Весь мир – театр. А люди?.. (СИ) - Лариса Чайка

— И с чем вы согласны, ваше сиятельство?

— Жениться на вас, черт возьми.

Я ядовито улыбнулась:

— А теперь я не согласна с этим. Возбуждайте судебное дело. И пусть оно отнимет у вас то, что вам так нужно — время и силы.

— Значит так? Хамим?

— Ну, мне против вашего хамства и противопоставить нечего. Не я первая начала.

Ле Мор рывком вскочил с кресла и вплотную подошел ко мне. Он схватил меня за талию и, крепко прижав к себе, выдохнул мне в лицо:

— Думаете, мне хочется подбирать объедки от моего младшего брата-неудачника?

Все! Это он зря сказал. Мое чувство противоречия сказало: «Ура, порезвимся». Моя злость сказала: «Действуй, Диана». А чувство самосохранения пошло спать и ничего мне не сказало. Я отступила на шаг, потом еще на один. Вернер так и продолжал сжимать меня в объятиях и, ничего не понимая, шагал вместе со мной. Три шага назад до спасительного сервировочного столика. Протянула руку назад и нащупала чашку с еще горячим чаем. Взяла его в руку и, заведя ее наверх, вылила чудесный лонсский чай на голову этому нахалу. Объятия разжались. Я бросилась на другой конец комнаты, а Вернер, отфыркавшись как боевой конь, вдруг снова засмеялся, откинув голову назад:

— Браво, моя прелесть! Вот это темперамент! Скажи честно, Хельмут не удовлетворял тебя? И если он был единственным мужчиной, которого ты знала, значит, ты не знаешь о мужчинах ничего. Это очень интересно. Обещаю, что быть моей женой тебе понравится.

Он ринулся навстречу мне. Нас разделяла моя любимая кушетка. До двери мне было далеко. Я стояла в дальнем конце комнаты у раскрытого окна. В окно выпрыгивать не хотелось, поэтому я, глядя ему в глаза, стала медленно обходить кушетку, захватив фарфоровую статуэтку.

— Вы интересный экземпляр, графиня, — не сводя с меня зеленых глаз, протянул он.

Да-да, глаза у мерзавца были зеленые, такие же, как и у Финка, хотя оттенок все-таки другой, и разрез тоже. «А вообще-то, они чем-то похожи, — пронеслось у меня в голове. — Оба высокие, подтянутые, темноволосые и зеленоглазые. Я только сейчас это увидела».

За этими сравнительными мыслями я немного отвлеклась. Бросок. Я даже ничего не поняла. Ле Мор, как большая кошка, легко и свободно перемахнул через кушетку, схватил меня в охапку и повалил навзничь на кушетку. Я немного потрепыхалась, но тело графа придавило меня накрепко. Бедром я почувствовала что-то твердое. Мои глаза стали поневоле раскрываться все шире и шире.

— О-о-о, — вырвалось у меня. — Это как— то неожиданно. А что вы собираетесь делать дальше?

Вернер чуть смущенно улыбнулся и ехидно выдохнул мне в лицо:

— Вы же были замужем, графиня. Неужели не догадываетесь?

И впился мне в губы. Я честно пыталась вырваться, и эта борьба занимала все мое существо. Я даже не поняла, сколько это продолжалось. Наконец, мне стало не хватать воздуха, и я затихла.

Вернер оторвался от моих губ и… стал нежно и ласково целовать мое лицо, шею. Я затихла, только дыхание участилось. Давление на бедро усилилось. Все отошло куда-то, исчезло — были только эти мягкие губы, эти ласковые руки. Столько нежности, столько, столько…

— Выходи за меня замуж, Ди, — сказал он низким незнакомым гортанным голосом. — Тебе понравится, обещаю.

Я медленно выдохнула и постаралась взять себя в руки.

— Встаньте. — Получилось как-то хрипло и неубедительно. — Пожалуйста, — произнесла я почти умоляюще.

Он медленно, с грацией большой кошки, встал. Я немедленно вскочила с кушетки и бросила мимолетный взгляд на часы. Уже четыре часа, мне пора собираться в театр.

— Извините, — я почему-то стала извиняться и пятиться к двери. — Но, мне, правда, пора уезжать, у меня срочное дело.

Ух, как мне самой не понравились мои интонации. А граф, полностью взяв себя в руки, спокойно произнес:

— Завтра вечером я приеду к вам. Вы сможете внести свои пожелания в брачный контракт.

— Но я еще не согласилась.

Глаза его опасно сощурились, и он с угрозой произнес:

— Ну, что ж, начнем наши переговоры сначала.

Вот пристал, право слово. Но я уже опаздываю. Что б ты пропал! Вот привязался-то.

— Хорошо, приходите завтра. Все подпишем, обсудим, ничего не упустим.

— Тогда разрешите откланяться. Целоваться больше не будем или будем? — одна бровь вопросительно поднялась.

— Нет, нет, не сегодня. Все будем завтра, — я поспешно отступила.

Он коротко хохотнул. Поклонился и вышел. Уф! Неужели ушел? Срочно собираюсь в театр, еще полчаса по городу кататься придется. Надоели уже мне эти прятки. А что делать?

Глава 5

В театр я приехала с опозданием. Джим сегодня опять долго катался по городу и, когда я выходила у черного входа, он сказал мне:

— Миледи, опять эта карета. Надо нам, наверное, сменить экипаж.

— Хорошо, Джим. Будем брать два, для большей конспирации.

В театр я буквально влетела и у выхода столкнулась с мадам Рэм. Мы поздоровались друг с другом. Она окинула меня доброжелательным взглядом и сказала:

— Селена, разрешите поздравить вас. Я вчера была на генеральной репетиции, и мне все-все очень понравилось. У вас редкий талант. Если не случиться какой-нибудь оказии, завтра вы проснетесь знаменитой.

— Спасибо, госпожа Рэм.

— Аманда, пожалуйста. Да-да, меня зовут так, как вашу сегодняшнюю героиню. А вы и не знали, наверное?

— Нет, — растерянно произнесла я. — Вы извините.

— За что вы извиняетесь? Мы же, практически не пересекались. Сегодня после спектакля будет фуршет, там сможете со всеми познакомиться — будете знать нас по именам. Я желаю вам удачи. И еще, — Аманда нерешительно посмотрела на меня, — я бы на вашем месте не особо доверяла Финку.

— Я и не доверяю, — гордо вскинула я голову.

— Я не хочу лезть к вам в душу, просто…,-она замялась, — вы вчера с ним ушли вместе…

— Мы просто ужинали.

— Селена, на сегодняшнем спектакле, особенно в финале…,-снова нерешительность в ее голосе, — не отдавайте ему инициативу.

— Как это? — не поняла я.

— Я давно на сцене и кое-что смыслю в нашем ремесле. У этого спектакля два варианта финала. Если вы привлечете внимание к Аманде, то в финале будет гимн бесконечной любви и самопожертвования. А если Финк — то победит патриотизм и любовь к Родине. И то, и другое, конечно, прекрасно. Но сегодня может решиться ваша судьба в театре, и я хотела бы, чтобы вы это сыграли так, как надо. В нашем мире важна только любовь. Вы понимаете, о чем я?

— Да, наверно, да. Спасибо, — я растерялась и не