Ковен озера Шамплейн - Анастасия Гор

– Иллюзия. Ты расспрашиваешь меня обо всем так, будто никогда…

– Никогда не встречал ведьм? Нет, встречал, но ты первая, с кем мне удалось пообщаться. Обычно они сбегают. Никто не любит представителей правоохранительных органов. Ведьмам нет дела до наших законов, но именно за этим я сюда и приехал.

– Ты ищешь ведьму?

– Да. Жаль, что мне попалась только неприкаянная беглянка. – Коул уронил локти на стол, отчего посуда вздрогнула, как, впрочем, и я. – Расскажешь, что с тобой приключилось? В ту ночь ты выглядела, как жертва бытового насилия. Обычно я оказываюсь прав. Тот жуткий тип в плаще – твой бывший?

Бывший. Это слово пронзило меня насквозь, как копье. Горло скрутило узлом, и я поспешила отодвинуть от себя еду, чтобы перестало мутить.

– Ладно, если не хочешь изливать мне душу, то у меня накопились вопросы и по теоретической части… – пробормотал Коул.

– Как ты делаешь это? – резко перевела стрелки я. – Отличаешь людей от тех, кто выдает себя за них. Похоже, ты сталкиваешься с подобным слишком часто для рядового члена полиции. То зеркало, что ты носишь с собой, показывает тебе правду?

Коул осторожно взял ириску из пакетика – первую против двадцати штук, что я уже съела. Медленно развернув ее и закинув себе в рот, посмотрел мне в глаза лишь долю секунды, а затем, не вынеся зрительного контакта, отвернулся.

– Вообще-то я думал, что это ты мне скажешь. Ведьмы ведь всегда знают. Все и обо всем.

– Я давно не вхожу в их число. Ведьма без ковена – не ведьма.

Коул скептично вздернул бровь и молча шарил по карманам застиранных джинсов, пока не выудил нечто глянцевое и овальное. Потертая бронза, не обремененная изысканными украшениями, была украшена черными ромбами. Коул поддел ногтем крышку, а спустя миг из зеркала на меня уставились два темно-серых глаза. Кукольное лицо в обрамлении искусственно-пепельных волос почти сливалось с ними по цвету, бледное и истощенное от вечного бегства.

– Видишь? – спросил он, держа зеркало, в котором я тщетно старалась разглядеть что-то новое помимо образа, который мне не нравился. – Отражение так не считает. Все еще ведьма.

– Ой, погоди, – зашептала я театрально, подавшись к зеркалу. – Что-то вижу… Сейчас… Зеленая кожа и рога! А, нет, показалось, это все еще просто я. Ничего там нет, дурень!

Коул нахмурился и повернул зеркальце к себе. Я успела рассмотреть, как причудливо искажаются в нем родинки на его лице и шее, похожие на шоколадную крошку в сливочном пломбире. Коул обслюнявил большой палец и заботливо потер зеркальце.

– Должно быть, оно зачаровано для тебя одного, – предположила я, не совладав с любопытством. – Дай-ка сюда. Смогу определить, если…

– Нет, – ощетинился Коул и захлопнул зеркальце у меня перед носом в тот момент, когда я перегнулась к нему через стол. – Не в этот раз!

– Как скажешь.

Категоричный тон Коула умерил мой пыл, а также желание помогать. Вернув себе хладнокровие, я глотнула из пиалы чай.

– Та смешная считалочка… Откуда она? Если я – первая ведьма, которая согласилась с тобой говорить, ты вряд ли написал ее сам. «Прикрой шелком наготу»… Очень умно объединить все наши фетиши в милой песенке. Мы и впрямь славимся… тягой к прекрасному, – ловко заменила я слово «клептомания».

– Это стихотворение моей бабушки, – ответил Коул как-то смущенно, будто рассказывать о себе было для него чем-то новым и даже неприличным. – В Северной Каролине, где я рос, ведьм живет много.

– Неужто ведьмы Северной Каролины похищают детей? – хихикнула я, но серьезное лицо Коула не дрогнуло. – Должна же быть причина, почему твоя бабушка так боялась нас.

– Она не боялась, – покачал головой Коул, и челка спала ему на лоб, закрывая веснушки вдоль переносицы. – Бабушка умерла раньше, чем я успел спросить ее об этом, но, наверно, она просто хотела, чтобы я был готов. Предупрежден – значит вооружен.

Он также взял свою пиалу, и мы оба сделали по глотку в гробовой тишине. Руки так и чесались стащить у Коула ключи от машины, кокетливо выглядывающие из кармана штанов. Пока он возился с десертом из засахаренных каштанов, не зная, как их есть, я судорожно соображала, что делать дальше: сбежать через окно в туалете или просто вырубить его подносом, все-таки забрав ключи?

– Я не бью женщин, – неожиданно брякнул Коул и добавил, прежде чем я успела раскрыть рот: – Но придется, если ты все-таки выберешь поднос. В туалет я тоже тебя не пущу, ведь там над раковиной, скорее всего, есть окно. Поэтому… Справишь нужду на следующей заправке, если надо.

– Вау, – невольно восхитилась я чудесами дедукции и робко уточнила, угнетенная странным осознанием, что, наверно, именно так обескураженно и чувствовали себя те, кого мне приходилось дурить на улицах: – Секунду… Когда это мы вдруг стали попутчиками?

Коул допил чай, громко причмокивая от сладости меда, и неловко улыбнулся, обнажая едва заметную щербинку между передними зубами, которая делала его еще более очаровательным.

– Я возвращаюсь домой, в Бёрлингтон, и хочу спасти какую-нибудь доверчивую семью от пропажи машины и большей части наличных. Если выдвинемся сейчас, уже утром будем в городе. – Коул взглянул на объедки и зачем-то завернул их в салфетку, пока я шокированно наблюдала за этим действом, варварским даже для меня. – Что? Надо же мне как-то искупить вину перед Штруделем. Твое вторжение – большой стресс для него.

– Штруделем?

– Так зовут моего кота. Мы путешествуем вместе.

– Ах, речь об этой свирепой буханке хлеба, которая пыталась сожрать мое лицо? Да, я помню.

Коул насупился и снова сел, заметив, что я не собираюсь двигаться с места.

– Я правда предлагаю тебе поехать со мной. Ты ведь все равно кочуешь из города в город. Чем тебе не очередное приключение?

– Ну уж нет! – разозлилась я, топнув ногой. – Чего ты привязался, а? Ждешь благодарности за спасение от бури? Хватит и того, что я оплатила ужин.

– Вообще-то, фактически счет оплатил я, – сказал Коул. – Потому что ты сделала это деньгами, которые украла у меня в Новом Орлеане. Что-нибудь от них еще осталось, кстати?

– Только это, – я горделиво поправила свою жемчужную шляпу. – Взяла на сдачу после того, как сняла себе на ночь пентхаус.

– В бумажнике были все мои накопления за год и отпускные, – Коул застонал.

– Оу, – бесстыже улыбнулась я. – Не повезло.

– Действительно, – согласился он, и я внезапно поняла, что все это время он не сводил с меня глаз, пускай и предпочитая пялиться куда-то в точку между моих бровей, чтобы не была так заметна его болезненная