Узница. 11 лет в холодном аду - Урмила Чаудхари

Но Говинда увидел меня и спросил Паийю:

— А кто это, твоя подружка?

— Это Урмила, — объяснила она. — Она наша камалари, служанка.

— Ах да? Такая красивая девочка и служанка? — Говинда посмотрел на меня с недоверием. Ему было чуть за тридцать, и он прекрасно выглядел — как настоящая кинозвезда. В открытой белой рубашке и зеркальных очках.

— Ты сфотографируешься вместе с нами? — спросила Паийя. — Пожалуйста, пожалуйста!

Вся семья стала вокруг Говинды перед воротами храма. Я осталась в стороне.

— Пожалуйста, не стой там в сторонке, иди сюда, вперед! — позвал меня Говинда. А затем Паийя захотела сфотографироваться вдвоем с Говиндой. И снова Говинда позвал меня к себе:

— Давай, иди сюда. Ты тоже должна быть на фотографии!

Несколько смущенная, я стала рядом с Паийей. Однако Говинда перетащил меня на другую сторону.

— Cheese! — сказал он и продемонстрировал свои блестящие белые зубы. Я постаралась улыбнуться в камеру как можно лучше. Однако на фотографии видно, что я чувствую себя не в своей тарелке.

В семье Зиты тоже был артист. Звали его Судип. Он был племянником мужа Зиты и часто заходил к нам. Зита и Паийя считали его красавцем, и им льстило, что такой знаменитый актер телевидения иногда заглядывал к ним.

— Быстренько, Урмила, приготовь нам чай. Принеси подушку. Вынеси это в кухню…

Перед важными гостями Зита начинала вновь командовать мной, чего она обычно не делала.

— Нет, оставь в покое бедную девочку, — защищал меня Судип, — у нее такое милое личико. Она так сладко выглядит.

С одной стороны, конечно, его слова радовали меня, но, с другой, я немножко стеснялась, что он говорил это в присутствии других людей. Зите и Паийе тоже не нравилось, что он хвалил меня. Это было заметно по их лицам.

Но он снова и снова начинал с этого. Он следовал за мной в кухню и пытался взять меня за руку. Он касался моей руки, когда я подавала чай. На прощание он обнимал меня, хотя у нас это было не принято.

— Ах, Урмила, ты такая милая девочка, — шептал он мне на ухо.

Я стала бояться его визитов. Однажды он неожиданно явился в дом, когда я была там одна.

— Привет, Урмила, как у тебя дела? Я принес манго.

— Намаскар, сэр. Зита, Паийя и Мохан ушли. Они знали, что вы придете? — робко спросила я.

— Нет, я просто так хотел заглянуть к вам. Ты приготовишь мне чай?

Я не могла сказать «нет», это было бы невежливо. В конце концов, он был родственником Зиты и телезвездой. Я пошла на кухню, чтобы поставить воду на огонь. Он последовал за мной. Я повернулась к плите, и тогда он погладил меня по волосам и снова сказал, что я красивая и милая. Я увернулась от него и отошла на два шага в сторону.

Но он не отставал.

— Иди сюда, посиди немного со мной.

Он взял меня за руку и попытался посадить к себе на колени.

— Нет, пожалуйста, вода уже кипит.

Я освободилась и пошла назад к плите. Я налила чай в стакан и протянула ему. Но снова его пальцы погладили мою руку. Я чувствовала себя более чем жутко в этой ситуации.

— Как у тебя дела, Урмила? Расскажи мне о себе, — сказал он. — Что такая красивая девочка, как ты, делает в чужом доме?

— Я — камалари. Моя семья прислала меня сюда, чтобы я зарабатывала деньги и научилась кое-чему по хозяйству.

— И как тебе здесь, нравится?

— Мне здесь нравится, — торопливо сказала я. — Зита очень хорошо обращается со мной.

— Если ты камалари, значит, ты можешь быть немножко полюбезнее со мной, не так ли? — Он улыбнулся, бросив на меня какой-то странный взгляд. — Я ведь тоже член семьи.

— Да, сэр, я сейчас принесу еще чаю.

Я посмотрела на часы, надеясь, что кто-нибудь скоро появится дома, чтобы избавить меня от этой неприятной ситуации.

Я также боялась, что Зита или Паийя могут истолковать это неправильно. Потом они будут думать, что я специально назначила Судипу свидание, когда их не было дома. Действительно, мне тоже нравилось, что хоть кто-нибудь интересовался мной и спрашивал, как у меня дела. Но вместе с тем мне было неприятно оставаться с Судипом наедине.

— Ты хотела бы когда-нибудь выйти замуж? — спросил Судип.

— Да, но мне только тринадцать лет, у меня еще много времени, — поспешно ответила я.

Я начала мыть посуду. Он встал и подошел ко мне сзади.

— Давай я помогу тебе, — сказал он.

— Нет-нет, я сама, — отказалась я.

Как же мне отшить его, не проявляя невежливости?

— Расскажите мне что-нибудь о ваших фильмах, сэр, — попросила я и обрадовалась, что эта просьба вовремя пришла мне в голову, потому что Судип любил поговорить о своих фильмах.

— Ты можешь не говорить мне «сэр». Обращайся ко мне «Судип», и можешь говорить мне «ты», — потребовал он.

— А какую роль вы играете… ой, извините, ты играешь сейчас? — Для меня было очень странно и неуважительно обращаться на «ты» к мужчине старше меня, к тому же племяннику мужа моей махарани и артисту телевидения. Но, к моему счастью, Судип начал рассказывать. Он болтал о своем новом фильме — какой-то душещипательной любовной истории. На какой-то момент он отвлекся и отстал от меня, и я облегченно вздохнула.

Через пять минут в дверь позвонили. У меня на душе стало легче. Зита и Паийя вернулись с покупками. Они удивились, увидев Судипа и меня наедине. Паийя бросила на меня вопросительный взгляд. Я лишь пожала плечами, чтобы показать ей, что заранее не знала о его приходе. Но вместе с тем они, как всегда, были очень рады видеть его и сразу же стали улыбаться ему и кокетничать.

— А что случилось? — поинтересовалась Паийя.

— Ничего, — пожала плечами я. — Он вдруг возник перед дверью. Я приготовила ему чай, а тут и вы появились.

Когда вечером Паийя улеглась спать, я рассказала Зите, что мне было не по себе, когда пришел Судип. Что я ему сообщила, что нахожусь дома одна, но он все же захотел зайти в квартиру. Что он пытался взять меня за руку и постоянно делал комплименты. Зита ничего не сказала, но я предполагаю, что она поговорила с ним, потому что с того дня он стал очень редко заходить в гости и больше никогда не пытался прикоснуться ко мне. Я испытывала некоторое чувство вины, потому что как бы очернила его в глазах Зиты. Может быть, он и вправду ничего не хотел от меня? Может быть, я поступила с ним неправильно? Но, тем не менее, я была рада, что теперь мне больше не приходится видеть его так часто.

Полгода спустя я увидела Судипа в Гхорахи, в том самом желтом доме. Там он закрылся в одной комнате с другой девочкой-камалари, которая была немного старше меня. Меня и еще одну служанку он попросил посидеть перед дверью, чтобы мы их сторожили. Он сказал нам, что хочет отдохнуть и чтобы мы никого не впускали в комнату. Мы не знали точно, что там происходило, но, естественно, догадывались. Мы остались сидеть там и никому об этом не рассказывали. Для этого мы слишком уважали Судипа.

Через четыре месяца после моего возвращения Паийя рассказала мне, что одну девочку-камалари отослали из Гхорахи обратно в деревню, потому что она забеременела. Я предполагаю, что речь шла именно о той, с которой Судип закрывался в комнате. Бедная девочка! Значит, мне повезло, что меня не постигла ее судьба.

Но были и чудесные события. Как, например, посещение храма Манакамана богини Бхагавати в горах. Он находится в полутора часах езды от Катманду, в предгорьях Гималаев, на высоте тысячи трехсот метров. Туда с 1998 года ведет единственная в Непале канатная дорога. Ее построила одна фирма из Австралии. Кабины там крепятся к канатам лишь с помощью одной металлической подвески.

— Давай, заходи, — сказала Паийя и засмеялась. Сначала я очень боялась, что мы сорвемся вниз, и закрыла глаза руками.

Но другие закричали:

— Открой глаза, Урмила! Посмотри, как здесь красиво! Ты видишь маленькие машины, маленьких человечков? Такое впечатление, что мы летим!

И тогда я решилась отнять руки от глаз, а когда удостоверилась, что кабина не падает вниз, осторожно выглянула из окошка. Вид был потрясающий! Мы парили над зелеными склонами гор, поднимаясь вверх. Внизу, в долине, я увидела речку Тришули. Словно коричневая змея, она извивалась по территории долины. Дома, машины, автобусы и киоски становились все меньше. Вскоре они стали совсем маленькими, словно игрушки.

Клочья тумана висели на деревьях. Но когда мы поднялись над облаками, вдруг засияло солнце. Его свет совсем ослепил меня. Наверху, на площадке вокруг храма, трепыхались на ветру желтые, синие, красные, зеленые и белые молитвенные флажки. Здесь было намного холоднее, чем в долине, но мне это даже понравилось.

Вокруг храма толпилось множество людей. Все они приехали сюда, потому что богиня Бхагавати — а все мы в Непале в это верим — может исполнять наши желания. Здоровье, богатство, успех, любовь, дети — все это она может подарить нам, если будет хорошо к нам относиться. «Мана» означает желание, а слово «камана» означает «то, что идет от сердца».