Альт-летчик - Найтов Комбат

– Какая в этом надобность? Чем вас Балтика не устраивает?

– Государь, мы же с вами говорили, что важнейшей задачей для нас является подготовка к грядущей войне. Войны на «старых квартирах» не ведутся. Мы должны освоить и передислокацию, и развертывание, и работу всех служб на новом месте, затем свернуться и перекочевать на новое место, заранее переключив все снабжение на новый рубеж. А сиднем на печи ножки не укрепишь. Плюс вода там соленая, а в Балтике практически пресная. Коррозия.

– Я сам лично прослежу за всеми их перемещениями, заодно хочу посмотреть, что там за возню придумали братушки, Николя. Похоже, что вместо хорваток и словенок, они решили османок пощупать. А это нам не с руки, мы обещали Лондону этого не делать. Однако кто-то сильно играет против нас на Балканах.

Россия, ее Генштаб, будущий военный руководитель грядущих революций, выставил ряд условий новообразованным балканским государствам, которые создали «Балканский союз». Целью первой Балканской войны должны были стать экономически сильные Хорватия и Словения, что позволяло выйти к границам Австрии с юга. Что, кстати, могло лишить флот Германии самодвижущихся мин. К странам «Союза» присоединились королевства Румынии и Греции, также обязанные России своим освобождением от османского ига. Но «предают только свои». Разворачивающийся «балканский спектакль» шел явно не по нотам русского Генштаба.

Восемь из 16 машин, изготовленных этой зимой и весной, могли быть переставлены на поплавки, имели на борту фотокамеру и были скоростными разведчиками, имея в два раза большую скорость, чем германские, французские и итальянские машины. Поплавки для них были изготовлены из дюраля и были дополнительными топливными баками. Все остальные самолеты мира не имели подкачивающих электронасосов. Максимум, пилот имел массивную ручную помпу для перекачки топлива в расходный бак, располагавшийся выше двигателя. На любых маневрах летчики следили, чтобы бак был выше двигателя, иначе мотор мог заглохнуть. Увы, и у нас насос не был погружным, существовала угроза, что он прохватит воздух, но шестеренчатый насос мог прокачать и воздух, и восстановить свою работу самостоятельно. В общем, работы предстояло много. Первоначальные планы большой группы великих князей «освободить проливы и Константинополь» уже были недостижимы. Турция и Германия имели договор о военной помощи, преждевременное нападение на Турцию блокировалось англичанами. Но на зуб и они хотели их попробовать. Я же предложил Кристине провести половину лета и осень на море. Она никогда и никуда не выбиралась из Гатчины. Детство провела в Эстляндии, под Нарвой, затем ее заперли в Гатчине.

Так как обязанности «супруги» она исполняла на все сто процентов, то почему бы не поощрить человека. С ноября вокруг меня постоянно крутилась целая камарилья женщин с сомнительными целями. «Матами с Харями» Петербург был просто завален. Да и свои дамы проходу не давали. Но добиралась она поездом, и даже отдельно от наших механиков, автомобилей и прочего.

Глава 6. На южном фланге, лето 1912 года

Николай на маневрах под Лугой малость покочевряжился, не желая приобретать самолеты, но теперь мы подчинялись не Петру Николаевичу, а были подчинены официальному командующему авиации флота Александру, который имел большие виды на этот самолет, и даже освоил его. Он организовал это дело так: выкупил восемь будущих самолетов-разведчиков по двойной цене, что устроило и Николая, и меня. Тем более что на стендах уже пофыркивали более мощные, хотя и более тяжелые «Сальмсоны», которые могли теоретически иметь мощность до 1200 лошадиных сил в однорядном исполнении и 2200 в двухрядном. Восемь швейцарцев и около двадцати русских доводили их охлаждение до ума. Стоявший на стенде движок давал 580 сил на очень плохом бензине, детонационная стойкость которого была всего 44 единицы. Наши машины работают на 95-м – 98-м. А во время Второй мировой войны Гриффоны использовали 120-й бензин. Но перепрыгнуть через голову достаточно сложно, вот и доводили его для работы на любом топливе. В Аккерман мы перелетали, подвесив в бомболюк мягкий топливный танк на 680 литров. Двигатели у всех самолетов стояли немного разные, так как за это время мы сделали пять модификаций, и искали наиболее подходящий по всем параметрам. Одно плохо, все они были очень прожорливыми, как по маслу, касторовому, так и по топливу. Можно было его не тратить, а поехать поездом, но задача стояла отработать быстрое перемещение и развертывание. Радио, по вполне понятным причинам, на борту не было. Все «переговоры» – флажками. Кстати, всех нас переодели в морскую форму еще в ноябре, когда Александр получил-таки должность командующего авиацией флота. Сам он пытался изобразить «лидера» до Москвы, но далее передал эту «должность» мне. Посадку сделали одну, в Елисаветграде, и не по топливу, а из-за погоды. По курсу была гроза, поэтому через четыре с половиной часа я замахал флажками и пошел на снижение у левого берега Ингула, где базировалась 4-я воздухоплавательная рота Киевского округа. Через три часа взлетели и сели сразу в Аккермане. Нас встречал весь город и половина Одессы. А там площадка маленькая: 500 на 300 метров, да еще и поджатая с юга железной дорогой. Садиться приходилось с севера на юг. Большое количество самолетов здесь принять было сложно, тем не менее поместились. И нас сразу на извозчиках увезли в город. Лучшая гостиница и ресторан находились в 50 метрах от центрального парка, теперь это парк Победы. Угловое двухэтажное здание с большим количеством клопов.

Все хорошо, и встретили нас, и напоили-накормили, спать положили, а вот поспать и не пришлось! Где-то в половину первого ночи весь летный состав собрался в фойе гостиницы и на улице перед ней. Ходили с фонариками, показывали вызванному управляющему полчища отборных турецких янычар-кровопивцев, а толку-то что? Как будто он этого не знал! Но гостиница была одна. Благо что сообразили и извозчиков напрягли, чтобы нас обратно на аэродром доставили. Ночевали в палатках. Позже нас переселили в казармы железнодорожной роты, а я переехал в Одессу, как только прибыл мой автомобиль. Так-то это недалеко от Одессы, но моста через Каролино-Бугаз не было, с того берега лимана ходил паром, который вручную перетягивали три человека. А если вокруг лимана, то это 160 километров в один конец по «направлениям» в степи. Дорог не было. Второй паром ходил через протоку на Бугазе. В основном ездили через него.

Впрочем, понятие «блицкриг» хоть и существовало, но здесь в этих степях его демонстрировать было некому. Поэтому мы не спеша занимались испытаниями, пили много вкусного вина, я ввел моду на барбекю и шашлыки, на которые летчики стали приглашать своих местных подружек. Лагерная длинная палатка-кают-компания тоже служила самому главному: объединяла людей в единый коллектив. Местные горшечники помогли сделать «глиняные бомбы», с цветным мелом, и интенсивность вылетов возросла, так как до этого нам боеприпасов выдавали мало, а инертные были настолько «неинтересными», потому что сам летчик не мог увидеть: попал он или не попал по цели. А облако мела было прекрасно видно. Через месяц, правда, все это порядком надоело, так как никаких событий не было, я уже начал подумывать слинять отсюда в Крым в отпуск, но приехал Александр Михайлович, и все пошло прахом. Он вернулся из турне по странам Балканского Союза, злой и жутко недовольный.

– Сергей Алексеевич, Степан Дмитриевич, «братушки» в ближайшее время нападут на Турцию. Али Рыза-паша объявил мобилизацию. Мы и наши интересы просто вычеркнуты этими… Фердинанд хочет выход к Эгейскому морю, Карагеоргиевич – всю восточную Адриатику, а наш братец Георг решил воссоздать Византию. Интересов России в этом регионе они не видят. Как будто мы двести лет не воевали с османами. Англия и Франция обещали им военную помощь, но при условии того, что помощи от России они просить не будут.

– Ну, а чего мы тогда здесь сидим? Нам же приказали не вмешиваться, когда взрослые дядечки пирог делят, – достаточно ехидно спросил я.