Зона особого внимания - Сергей Алтынов

В кабинет одного из замов министра, генерал-лейтенанта милиции Геннадия Ивановича С., вошел его старинный приятель (еще с юрфака) и подчиненный подполковник внутренней службы Андрей Гущин, референт по особым поручениям. Но сегодня старые товарищи были сдержанны и немногословны.

– Геннадий Иванович, все в порядке, встреча с агентами прошла нормально, вернее, блестяще, как говорится, на ловца и зверь бежит, я даже не ожидал, они сами поставили все вопросы, теперь сценарий можно разыгрывать по максимальному варианту. – Гущин уселся в кресле напротив генерала.

– Материальная часть? – Генерал выразительно потер большой палец об указательный.

– Не здесь же…

– Ну разумеется, – генерал немного расслабился. – Теперь по сути. Своему агенту из группировки славянских блатных ты, по твоим словам, давал «дезу» на группировку Казыма Бакинского и Ильдара. Потом для симметрии то же самое Ильдару на славян. Как они реагировали? Там «дезы»-то много было? Смотри не вляпайся, у них своя служба разведки и контрразведки имеется, и совсем не слабая.

– Нет, все путем, то, что я им выложил, так и есть на самом деле. Конечно, кое о чем я просто умолчал, чтобы не напугать раньше времени. Да они и не из пугливых. Оба они – два сапога пара, что Ильдар, что этот деятель из маршальской кодлы, им главное – себя уберечь и на этом руки погреть, побольше авторитета заработать. И что характерно, говорят почти одинаковыми словами. Оба требуют гарантий, что мы не вмешаемся, когда дело дойдет до пальбы, и оба хотят, чтобы мы им не мешали затовариваться стволами и прочей амуницией.

– Подожди… – Генерал на минуту задумался, что-то его в этом деле беспокоило. В «полевой» милицейской кухне он смыслил мало, а уж к работе с агентурой совсем не имел отношения, да и не положено оперативникам своих агентов раскрывать даже непосредственному начальству и посвящать в подробности. А уж министерское руководство вроде него к этому делу совсем никаким боком. Гущин – не оперативник, по роду деятельности ему заниматься вербовкой агентов и работой с ними не полагается. Генерал был неглуп и понимал, что оба они ходят по тонкому льду, и то, что Гущин в агентурной работе далеко не профессионал, его сильно смущало. – А ты уверен, что они не узнают о твоей работе на два фронта? Представляешь, чем это пахнет?

– Геннадий Иванович, мы ведь об этом уже говорили. У меня железная страховка. На встречах порознь и тому, и другому я сказал, что блюду только его интересы, а другой стороне уши лапшой украшаю, хотя готовлю, так сказать, пятую колонну. Я вначале не раскрывал, с кем именно работаю, но они оба этого потребовали и даже настояли на очной встрече. Первая такая встреча произошла вчера, и все прошло отлично. Думаю, они споются прекрасно, я же говорил, оба рвутся к власти, к большим деньгам… Поэтому каждый никому в своей компании даже не пикнет о наших «переговорах», здесь я спокоен. А связь между ними я пока замкнул на себя, чтобы за моей спиной они не сговаривались, мало ли что им в головы взбредет…

– Ну что ж, дай бог. Теперь главный вопрос. Как твои подопечные отреагировали на возможность более солидной материальной базы? – Несмотря на нежелание генерала называть вещи своими именами даже в разговоре тет-на-тет, Гущин отлично его понял.

– Вот! Я же говорил, на ловца и зверь бежит! Славянин то ли не допер, то ли испугался – «подумать надо», видите ли, а кавказец сам попытался взять быка за рога. Короче, Ильдар сказал: «Нам нужен свой банк, из первой десятки», они хотят там отмывать свои доходы, иметь свободные деньги для вложений в бизнес, и далеко не только легальный, там и оружие, и…

– Это меня не касается, – прервал генерал.

«Все целку строишь, старая проститутка», – подумал Гущин и продолжил:

– Конечно, это их игрушки, пусть сами и играют, нам неинтересно… Да, и еще он намекнул, что готов будет обеспечить негласную силовую поддержку – ну, там конкурента «успокоить» или долги помочь получить… Хотя это опять же не наши игры, здесь пусть заказчик сам уточняет напрямую, кто что кому должен, зачем и почем. Само собой, Ильдар дал понять, что предпочел бы вести «финансовые» дела сам лично, то есть после того, как предстоящая разборка поставит его у руля или хотя бы позволит за руль держаться. Так что вашего протеже можно обрадовать – его предложение пользуется спросом, если хочет, мы его выведем прямо на клиента, который созрел!

– Нет, это рано, – генерал поморщился. – Не забегай вперед… Пока твой Ильдар не встал, как ты говоришь, у руля, знакомиться им ни к чему. Да и неясно еще, будет ли это Ильдар или тот тип из маршальской группировки. Давай все делать шаг за шагом, «степ бай степ», как говорят наши американские коллеги. Следующий шаг – это вывод твоих агентов на первые роли в их «организациях». Что еще?

– Есть тут одна мелочь… Славянин сообщил, что на крупный ювелирный магазин на Покровке готовится налет. Назвал даже дату. Так что наша славная краснознаменная может отличиться – взять бандитов с поличным. Вам – слава, телеинтервью, мне…

– Постой, не торопись. Что-то сразу много удовольствий обещают твои подопечные… Об этой наводке никому, и никаких шагов самостоятельно не предпринимать. Я сам разберусь, время еще есть. – Генерал черкнул в настольном ежедневнике условную закорючку. – Так. Что еще?

– Я все изложил. – Гущин был немного обижен настороженной реакцией патрона на информацию о грядущем налете. «Не хочет ничем делиться, сука старая, все заслуги себе припишет… Ну ладно, я тоже в накладе не останусь».

Генерал заметил надутые губы и поскучневший взгляд своего протеже. «Глуп ты все же, милый. Лишь бы прокукарекать… И не ведаешь, что друзья твои любят иногда супчика с потрошками отведать. Нет, для здоровья полезнее будет держаться от этого услужливого дурачка подальше».

– Хорошо, заканчиваем. Предвидятся ли какие-нибудь осложнения?

– Всего одно, но существенное! Маршал.

– Этот синий ортодокс? Он же в тюрьме, – Геннадий Иванович был подчеркнуто спокоен.

– Думаю, скоро он выйдет.

– Надо сделать, чтобы не вышел.

– Не получится. Все уже заряжено, и здесь мы бессильны. Более того, у меня имеется информация, не вошедшая в официальные сводки.

– Ну что еще? – недовольно поинтересовался генерал.

– Два дня назад в одном ИТУ Московской области вспыхнул бунт. Довольно серьезный. Местное руководство афишировать его не захотело и попыталось подавить беспорядки собственными силами. Однако зеки разыгрались не на шутку и чуть-чуть не вырвались за пределы зоны. Локализовать конфликт удалось лишь после того, как на зоне побывал Маршал.

– Как? – генерал был удивлен.

– Очень просто, прямо из СИЗО! – невозмутимо продолжал Гущин. – В сопровождении старших офицеров милиции. Могу назвать фамилии.

– Хорошо, потом. И что же?

– Зеки разошлись по баракам. Бунта как не бывало. Начальник ИТК подполковник Губин будет молчать как рыба. Кстати, Маршал «уволил» нескольких офицеров и прапорщиков из администрации.

– Сведения точные? – генерал поджал губы.

– Безусловно, – подтвердил Гущин. – Вам, Геннадий Иванович, остается лишь принять их к сведению, – референт невольно скаламбурил и улыбнулся, как ему показалось, весьма обаятельно.

– Черт знает что, – генерал в сердцах хлопнул ладонью по полированной поверхности служебного стола, до него наконец дошел смысл сказанного Андреем. Он не мог сообразить, что ему делать в этой ситуации. В отличие от собеседника, свою карьеру Геннадий Иванович сделал в комсомольских кабинетах и на партийных собраниях. В начале 90-х он сжег партийный билет, открестился от проклятого прошлого и стал знатным номенклатурным демократом. Как человека с высшим юридическим образованием его бросили на укрепление и демократизацию системы МВД. Здесь-то он и встретил своего бывшего сокурсника и единомышленника Гущина. Процесс демократизации пошел успешно, поскольку оба были людьми неглупыми. Только в тонкостях оперативной работы и особенностях преступного мира Геннадий Иванович был не силен. Для этого имелся Андрей Гущин, отдавший молодые годы оперативной работе в угрозыске.

– И что, сильно нам мешает этот Маршал? – спросил генерал.

– Сильно. Он вполне может не допустить войны, на организацию которой мы потратили столько сил и нервов. Он вор старой закалки, фанатичный законник, а по воровскому закону мокруха среди своих возможна только по приговору авторитетов, междуусобицы недопустимы. Он будет удерживать братву от стычки до последнего, и все может полететь к чертям. Ликвидировать его невозможно, блатота чтит его почти как Сталина, отморозки и беспредельщики откровенно боятся.

– Твое решение? – генерал не сомневался в его существовании, зная Гущина не первый день.

– Есть кое-какое, – с деланой скромностью ответил Гущин и, немного помолчав, продолжил: – Эти два придурка, ну, с которыми я вчера встречался, они, конечно, трусливы и боятся Маршала, но спят и видят, что он сойдет со сцены. Если нам удастся убедить их сделать дело руками нанятых отморозков, проблема Маршала будет решена раз и навсегда. Хозяевами на этом поле станут граждане с совершенно другой психологией – наши с вами агенты. Они люди вполне управляемые. А сценарий устранения Маршала и еще кое-кого из ему подобных я уже почти разработал. Осталось натаскать моих придурков, и вперед. Они беспредельно жадны, и каждый пойдет на все, чтобы дорваться до главной кассы в своей банде.