоциональную пытку, которую эти люди выносили в концентрационных лагерях, некоторые из них находили смысл и цель даже в своем кошмарном существовании. Возможно, их цель состояла в том, чтобы воссоединиться с любимыми или когда-нибудь написать о том, что они пережили. Однако даже предположить, что эти люди, находясь в концентрационном лагере, были счастливы, абсурдно и кощунственно. Для того чтобы быть счастливым, одного лишь наличия смысла в нашей жизни явно недостаточно. Нам необходимо не только ощущать, что наша жизнь имеет смысл, но и испытывать положительные эмоции; нам необходимо наслаждаться и настоящим, и будущим благом.

Моя теория счастья базируется на трудах не только Франкла, но и Фрейда. Принцип наслаждения, сформулированный Фрейдом, гласит, что мы главным образом побуждаемы инстинктивной потребностью в удовольствиях. В противовес этому Франкл утверждает, что нами движет не столько потребность в наслаждении, сколько воля к смыслу. Как говорит он сам, «борьба за обретение смысла жизни является первичной мотивационной силой в человеке». В контексте стремления к счастью определенная доля правды есть и в теории Фрейда, и в теории Франкла. Если мы хотим прожить полноценную, счастливую жизнь, нам необходимо удовлетворить и потребность в наслаждении, и волю к смыслу[32].

Нас, особенно в Соединенных Штатах, критикуют за то, что мы — общество, одержимое счастьем: у нас в беспрецедентных масштабах продаются книги о том, как стать счастливыми за десять минут без борьбы и труда, а психиатры немедленно выписывают медикаменты при первых же признаках эмоционального дискомфорта. Хотя эта критика в некоторой степени оправдана, она неверно квалифицирует сам характер подобной одержимости, поскольку это одержимость наслаждением, а не счастьем.

Дивный новый мир быстрых решений не принимает в расчет долгосрочные выгоды и игнорирует нашу потребность в смысле. Истинное счастье невозможно без определенного эмоционального дискомфорта и сложных переживаний, которые мы с помощью душеспасительных книжек и психотропных медикаментов пытаемся хитро обойти. Счастье предполагает необходимость преодолевать препятствия. По словам Франкла, «человеку на самом деле необходимо не состояние полной безмятежности, а стремление и борьба за цель, которая его достойна. Человеку нужна не разрядка напряжения любой ценой, а зов потенциального смысла, который ждет своей реализации». По мере прогресса психиатрии как науки, вероятно, все больше и больше людей будут подвергаться медикаментозному лечению. Разумеется, во многих случаях применение психотропных препаратов оправдано и необходимо, — я лишь не согласен с той легкостью, с какой назначаются подобные препараты. Есть реальная опасность, что и борьбу за смысл существования также будут излечивать медикаментозным путем.

Помимо всего прочего, необходимо помнить, что преодоление трудностей увеличивает нашу способность к наслаждению: пережитые несчастья не дают нам воспринимать наслаждение как нечто само собой разумеющееся и напоминают о необходимости быть благодарными за все большие и маленькие радости жизни. Чувство благодарности, таким образом, само по себе может быть источником смысла и наслаждения.

Наслаждение и смысл, настоящее и будущее благо неотделимы друг от друга. Если мы обретаем смысл в работе, то получаем от нее больше наслаждения, и наоборот — если какое-то занятие доставляет нам наслаждение, в нем сильнее ощущается смысл[33].

Вспомните трудные или мучительные моменты, которые вам пришлось пережить. Чему это вас научило? В каком отношении вы стали взрослее?

Все мы получаем наслаждение от самых разных видов деятельности и черпаем смысл в самых разных вещах; при этом степень осмысленности и интенсивность наслаждения колеблются в очень широких пределах. Например, когда я пишу книгу, это занятие является для меня источником настоящего и будущего блага, но если я буду работать над книгой более трех часов в день, на меня нападет ужасная скука. Если я буду смотреть по два кинофильма в неделю, это будет полезно для меня; но если я начну просиживать перед телевизором по четыре часа в день, то, скорее всего, через какое-то время взвою от тоски. Тот факт, что какое-то занятие является для нас источником смысла и наслаждения, еще не означает, что мы будем счастливы, если будем только им и заниматься.