Стихи и пьесы - Александр Введенский

Поперёк поперёк тебе — иду. Вот будешь ли драться.

О т е ц. Я купаюсь я купаюсь извини меня извини меня я ослепший корешок

я ослепший корешок, и я в котле и я в котле, я купаюсь я купаюсь извини меня.

В а р в а р о в а. Ах все как струпья — пустите я прошибусь.

П о ж а р с к и й (бабушке). Где же мой кисет.

И з р а и л ь с к и й н а р о д. Твой кисет глядит на свет.

В с е и х с о б е с е д н и к и. Чуть что и летит крепостная чайка.

Пловец кием пошёл на дно. Там парголовским ослом и улёгся. Думал да думал и спал. Ужасно устал. Букашкой порхает или семечком лежит или Попов ему и говорит. Греков пристань и отстань. Попова не было совсем. Греков вместо того тогда говорит, что за девишник и здесь ягодный раёк. А Варварова качаясь на качелях муноблием уже все творцы.

М а ш а. Давайте будем стаканами.

Д у н я. Нет я желаю помидоры есть.

? е н я. У бобра живот покатый.

К о л я. А ты его почти видела.

М а р и я П е т р о в н а. И вы отстаньте бесстыдный и безобидный.

С е р г е й. Давайте, давайте.

Никого же никому и останьтесь.

П о ж а р с к и й (входя). А где здесь Москва?

Н е н ц о в. Ну нет не без приятности однако о Финик Пыжик не у вас ли рыжик.

О т е ц. Отстань отстань Ненцов не без тебя мы все сидели.

Густав ты бы опочил в ватных штанишках.

Г у с т а в. Да я может быть и опочил бы в ватных штанишках.

Р а б и н д р а н а т Т а г о р.

невольно к сим брегам я возвращаюсь

с Ромен Ролланом говорю и бритым шляюсь

кишкой я полдень свой кончал

кто ты брадата каланча?

К а л а н ч а.

я царь Эдип

в носу полип

лежи под бумажным одеялом

и гляжу на тебя без одеяла

Рабиндранат уходит исполнившись каши. Мы посидели на песке и видим свисли у печей глаза. Видим покойник лежит такой бородатый, что видно всё время борода растёт и нега вокруг. Брат как стихи медведь и порох. До свиданья, до свиданья мы уехали. Там в раю увидимся.

П о ж а р с к и й (со шкафа):

лежу двояким на столе

и жилы как бы фонарное желе

и не дует

душа топорщится челом

вздохнув он скажет мелочь

глаза ржавеют белки вот беда

и начинаются обеды

где храпят под логоть

трубкой подложивши коготь

вообразим числа и фигуры сна

он воскресенье нёс

и ноги чувствуют слабы

подушка просит унесла б

горят покойным мёдом лбы

на них душа как тень легла

кто смолкнул зубы растворив

кто спит кругом большая гладь

временно и свечка родилась

и тихая пчелой светает

один с усмешкой видит Ригу

и дыню плод женский

овечье спит он сам движенье

букашек тоже любит всяк

как ножниц пушечных игру

во сне глазами не косят

вот видит он щекотку

другой молчанием погашен

холмом лежит как смерть бесстрашный

сопя в далёкий кулачёк

над ним порхает уж червячок

его глаза простой пустяк

он мяса бронзовый костяк

так летний человек был поглощён

он бабой раньше тут порхал

теперь на вертеле скакнул

и как зловещий геморрой

лягушки мутные клянут

так погорельцы проходили

и сёла волжские гордились

вот это Божеский шпинат

исполосована спина

все собирались постонать

но снова лягут под мозги

вот вновь проснулся их кочан

в хомут и жемчуг облечён

и полк смиренный озирает

он на утёсе полковом

под ним кусты стоит Саратов

в своём обманчивом полку

отец! мундштук! кричат Тарасу

дворяне в мраке столбовом

в молчаньи гонит пашни сразу

и тихий купол оболгал

Смятенно всё Козлы мужицки

и слёзы знатного и свицкого

конец

11 июля 1926. Май — июль 1926.

ВСЁ

Н.А. Заболоцкому

я выхожу из кабака

там мёртвый труп везут пока

то труп жены моей родной

вон там за гробовой стеной

я горько плачу страшно злюсь

о гроб главою колочусь

и вынимаю потроха

чтоб показать что в них уха

в слезах свидетели идут

и благодетели поют

змеёю песенка несётся

собачка на углу трясётся

стоит слепой городовой

над позлащённой мостовой

и подслащённая толпа

лениво ходит у столба

выходит рыжий генерал

глядит в очках на потроха

когда я скажет умирал

во мне была одна труха

одно колечко два сморчка

извозчик поглядел с торчка

и усмехнувшись произнёс

возьмём покойницу за нос

давайте выколем ей лоб

и по щекам её хлоп хлоп

махнув хлыстом сказал кобыла

андреевна меня любила

восходит светлый комиссар

как яблок над людьми

как мирновременный корсар

имея вид семи

а я стою и наблюдаю

тяжко страшно голодаю

берёт покойника за грудки

кричит забудьте эти шутки

когда здесь девушка лежит

во всех рыданье дребезжит

а вы хохочите лентяй

однако кто-то был слюнтяй

священник вышел на помост

и почесавши сзади хвост

сказал ребята вы с ума сошли

она давно сама скончалась

пошли ребята вон пошли

а песня к небу быстро мчалась

о Боже говорит он Боже

прими создание Твоё

пусть без костей без мышц без кожи

оно как прежде заживёт

о Боже говорит он правый

во имя Русския Державы

тут начал драться генерал

с извозчиком больным

извозчик плакал и играл

и слал привет родным

зашёл на дерево буржуй

оттуда посмотрел

при виде разных белый струй

он молча вдруг сгорел

и только вьётся здесь дымок

да не спеша растёт домок

я выхожу из кабака

там мёртвый труп везут пока

интересуюсь я спросить

кто приказал нам долго жить

кто именно лежит в коробке

подобно гвоздику иль кнопке

и слышу голос с небеси

мона… монашенку спроси

монашка ясная скажите

кто здесь бесчувственный лежит

кто это больше уж не житель

уж больше не поляк не жид

и не голландец не испанец

и не худой американец

вздохнула бедная монашка

"без лести вам скажу, канашка,

сей мёртвый труп была она

княгиня Маня Щепина

в своём вертепе и легко и славно

жила княгиня Марья Николавна

она лицо имела как виденье

имела в жизни не одно рожденье.

Отец и мать. Отца зовут Тарас.

её рождали сорок тысяч раз

она жила она любила моду

она любила тучные цветы

вот как-то скушав много мёду

она легла на край тахты

и говорит скорей мамаша

скорей придите мне помочь

в моём желудке простокваша

мне плохо, плохо. Мать и дочь.

Дрожала мать крутя фуражкой

над бедной дочкою своей

а дочка скрючившись барашком

кричала будто соловей:

мне больно мама я одна

а в животе моём Двина

её животик был как холм

высок и очень туп

ко лбу её прилип хохол

она сказала: скоро труп

меня заменит здесь

и труп холодный и большой

уж не попросит есть

затем что он сплошной

икнула тихо. Вышла пена

и стала твёрдой как полено"

монашка всхлипнула немного

и ускакала как минога

я погружаюсь в благодушную дремоту

скрываю непослушную зевоту

я подавляю наступившую икоту

покуда все не вышли петухи

поесть немного может быть ухи

в ней много косточек янтарных

жирных сочных

мы не забудем благодарны

пуховиков песочных

где посреди больших земель

лежит красивая мамзель

тут кончил драться генерал

с извозчиком нахальным

извозчик руки потирал

извозчик был пасхальным

буржуй во Францию бежал

как злое решето

француз французку ублажал

в своём большом шато

вдова поехала к себе

на кладбище опять

кому-то вновь не по себе

а кто-то хочет спать

и вдруг покойница как снег

с телеги на земь бух

но тут раздался общий смех

и затрещал петух

и время стало как словарь

нелепо толковать

и поскакала голова

на толстую кровать

Столыпин дети все кричат

в испуге молодом

а няньки хитрые ворчат

гоморра и содом

священник вышел на погост

и мумией завыл

вращая деревянный хвост

он человеком был

княгиня Маня Щепина

в гробу лежала как спина

и из тропической земли

слоны цветочков принесли

цветочек тюль

цветочек сон

цветок июль

цветок фасон

5 апреля 1929

НА СМЕРТЬ ТЕОСОФКИ

какое утро ночь темница

в траве лежала заграница

стояла полночь а над нею