Конец глобальной фальшивки - Арсен Мартиросян

В-пятых, если внимательно приглядеться к тому, что произнес на Съезде А.Н.Яковлев, то, как минимум, придем в изумление. Итак, 24 декабря 1989 г. он выступил с докладом, первый пункт которого, в частности, гласил (то, из-за чего можно прийти в изумление, подчеркнуто): «Первое. В Министерстве иностранных дел СССР существует служебная записка, фиксирующая передачу в апреле 1946 года подлинника секретных протоколов одним из помощников Молотова другому: Смирновым - Подцеробу. Таким образом, оригиналы у нас были, а затем они исчезли. Куда исчезли, ни комиссия, никто об этом не знает. Вот текст этой записки: “Мы, нижеподписавшиеся, заместитель заведующего Секретариатом товарища Молотова Смирнов и старший помощник Министра иностранных дел Подцероб, сего числа первый сдал, второй принял следующие документы особого архива Министерства иностранных дел СССР:

1. Подлинный секретный дополнительный протокол от 23 августа 1939 г. на русском и немецком языках, плюс 3 экземпляра копии этого протокола”. Дальше не относящиеся к этому делу, в одном случае - 14, в другом - еще несколько документов. Подписи: “Сдал Смирнов; принял Подцероб”. Это - первое.

Следующий факт. Найдены заверенные машинописные копии протоколов на русском языке. Как показала экспертиза, эти копии относятся к молотовским временам в работе в МИД СССР.

Третье. Криминалисты провели экспертизу подписи Молотова в оригинале договора о ненападении, подлинник, которого, как вы сами понимаете, у нас есть, и в фотокопии секретного протокола. Эксперты пришли к выводу об идентичности этих подписей.

Четвертое, оказалось, что протоколы, с которых сняты западногерманские фотокопии, были напечатаны на той же машинке, что и хранящийся в архивах МИД СССР подлинник договора. Как вы сами понимаете, таких совпадений не бывает.

И, наконец, пятое. Существует разграничительная карта. Она напечатана, завизирована Сталиным. Карта разграничивает территории точно по протоколу. Причем на ней две подписи Сталина. В одном случае - общая вместе с Риббентропопм, а во втором случае Сталин красным карандашом делает поправку в нашу пользу и еще раз расписывается на этой правке.

Таким образом, дорогие товарищи, эти соображения не вызывают малейших сомнений в том, что протокол такой существовал»[20]

Как говаривал наш великий соотечественник, отправляясь к звездам - Юрий Гагарин - «поехали» анализировать сие заявление.

1. Итак, «В Министерстве иностранных дел СССР существует служебная записка, фиксирующая передачу в апреле 1946 года подлинника секретных протоколов…».

А) Или существует, или же чудом обнаруженная. Если она существовала, то почему же ее никто не замечал, даже когда пытались что-то найти?! А если нашли по заказу комиссии, то тогда позволительно спросить: А что это за «документик», чтобы ему верить?! Вывод: врал Яковлев!

Б) Сугубо с точки зрения русского языка содержание этой части высказывания Яковлева, по меньшей мере, страдает отсутствием всякого присутствия и особенно неграмотностью. Потому, что не может быть один подлинник нескольких секретных протоколов! Как не относись лично к А.Н.Яковлеву, но нельзя отрицать, что это был человек очень даже образованный, доктор исторических наук, даже стажировался в Колумбийском Университете США (где, как было убеждено КГБ СССР, он был или завербован американской разведкой, или же она установила с ним какие иные, по меньшей мере, доверительные отношения), был послом СССР в Канаде, потом директором академического института, работал в ЦК КПСС на ответственных должностях, был членом Политбюро.

Небольшой штришок к политическому портрету А.Н.Яковлева. По данным одного из крупнейших и авторитетнейших геополитиков-конспирологов Запада - Жана Парвулеско (Франция) - в период работы А.Н.Яковлева на посту посла СССР в Канаде, с ним установил доверительный контакт Давид Голдштюккер - в 70-х - 80-х гг. прошлого столетия персонаж очень уж приметный в кругах израильско-англосаксонских спецслужб. Именно Д.Голдшюккер был одним из главных отцов так называемой «пражской весны» 1968 года. Но тогда он и его подельники потерпели сокрушительное поражение. А вот в доверительный контакт с А.Н.Яковлев Д.Голдштюккер вошел аккурат по той причине, что именно на Яковлева Запад решил сделать ставку в своей новой стратегии разрушения СССР, которую будущий нобелевский комбайнер, он же «Михаил-меченый» назвал перестройкой, а народ метко обозвал - катастройкой. Как же должен был вести себя Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в Канаде А.Н.Яковлев, чтобы западные спецслужбы так быстро раскусили его и сделали ставку на него в проведении своей будущей стратегии разрушения СССР?! Скорее всего, не вел, а, как было убеждено КГБ СССР под конец 80-х гг. прошлого века, Яковлев был или завербован американской разведкой в период стажировки в Колумбийском Университете, или же она установила с ним какие-то иные, по меньшей мере, доверительные отношения с расчетом на будущее[21]. И не прогадала… на горе СССР. Именно Д.Голдштюккер, как утверждает Ж.Парвулеско, являлся автором стратегии разрушительной перестройки, которую и проводил Яковлев, в связи с чем на Западе «мистером Перестройка» в те годы называли не павлина «Михаила-меченого», ибо он был подставной фигурой, которая прикрывала главных преступников в его окружении, а непосредственно Яковлева. Единственное, в чем Ж.Парвулеско явно ошибся, так это в том, что Д.Голдштюккер являлся автором этой стратегии. Не он, хотя отрицать его весомый интеллектуальный вклад в это преступление не приходится, а мощнейшие закулисные силы Запада - Комитет 300, Бильдербергский клуб и Совет по международным отношениям.[22]

Так вот объясните, пожалуйста, как взрослый человек, обладавший отличным высшим образованием, доктор исторических наук мог произнести такое - один подлинник нескольких секретных протоколов?! Единственное, что непонятно, так это следующее. Лежали ли этот самый первый якобы подлинный «секретный дополнительный протокол» и три машинописных копии с него в архиве в строгом соответствии со своим статусом или же просто как протокол и копии с него, и лишь комиссия Яковлева под электронным микроскопом в миллиард раз увеличения обнаружила, что они якобы секретные?! Так, что ли?! Вывод: врал Яковлев!

В) Объясните, пожалуйста, хотя бы самим себе, как на основании неизвестно чего отрытого в ходе «археологических раскопок» в недрах архивов МИД СССР можно было сделать категорический вывод о том, что «оригиналы у нас были»?! Оригиналы чего?! Особенно если вспомнить, что подлинник-то один на несколько секретных протоколов, как сам же Яковлев и произнес с трибуны съезда! Вывод: врал Яковлев!

Г) Объясните, пожалуйста, хотя бы самим, как можно передавать из одного ведомства в другое документы, если они уже находятся не просто в архиве, а в особом архиве?! Ведь именно это-то и произнес Яковлев с трибуны того съезда, процитировав якобы содержание то ли «служебной записки», то ли «акта о передаче» - «сдал, принял …следующие документы особого архива Министерства иностранных дел СССР…»!

Если документы уже в особом архиве, то они вообще не подлежали никакому физическому перемещению! Тем более из ведомства в ведомство! Перемещение секретных документов из особых архивов в те времена регламентировалось не менее строго и жестко, чем текущее секретное делопроизводство. Проще говоря, якобы найденная то ли «служебная записка», то ли «акт о передаче» - не более чем фальшивка, состряпанная лишь для того, чтобы придать парочку дополнительных штрихов якобы достоверности утверждения созданной съездом комиссии! Вывод: врал Яковлев!

Д) «Подлинный секретный дополнительный протокол от 23 августа 1939 г. на русском и немецком языках…».

Вот объясните, пожалуйста, хотя бы самим себе, как у нас, в особом архиве МИД СССР могли быть одновременно и подлинный секретный дополнительный протокол от 23 августа 1939 г. на русском языке, и подлинный секретный дополнительный протокол от 23 августа 1939 г. немецком языке?! Договор о ненападении был составлен и подписан в двух оригиналах - на русском и немецком языках, которые имели идентичную силу. Вот его формула: «Составлен в двух оригиналах на немецком и русском языках». Хочу сразу же обратить внимание на одно обстоятельство. Недопустимо истолковывать эту формулу так, что-де она подразумевала два оригинала на немецком языке и два оригинала на русском языке. Потому, что когда подобное имеет место, в тексте самого документа указывается, что составлено, например, в двух оригиналах на немецком языке и в двух оригиналах русском языке (почему-то именно так было указано в п. 3 протокола от 10 января 1941 года: «Настоящий Протокол составлен в двух оригиналах на немецком и в двух оригиналах на русском языках…»). Соответственно, если самый первый «секретный дополнительный протокол» имел несчастье быть подписанным, то он тоже должен был быть составлен и подписан в двух оригиналах - на русском и немецком языках, которые должны были иметь одинаковую силу. Проще говоря, если физически, осязаемо, должны были быть два листа - один с текстом на русском языке, другой с текстом на немецком языке. После подписания, в соответствии с незыблемой дипломатической практикой, происходит обмен подписанными документами - оригинал документа на русском языке отдается полномочному представителю иностранного государства, оригинал документа на иностранном языке остается в Москве. Не получив от нас документа, Риббентроп не улетел бы в Берлин - он же должен был что-то показывать Гитлеру. Так вот как у нас мог оказаться именно же «подлинный секретный дополнительный протокол от 23 августа 1939 г. на русском и немецком языках…», особенно если учесть следующие обстоятельства: