Призраки войны - Уилл Мюррей

Глава 7

Римо нервно расхаживал по номеру “люкс” в отеле “Центральный парк”. Он уже смыл кровь с рук и переоделся. Вместо белой майки и коричневых брюк на нем теперь была черная майка и серые джинсы.

– Где, черт побери, Смитти? – в двенадцатый раз спросил Римо. – Он же сказал, что перезвонит.

– Императорам светит их собственное солнце, – глубокомысленно изрек Чиун. – Это старая корейская поговорка.

Мастер Синанджу сидел на циновке, внимательно и с озабоченностью наблюдая за Римо. Он не мог припомнить, видел ли он когда-либо своего ученика в таком напряжении. Сейчас Римо больше напоминал типичного неврастеника-американца и вовсе не был похож на то, чем он был на самом деле, то есть на наследника Дома Синанджу – самого великого Дома ассасинов в письменно зафиксированной истории человечества.

– У тебя неправильное дыхание, – заметил Чиун.

– Это мое дыхание! – огрызнулся Римо.

– Ты теряешь энергию, расхаживая туда-сюда. Если хочешь избавиться от стресса, займись упражнениями.

– Это не стресс. Это нетерпение. Сейчас я снова позвоню Смитти. – И Римо потянулся к телефону.

Он набрал номер, даже не отдавая себе отчета в том, что делает. Когда механический голос компьютера сообщил Римо, что номер набран, неправильно, Римо в раздражении швырнул трубку.

– Черт бы его побрал! Его даже нет в кабинете. Этот гнусный голос у него вместо “занято”.

Чиун, глядя на заходящее солнце, произнес:

– Странно. Обычно Император задерживается в замке “Фолкрофт” значительно дольше этого часа. Быть может, его поразила какая-нибудь незначительная хворь?

– Нет, только не Смита. У него в жилах течет не кровь, а какая-то ядовитая смесь, от которой даже бактерии дохнут.

– Внимание! – вдруг воскликнул Чиун и кивнул на дверь.

– Что такое? – раздраженно спросил Римо.

– Если бы ты сконцентрировал свое внимание на дыхании, а не на своих непонятных волнениях, то расслышал бы шаги Императора Смита. Он уже за дверью.

– Что?! – заорал Римо и, подскочив к двери, рывком распахнул ее.

Взору Римо предстало удивленное, желтое как лимон и с таким же кислым выражением лицо доктора Харолда В. Смита. Смит был облачен в белый комбинезон с красным овальным значком над нагрудным карманом. Надпись на значке гласила: “Фред”. В правой руке Смит держал маленький бачок со шлангом и насадкой, а в левой – потрепанный кожаный чемоданчик.

На высоком лбу Смита, обрамленном редеющими волосами, залегли глубокие складки. И хотя дверь была открыта, он все равно нарочито громко постучал.

– Что такое? – спросил Римо.

– Санитарная обработка, – громко и отчетливо произнес Смит. – Откройте, пожалуйста.

– Открыто, – ответил Римо.

– Тс-с-с, – предостерегающе прошипел Смит. Повертев дверную ручку, он снова громко произнес: – Извините за беспокойство, сэр. Можно войти? Это займет всего одну минуту.

Римо закатил глаза и так же громко и отчетливо сказал:

– Да-да, конечно, мистер Санитарная обработка. Заходите, пожалуйста.

Но дверь за Смитом он захлопнул с таким грохотом, что Смит от неожиданности уронил свой бачок и тот глухо стукнулся об пол.

Смит снял комбинезон. Под комбинезоном был его обычный серый костюм-тройка.

– Меры безопасности, – невнятно пояснил он, положил чемоданчик на стол и задернул шторы.

– Это и в самом деле так уж необходимо? – поинтересовался Римо.

– Конечно, необходимо, – вмешался в разговор Чи-ун. – Приветствую вас, Император Смит! Ваше присутствие наполняет наши сердца неизъяснимой радостью.

– У одних больше, у других – меньше, – возразил Римо. – Я похудел, ожидая вашего звонка.

– Я разговаривал с президентом, – пояснил Смит. – Вы не могли бы зажечь свет?

Римо зажег лампу, но не удержался от едкого замечания:

– Я предпочитаю солнечный свет.

– То, что нам сейчас предстоит обсудить, носит чрезвычайно конфиденциальный характер и информация ни в коем случае не должна выйти за пределы этой комнаты, – заявил Смит. Он поднял с пола бачок, нажал какую-то кнопку и подсоединил шланг к телефону.

– Послушайте, что вы делаете? – не сдержался Римо. – Вы что, в самом деле хотите потравить тараканов?

– Это устройство против прослушивания. Так мы можем быть уверены, что нас не подслушают.

– Великолепно! – восхитился Римо, плюхнулся на диван и скинул свои итальянские туфли. – Знаете, раз уж вы все равно этим занимаетесь, то, может, заодно почистите мои ботинки?

Смит не отреагировал и закончил обход комнаты; Потом поставил свое снаряжение на пол и сел рядом с Римо на диван, аккуратно поддернув брюки на коленях, чтобы ткань не вытягивалась.

– Вот, Римо, взгляните-ка на это, – сказал он и вынул из чемоданчика пачку глянцевых фотографий. – И вы тоже, Мастер Синанджу.

Римо взял верхнюю фотографию из пачки. На ней были изображены какие-то зеленые узоры.

– Вам это что-нибудь напоминает? – спросил Смит.

– Это лист зеленого салата под микроскопом, – ответил Римо, которого фотография ничуть не заинтересовала.

– Да, – уверенно поддержал его Чиун. – Римо абсолютно прав. Это зеленый салат. Я ясно вижу структуру листа.

– Нет, это снимки, сделанные с наших разведывательных спутников.

– Снимки зеленого салата? – с надеждой переспросил Чиун.

Смит покачал головой.

– Нет?! – возмутился Чиун. – Римо, ты ошибся! И твоя ошибка привела к тому, что и я потерял правильные ориентиры и не смог верно судить о том, что вижу. Вам придется простить его, Император. Он сегодня весь день находится в страшном возбуждении. Я не могу понять, в чем проблема.

– Вы оба прекрасно понимаете, в чем проблема! – крикнул Римо и вскочил на ноги. – Я объяснил вам, в чем проблема. Мой друг остался во Вьетнаме. Я думал, он погиб. А теперь я точно знаю, что он до сих пор там.

– Еще сегодня утром ты был абсолютно уверен, что ни одного из твоих армейских друзей во Вьетнаме нет, – напомнил ему Чиун.

– Это было до того, как я увидел имя Дика Янгблада на спине у того вьетнамского парня. Янгблад – это и есть тот самый мой друг, который остался во Вьетнаме.

– Личное дело Янгблада у меня с собой, Римо, – сообщил Смит. – Прошу вас, расскажите мне все по порядку. Римо швырнул фотографию на стол. :

– Дик Янгблад служил вместе со мной в морской пехоте. Мы с ним были призваны одновременно и весь срок прослужили бок о бок. Можно сказать, что он был моим единственным настоящим другом в то время. Нам предстояло демобилизоваться одновременно. Меня первого отбавили в тыл. Я там немного задержался, поджидая, когда и он появится. Мы собирались лететь домой одним самолетом. Но тут на нашу базу напали вьетконговцы, а с другой стороны подошел батальон армии ДРВ и начал нас обстреливать ракетами. Нам пришлось эвакуироваться. Я уходил одним из последних. Больше я Дика никогда не видел. Потом мне сказали, что его вертолет был сбит и все считали его погибшим. Я поверил и потому вернулся домой. Вот и весь сказ!

– Вы поняли хоть слово из того, что он сказал? – поинтересовался Чиун v Смита.

– Да.

– Тогда не могли бы вы мне объяснить, что это за ДРВ?

– Как-нибудь потом, – уклонился Смит.

Чиун скривился и посмотрел на Римо со все возрастающей озабоченностью.

– Вы покинули Республику Вьетнам двадцать восьмого апреля тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года, – заглянув в папку, сказал Смит. – Верно?

– Похоже на то.

– Здесь у меня личное дело сержанта Ричарда Янгблада, считавшегося пропавшим без вести двадцать шестого числа того же месяца в провинции Ядранг. Сержант морской пехоты. Чернокожий. Вот его служебная фотография.

Римо молча взял протянутую ему карточку и долго-долго на нее смотрел.

– Это он. Это, вне всякого сомнения, он, – мрачно произнес он. – А мне сказали, что он погиб. Не попал в плен. Погиб.

– Возможно, произошла ошибка, – признал Смит.

Римо отшвырнул фотографию и снова принялся ходить из угла в угол.

– Черт побери, Смитти! Ошибка! Я знаю, что произошла ошибка. На спине этого косоглазого была собственноручная подпись Дика.

Чиун вздрогнул. Его пергаментные губы беззвучно выговорили слово “косоглазый”.

– Вы в этом уверены?

– Он был моим лучшим другом! – заорал Римо. – Как вы не можете понять? Мой лучший друг! Я знаю его подпись. Он был моим лучшим другом, а я бросил его в беде!

Римо шагнул к окну, отдернул шторы и прижался лицом к озаренному последними лучами заходящего солнца оконному стеклу. Глаза его были плотно закрыты. Плечи дрожали.

– Он был моим лучшим другом, а я бросил его, чтобы он гнил в этой сраной дыре, – повторил Римо срывающимся голосом.

Мастер Синанджу переглянулся со Смитом.

– Он сам не свой весь день, – шепотом сообщил Чиун. – Почему он ведет себя так странно?

– Позвольте мне самому попытаться успокоить его, – так же тихо ответил Смит и подошел к Римо.