Фюрер Нижнего Мира, или Сапоги Верховного Инки - Александр Тюрин

— Да надо поскорее туда влезать и как следует копытить, — убежденно произнес Кукин, прихлебывая пивко из заначенной бутылочки.

— Это же уголовка, Николай.

— Уголовка будет, если мы там что-нибудь слямзим. А так мы просто гуляем. Откуда нам знать, что через забор нельзя. Тут же нигде не чиркнуто «частная собственность» или «стой, сука, стрелять буду».

Через полчаса мы, вывернув штаны на обратную сторону, под видом разнорабочих приблизились к стене «Хроноскафа» в районе пустынного переулка. С собой несли только доску. По команде «стоп» мы не только остановились. Я прислонился к стене спиной, сделал руками ступеньку, после чего ко мне на плечи вскарабкался экс-десантник. Раз и, подтянувшись, он оказался на гребне стены. Потом я с помощью доски и кукинской руки тоже взобрался на забор. Вскоре мы были уже на той стороне. Никто не залаял, не направил слепящие прожектора. Территория была подмазана скудным светом зазаборных уличных фонарей. Да еще сочились фотоны от пары окон на первом этаже главного здания — там, похоже, ночевал стрелок.

Мы сперва направились к трехэтажному прокопченному домику c одной единственной дверью, рядом с которой висело несколько вывесок: "кооператив «Мокроступ», "компания «У Маши», "товарищество с ограниченной ответственностью «Зоосад», и так далее. Похоже, полусекретная организация сдавала в аренду свою площадь разным шаромыжникам. На удивление дверь была открыта. Пять минут хождений по этажам и стало ясно, что внутри все выгорело напрочь, — осталась только полуобугленная мебелюшка, железяки какие-то, внизу валялось несколько тюков всякого шмотья. Подвал же был залит по самое горлышко, наверное, пожарники перестарались. Или же кто-то соединил подвал с рекой для сокрытия ненужных вещей путем затопления.

— Не похоже на то, что здесь занимались золотом рейха и потусторонними мирами. — Николай спокойно закурил. — Впрочем, надо еще навести шмон в главном корпусе.

Насчет шмона он слишком разбежался. Со стороны двора крепкие двери главного корпуса были хорошо заперты и наверняка поставлены на сигнализацию.

Пытливый взор определил, что первый этаж имел сплошь зарешеченные окна, да и выше этажом на стекла были налеплены датчики.

— Ну что, Коля, зря все-таки ты хлобыстнул пива.

— А вот и не зря, Егор Саныч. Между корпусами дистанция метров пятнадцать. Поднимемся на крышу неглавного здания, перекинем веревку с повязанном на конце грузиком на трубу главного дома, она там обмотается и зафиксируется… а мы, соответственно, перелезем по ней.

— А у кого веревку возьмем, догадливый ты наш?

— У тюков на первом этаже, Егор Саныч. Они чуть ли не стропами парашютными обвязаны.

Смекалка — это еще не ум, по-крайней мере, у штатских. Так я себя утешал, пока Кукин вязал веревку и привязывал к ней гирьку.

Мы поднялись на крышу. С неба смотрела на нас Венера каким-то будоражащим подзуживающим взглядом. Пока я пересекался взглядом с хозяйкой ночи, Кукин покрутил над головой утяжеленный веревочный конец, бросил его и действительно зацепил дымовую трубу на соседнем здании, если точнее, притороченную к ней антенну. Грузило там худо-бедно обмоталась — Кукин подергал веревку и она не соскочила — после чего закрепил второй конец на той трубе, что торчала рядом с нами.

— Парашютисты, само собой, высоты не боятся, — констатировал Коля и, обхватив веревочную трассу руками и ногами, двинулся над пропастью. Кстати, перемещаться приходилось «в гору», поскольку крыша главного задания была повыше на этаж, чем жестяная кровля кирпичного дома.

— Лучше бы ты, Николай, был морским пехотинцем. Высоты бы боялся, но зато хорошо вязал бы узлы.

Коля, несмотря на пиво, довольно бодро преодолел дистанцию, хотя было заметно, что к концу пути он выдохся. Но Кукин ведь был крепким мышечно развитым парнем, да и годков на десять посвежее чем я.

К середине пути я познал, что не могу одновременно держаться за веревочную тропу и перебирать руками — хотя это необходимо для движения. Скошенный вниз глаз нарисовал мне мрачный колодец, уходящий в погреб небытия. Я задергался, но страстные телодвижения ничего не давали мне кроме окончательной утраты силушек. Колодец тянул меня, наливал тяжестью, высасывал волю, мне казалось, что на дне его вижу человеческую физиономию, постепенно превращающуюся то в морду ягуара, то в клюв стервятника, то в раскрытую пасть змеи. Обращение к положительным примерам, к подвигам скалолазов и бравых спецназовцев, ничего не давало мне. Но потом перед каким-то полувнутренним взором пролетела птичка типа колибри, оставляя после себя светящийся след, как бы линию счастливой судьбы. И от птичкиной легкости мне тоже полегчало, я будто сбавил килограммов сорок веса, оставшись при прежней силе — казалось, взмахну ладошками и полечу. Но я этого благоразумно делать не стал, а использовал прилив мощи, чтобы закончить мучительный путь.

— Я уж думал — забурел командор. Вы бы ремнем для страховки попользовались, — разумно сказал Коля.

— Раньше надо было предлагать, — гавкнул я, презирая собственную тупость.

Конечно, Кукин не ощутил всего трагизма. Ведь не просто так ослабели мои мышцы, ну не прибредилось же мне, что какая-то сила старается отправить меня в режим пике. А может и прибредилось. В момент перебздения черт те знает как начинает куролесить умная начинка черепа — это я по войне знаю.

Впрочем, размышлять о подобных вещах было и бесполезно, и вредно, ведь, когда играешь в футбол, не думаешь, что соперник шарахнет тебе в нос из газового баллона.

Мы нашли на крыше «Хроноскафа» чердачное оконце — в отличие от оконных проемов на этажах там не было никакой сигнализации, да и вообще стекло разбито. Оставалось только влезть.

Вскоре стало ясно, что пожар прилично погулял и в главном корпусе. На чердаке хранилось много всяких обгоревших вещей, не такого, правда, барахла как в соседнем доме, но, в общем-то, ничего примечательного. Почерневшие металлические шкафчики и сейфы свидетельствовали о некогда протекавшей здесь секретной деятельности.

Впрочем ниже этажом мы увидели совсем не то, что ожидали. Большой зал, разделенный невысокими прозрачными переборками, новомодная обстановка, компьютеры-персоналки с модемами, факсы, ксероксы, стеллажи с папками — обычное помещение для фирм, занимающихся торговой или финансовой деятельностью. Заметно было, кстати, что ремонт и переоборудование случились не так уж давно и не повсюду. Лестницы и коридоры сохранили весьма унылый казенный вид, а кое-где остались отметины от сажи и копоти. Я включил один из компьютеров, два накопителя были запаролены и не получилось туда влезть, но открытые каталоги оказались полны всякой муры — биржевые и фондовые справки, цены на мировых рынках, сведения по поступлению товаров от поставщиков и отправкам получателям. Оптовая торговля, да и только; не похоже, чтобы закрытые каталоги могли хранить разведывательные данные или научные программы.