Мера зверь: Прорыв (СИ) - Изотов Александр

— Ты что творишь? — вырвалось у меня.

Стрелял один из Мохнатых Шмелей.

— За моего брата, — хмуро сказал лучник, опуская оружие.

— Без приказа — не стрелять, — строго сказал я, — Еще раз — и вернешься обратно, к старейшине.

Лучник с вызовом посмотрел, но потом опустил взгляд. Не с сильной волей ему тягаться.

— Хорошо, Белый Волк, — сказал воин, — Больше не повторится, мастер.

За несколько минут мы собрали по логову остатки былой бандитской армии. Семеро безоружных зверей стояли у скалы и смотрели на нас, кто со страхом, кто с надеждой.

Воины объясняли им, что произошло в лесу, а я, подняв голову, оглядывал вход в Нору. Меньше всего мне сейчас хотелось карабкаться на такую высоту.

— Мастер Белый Волк, — проговорил рядом Тружа, — Вам наверх надо?

— Желательно. Только, как видишь, все мостки оборвались.

Юнец ткнул пальцем в одну из раскуроченных построек:

— Так есть же секретный ход.

Глава 6. Дар предков

То, что в Нору можно пройти окрестными путями, одновременно и обрадовало, и расстроило. Хорошо, что не придется карабкаться по почти отвесной стене, и плохо, что мастера Женю я там точно не найду. Хитрый ноль наверняка знал о проходе, иначе и быть не могло.

— Малец, своих сдал, теперь тебе не жить! — рявкнул один из бандитов, услышав, что Тружа сказал мне.

— Драм тебя найдет, — подхватил еще один.

Тружа сразу как-то втянул голову в плечи, испуганно покосившись на меня. А я посмотрел на говорливых разбойников, состроивших каменные лица настоящих воинов, потом повернулся к отряду и махнул рукой:

— Эти двое шанс не приняли, вам решать. А страшно, как они запугивают…

Воины кивнули, лучники подняли оружие. Почему-то именно этим двоим даже шанса не дали — через секунду остались стоять уже пятеро бандитов, и на их лицах отразилась совсем другая мыслительная работа. Власть в лесу явно сменилась.

Проход, обнаруженный в неказистом сарайчике, был закрыт толстой дубовой дверью, которая не хотела поддаваться под плечом. Ни у кого из разбойников, естественно, ключа не нашлось, к тому же один из них обмолвился:

— Никто, кроме Драма, тут и не ходил.

— Точно, ни разу там не были…

Времени было мало, и я воспользовался «земной волной». Замечательное заклинание снесло не только дверь, но и разнесло сараюшку в щепки.

Я взял с собой Тружу и Губу. Подъем по грубо вытесанным ступеням не обнаружил никаких ловушек, и через несколько пролетов я уперся в крепкий люк. Но здесь запором служила обычная защелка, которая поддалась через пару секунд.

Как и следовало ожидать, мастера Жени тут уже не было. В импровизированной сокровищнице Драма все было так же, как и пару часов назад.

Тела убитых ядом нуляшек и первушек уже успели исчезнуть, на месте некоторых остались лежать дротики. Я предупредил зверей, чтобы ни в коем случае не касались острия.

Быстрый осмотр стола с бумагами за спинкой трона не дал ничего толкового — какие-то схемы, записи на незнакомом языке. Впрочем, на одном свитке рисунок очень напоминал колдовскую пентаграмму, и я, подумав, сунул его за пазуху. Надо будет на досуге разобраться.

— Мастер Белый Волк, — негромко позвал меня Тружа.

Я быстро подошел. В дальнем углу, среди сваленной ткани, обнаружилась живая первушка — одной из сексуальных рабынь Драма удалось выжить. Она была очень напугана, из-под плотного вышитого покрывала блестели внимательные глаза. Девушка явно узнала меня, поэтому попыталась закопаться поглубже.

— Слава Небу, — обрадовался я хоть какому-то везению, а потом протянул руку, — Выходи, можешь не бояться.

Не подействовало.

То, что нашлась свидетельница, было очень хорошо. Но разговаривать она наотрез не хотела, и удалось только выяснить, кому стихушница раньше принадлежала. В приступах между слезами она просила Небо, чтобы карающее жало миновало ее, и звала все к какой-то матушке Осе.

— Значит Жалящим Осам служила, — кивнул Губа.

Поэтому я сразу кивнул Труже:

— Сбегай, приведи кого-нибудь из Ос. Только это, — усмехнулся я, — помягче кого позови, чтоб не напугал еще больше.

Пришел копейщик, уже немолодой, с грузом прожитых лет в глазах. Я еще раньше приметил его в отряде — воин много молчал, не тратил слов впустую.

И сейчас он, окинув убежище Драма беглым взглядом, лишь промолчал. Но, увидев первушку, Оса чуть не расплакался.

— Мушка, вот ты куда делась? — он со скрипом сжал копье, и со злостью процедил, — Где это Драм?! Он же говорил, что это желтые воины увели…

— Господин Зунга! — вырвалось у первушки, и она бросилась обнять бывшего хозяина.

Тот ласково хлопал по плечам девушки, прикрытым покрывалом, и та разревелась. Я лишь непонимающе покачал головой — не понимал я этого рабского мышления. Там, в Вольфграде, я каждую секунду хотел на свободу и лишь обстоятельства заставили остаться.

Теперь первушница, в присутствии зверя, которому доверяла, стала более сговорчивой. Конечно, пришлось подождать, пока она успокоится, но потом девушка поведала, что тут сегодня произошло.

В моей памяти более-менее сохранились события до того момента, как я крикнул Драму меня выкинуть из Норы. И Мушка рассказала, что разбойник схватил меня и понес к выходу, а вот «страшный ноль», который «смеет кричать на зверей и бить их», все пытался заставить Драма вернуть меня.

Он бил его чем придется, но «господин зверь» никак не реагировал, а потом и вовсе оттолкнул нуля, «как и подобает». «Страшный ноль» очень сильно ругался и пригрозил… пригрозил… Тут первушка забегала глазами между нами, но я разрешил рассказывать дальше.

В общем, ноль грозился убить непослушного Драма. Потом «господин зверь», выкинув меня, вернулся внутрь, но уже совсем не слушался нуля. Мастер Женя «страшной магией» убил Драма, а затем, прихватив что-то со стола, исчез в том самом люке с тайным проходом.

Рассказывая все это, первушка округляла глаза, пытаясь показать, как это все ужасно.

Губа обнюхал то место, куда указала первушка. Именно тут совсем недавно растворилось тело Драма, и вполне может быть, что мы не успели всего чуть-чуть.

Я тоже просветил пол всеми доступными стихиями, и заметил лишь тончайший налет из незнакомой пыли. Если бы мне не показали, куда смотреть, я бы даже не различил. А теперь тут образовалась тень, будто криминалисты обвели место убийства.

Десятник сказал, указывая на дротик, который я просил не трогать:

— Пахнет Драмом, и вот этим ядом. Еще какие-то травы, а еще пахнет духами леса.

Я недовольно поджал губы. Мастер Женя вообще все планы обломал — мне самому хотелось поговорить с разбойником. Недовольно вздохнув, я острием копья нацарапал улыбку на том месте, где у Драма была голова. Ну, раз обещал подправить, хоть так.

Зато слова Губы о духах леса включили что-то в памяти. Кажется, зомби-Драма, когда я вытолкнул его за дверь, укусил шершень. Вернулся зверь в помещение ужаленный, и поэтому уже плохо слушался гипнотизера. Получается, яд шершня нарушил ту концентрацию каракоза, которую мастер Женя использовал для порабощения.

Я улыбнулся — очень ценная информация. Если сраный ноль обнулит мои силы, то хотя бы знание о свойствах яда сможет спасти от участи зомби. А новые возможности мастера Жени никак не выходили у меня из головы. Да хоть суперменом-человеком я к нему заявлюсь, какой смысл, если он обнулит меня и отравит?

С надеждой я спросил первушку, знает ли она еще что. Та замотала головой, сказав, что, когда Драм обсуждал планы со «страшным нулем» или с послами из столицы, всех выгоняли наружу. На радость разбойникам.

Опять пришлось подождать, пока первушка успокоится, вспоминая разбойников и их «радости».

— Что, прям совсем ничего?! — растерянно спросил я.

— Господин зверь, страшный ноль говорил ужасные вещи, и я затыкала уши, боялась, что Небо покарает меня.

Я вздохнул, поймав недовольный взгляд Осы. Девушке и так досталось, и тому не нравилось, что допрос еще больше ее мучает.