Двойники идут на дело - Мария Жукова

Инессе помогают два ее взрослых сына – и эта троица перекачивает в свой карман все, что должно было достаться Аньке и двум ее братьям.

– А куда смотрят твои братья? – спросила я.

Оказалось, что старший, Иван, работает на Инессу – за обещание богатства и власти. Он быстро разобрался, что к чему и с какой стороны дует ветер, и не хочет лишиться куска пирога. Хотя, как считает Анька, как раз лишится – если останется на стороне Инессы, а не объединится с сестрой. Средний же, Степан, – ни рыба ни мясо. Он не делает погоды. Как считает Анька, Степан примкнет к сильнейшему, а пока старается ни в чем не принимать участия. Живет как живется. И ему вообще все до лампочки. Денег хватает, вообще всего хватает. А ему больше ничего не надо. Власть его не интересует.

– Я не намерена ничего отдавать этой литовской сучке! – воскликнула Анька. – Ничего! По крайней мере одна треть наследства, которое останется от бати, – моя. Я – женщина честная, – усмехнулась Анька. – Не все заберу, только треть. Остальное – братьям. Если, конечно, смогут получить свои доли. Но я свою точно получу. Сейчас. В самое ближайшее время. С твоей помощью. Пусть лежит себе полеживает где-нибудь в Швейцарии. Или в какой другой тихой европейской стране. А ты, Лерка… – Анькин взгляд остановился на Костике, – получишь деньги на образование ребенка. Ребенок, поедешь за границу учиться? – Не дожидаясь ответа, Поликарпова продолжила: – Я заплачу тебе сто тысяч долларов, Лера.

Анька замолчала, посмотрела вдаль и добавила:

– Если добьюсь своей цели и если мы обе останемся живы.

Хорошенькая перспектива, ничего не скажешь!

Потом Анька внезапно улыбнулась, рассмеялась и хлопнула меня по плечу.

– Но скучать не придется, Лерка! Это я тебе гарантирую.

То есть вся эта каша заварилась из-за бабок? Из-за них, родимых? Или тут несколько мотивов смешалось воедино? Месть и деньги? И желание власти? По-моему, Анечка не исключала и этого. Почему бы не прибрать к рукам все, что останется от отца? Или осталось – в каком времени мы о нем говорим? Его что, кокнуть успели после нашего знакомства? И Анечке хочется самой занять трон? Но чего же она все-таки желает больше? Я задала прямой вопрос.

– Отомстить Инессе и спасти отца, – ни секунды не задумываясь, ответила Анька, потом усмехнулась и добавила: – Ну и денежки тоже будут очень кстати. А власть? Нет, Лерка, власть мне не нужна. Ты можешь представить меня каждый день с серьезным видом занимающейся подготовкой каких-то сделок? Руководительницей? Ха-ха-ха! Нет, работать я не хочу. Я хочу, чтобы у меня на счете лежало достаточно бабок, чтобы хватило до старости. Чтобы я могла жить так, как хочется. Развлекаться, путешествовать. Причем это должны быть мои бабки. Мои собственные. На моем личном счете. Чтобы не зависеть ни от какого мужика. Чтобы я могла показывать пальцем: эй, вот ты, иди сюда, а ты – пошел вон! Я, правда, и сейчас так делаю, – Анька подмигнула мне. – Но сейчас все знают, чья я дочь. А я хочу, чтобы все знали, что деньги, которыми я распоряжаюсь, – мои. Пусть знают, каким способом я их добыла. Что я победила! В тех кругах, в которых я вращаюсь, будут уважать только за это. Но главное, повторяю: отомстить Инессе и спасти отца. Иначе я сама не буду себя уважать.

– Откуда ты знаешь, что эта кобыла убила твою мать? – спросила я.

– Знаю – и все, – твердо сказала Анька. – Расскажу как-нибудь. И не только мою. И Ванькину. И Степкину. Всех батиных жен сжила со света. Сука. Теперь его и меня еще хочет. Но фиг ей!

Поликарпова рассказала мне, что ее отец привез Инессу в Ленинград из Литвы много лет назад – еще до Анькиного рождения. Кстати, и ее среднего брата тогда на свете не было – только старший, Иван. Кальвинскене работала в Литве в психиатрической больнице, но, кроме того, занималась и другой деятельностью, несовместимой с гордым званием советского человека, как сказал бы мой родитель. Ее подпольная активность тесно пересекалась с официальной трудовой. Скорее всего Чапай пользовался ее услугами – или услугами ее заведения. Потом Инесса оказалась под следствием, но ее отпустили за недоказанностью, к тому же она была беременна вторым сыном. Муж, боявшийся испортить биографию, быстро с ней развелся, возникли проблемы с поиском работы, а тут еще второй ребенок родился… Она связалась с Василием Ивановичем, он подумал и предложил ей место экономки, домработницы и няньки в одном лице. Потом ее функции значительно расширились. Она стала партнершей, советчицей, его правой рукой. Кальвинскене с радостью трудилась на своего спасителя, но хотела иметь его только для себя. Через год после ее появления в доме умерла мать Ивана, старшего Анькиного брата. Но Чапай, со временем принявший Кальвинскене как чуть ли не равную помощницу в делах, все равно не смотрел на нее как на женщину. До самой старости не смотрел. А она избавлялась от конкуренток. Тех, кто был дорог Василию Ивановичу.

Я молчала. Я не знала, верить Аньке или нет. Вообще кому верить? Инессе и Чапаю? Конечно, если последний еще жив, в чем Анька очень сомневается. И с кем хоть посоветоваться? Кто знает всю эту команду? У кого я могу спросить, что мне делать? Кто мне поможет, не преследуя при этом своих собственных корыстных интересов? Соседи? Артур с Лехой что-то знают, но достаточно ли? Они Аньку никогда в жизни не видели, слышали только про Чапая. И вообще-то парни сказали, чтобы я мотала отсюда куда-нибудь подальше. Наверное, это было бы самым разумным решением. Но куда? Вслед за теткой Катей на Урал? Но не достанут ли меня и там щупальца этой команды? Или правильнее сказать: банды? Вполне могут достать, если я уже включена в их планы.

Кто вступится за нас с Костиком? Кому мы нужны? Инесса недвусмысленно пригрозила: не хочешь добровольно – заставим, у тебя есть сын. Сразу поняла, где мое слабое место. Я думала, что мне будет не так сложно изображать эту самую Аньку на приемах в доме ее отца, мило улыбаться и вести светские беседы, получая за это в твердой валюте. Но сама Анька имеет совсем другие планы. А тоже хочет заставить меня работать на себя. И ведь еще есть Комиссаров… Что он потребует за «Тойоту»? Ведь тоже наверняка что-то уже напланировал, не поставив меня в известность. Все отвели мне какую-то роль, выгодную для них. Но кто подумал обо мне? Я в очередной раз убедилась в том, что рассчитывать могу только на себя.

Казалось, Анька читала мои мысли.

– Не можешь определиться, с кем лучше? – усмехнулась она. – Вполне понятно. Но определиться все равно придется. Мы тебя так просто не оставим. Ты прикинь, Лера. Я предлагаю тебе больше всех.

– Дело не в деньгах, – устало возразила я. – Я предпочла бы никого из вас никогда в жизни не видеть и жить без ваших денег. В этой собачьей будке, как ты выразилась. На то, что я зарабатываю, расписывая яйца и колокольчики. Но спокойно!

– Теперь это невозможно! – расхохоталась Анька. – Прими как факт. Ты уже нас увидела. Причем все задействованные стороны. Надо кого-то выбрать. Как ты считаешь, с кем ты скорее договоришься?

Я не хотела ни с кем договариваться, я хотела только обезопасить сына и себя, но если выбирать между Инессой и Анькой, все-таки склонялась к последней. Возможно, во мне проснулись какие-то чувства к моему двойнику? Кстати, почему «двойнику»? Увы, в русском языке это слово, кажется, не имеет формы женского рода. Если она говорит правду – в смысле об Инессе и убийстве матери, – то да, конечно, Анька. Но ведь она, как я понимаю, соврет – недорого возьмет. А, может быть, правду говорила Инесса – и Аньку надо лечить? С кем бы посоветоваться, черт побери?! Или молча соглашаться со всеми, тихо кивать, а тем временем гнуть свою линию? Никому ничего не обещать, что-то делать – по минимуму и постараться как-то выкрутиться. Может, найти могущественного покровителя?

Но Поликарпова, в отличие от предыдущих новых знакомых, понравилась Костику. А интуиции ребенка я доверяю. Это решило дело.

Анька тем временем сходила в комнату, вернулась на кухню со своей вместительной сумкой, вытащила оттуда сотовый телефон и внушительную пачку стодолларовых купюр, перетянутую резиночкой, отслюнявила десять бумажек и положила их на стол, а пачку убрала обратно в сумку.

– Это тебе, – сказала она. – На мелкие расходы. Телефон тоже тебе. Запомни номер моего сотового. – Она назвала его и заставила нас с Костиком несколько раз повторить. – Ну? Берешь или нет?

Купюры зеленого цвета радовали глаз. Если все-таки надо принять чью-то сторону…

– Ты можешь гарантировать, что мы с Костиком останемся живы? Что с моим ребенком все будет в порядке? – спросила я.

Анька хмыкнула.

– Этого гарантировать не может никто, – сказала она. – Но я могу дать тебе слово, что не буду специально подставлять вас. А это уже что-то. Ребенку вообще незачем высовываться. Понял, ребенок? Будешь сидеть тихо, чтобы мама не волновалась. – Анька растрепала ему волосы и снова повернулась ко мне: – Инесса же непременно тебя подставит.