История моего безумия - Тьерри Коэн

Я провел у экрана четыре часа, наслаждаясь работой. Играл словами, сомневался, исправлял, начинал с начала, чтобы добиться нужного результата.

Я закрыл файл с романом и вдруг понял, что впервые за долгое время забыл о Фейсбуке. Я возгордился, как ребенок, но любопытство взяло верх – имеет же человек право слегка расслабиться!

Однофамилец оставил новое послание. Я хотел проигнорировать его, чтобы не портить себе настроение, но потом все-таки решил прочесть.

Лучше бы я этого не делал…

Ты знаешь, что нужен Мэйан?

Что это значит? Он знаком с моей дочерью? Нет, невозможно, я делал все, чтобы Мэйан никак не участвовала в моей публичной жизни.

Через секунду до меня дошло: второй роман вышел с посвящением дочери. Так он узнал имя.

У чокнутого была своя логика: он задавал вопросы о главном. О смысле жизни, об отношении к собственным романам, а теперь вот о моем единственном ребенке.

Хитрость незнакомца раздражала и немного пугала, и я решил удалить его из контактов, но в последний момент передумал. Почему бы не попытаться выяснить, кто он и чего хочет? Расстаться с ним я всегда успею.

Кто вы?

Ответ не заставил себя ждать.

– Я… Сэмюэль Сандерсон.

– Имя и фамилия настоящие?

– Да.

– Что вам от меня нужно?

– Я желаю тебе добра.

– Допустим. Но зачем все эти вопросы?

– Хочу помочь принять правильные решения. И избежать драм в будущем.

Его слова обескуражили меня. Он угрожает? Этот человек – сумасшедший или очередной шут гороховый? Я ответил, тщательно подбирая слова.

– Благодарю за заботу, но я сам управляю своей жизнью.

Я сознательно не стал спрашивать, что он подразумевает под драмами – не хотел выдавать своих чувств.

– Ты только думаешь, что управляешь.

Разговор надоел мне, и я решил выйти из Сети, но похолодел, прочитав следующую фразу.

– Ты знаешь, где сейчас твоя дочь?

Я едва не задохнулся от гнева и тревоги, а он продолжил, не дожидаясь ответной реакции.

– Конечно, не знаешь, потому что тебе нет до нее дела.

«Да пошел ты, придурок хренов!» – заорал я, но писать ничего не стал – незачем выдавать свои чувства.

Я сделал глубокий вдох и написал фразу, призванную дать понять неизвестному, что его заявление меня совершенно не трогает.

– Желаю вам доброй ночи. Всего хорошего.

Он ответил мгновенно.

– Твоя дочь общается с наркоманами.

У меня перехватило дыхание. Какая наглая ложь! Потом пришли сомнения. Что, если этот тип знаком с Мэйан и просто пытается предупредить меня об опасности? Я медлил, не зная, как реагировать, но он меня опередил.

Она сейчас в Кротон-парке[17], с бандой уродов.

Я оцепенел. Вдруг он не врет? Иначе зачем называть точный адрес?

Кто вы? Откуда знаете, где находится моя дочь?

Теперь мне было все равно, поймет он, что «достал» меня, или нет, я хотел, чтобы он раскрылся и все объяснил. Но Однофамилец не ответил.

Время близилось к полуночи. Сомнения никуда не исчезли, и я все-таки набрал номер Даны.

– Ты совсем с катушек съехал, Сэмюэль? Ты на часы смотрел?

– Где Мэйан? Она дома?

– Ты снова напился?

– Ничего подобного, я просто беспокоюсь за нее!

– Сейчас? В двенадцать ночи? – возмутилась Дана.

– Да… – Я колебался, не зная, стоит ли говорить правду. – Кто-то оставил для меня сообщение на Фейсбуке. Там сказано, что Мэйан сейчас в парке… где тусуются наркоши.

– В парке? В полночь? С наркоманами? Бред какой-то! Она со своей подружкой Пернилой.

– С Пернилой? Это та, что с татуировками и пирсингом?

– Да. Откуда ты ее знаешь?

– Видел фотографии в Интернете.

– Она, конечно, оригиналка, но очаровательная, а Мэйан – серьезная и ответственная. Я полностью доверяю нашей дочери.

– Прошу тебя, попробуй ей позвонить. Я подожду.

– Ты совсем рехнулся? – Дана вышла из себя. – Будишь меня среди ночи, говоришь, что девочка общается с наркоманами, а сам… Может, ты под кайфом и у тебя глюки? Иди к черту, Сэмюэль Сандерсон!

Она швырнула трубку.

Дозвониться на мобильный Мэйан тоже не удалось.

Я попробовал успокоиться, убеждал себя в том, что Однофамилец – этот негодяй, этот мерзкий манипулятор – просто пытался произвести впечатление. А может, у него такой юмор – черный? Не исключен и другой вариант: некто, знакомый с моей дочерью и желающий сохранить анонимность, решил предупредить меня, что ей грозит опасность. Но к чему такие сложности, зачем скрываться за псевдонимом и задавать вопросы о моей жизни и моих романах?

Разве мог я сидеть дома, предаваясь мрачным мыслям? У меня было слишком богатое воображение и недостаточно здравого смысла, чтобы просто лечь и заснуть.

Я натянул куртку и кинулся в гараж.

Глава 17

Я уже пятнадцать минут ездил вокруг Кротон-парка.

Находился он в Бронксе, в конце Фултон-авеню, перед скоростной автомагистралью. В парке было много игровых и спортивных площадок, но с наступлением ночи порядочных граждан сменяли всякие подозрительные типы, в основном дилеры и их клиенты. Парк считался одним из самых опасных мест в городе.

Тут и там группками стояли молодые парни и девушки. Разговаривали они вполголоса, как будто боялись потревожить покой соседей или замышляли что-то противоправное. Время от времени тишину нарушал смех или возглас, и я вскидывался, уверенный, что узнал голос Мэйан.

Ко мне осторожно подгребали дилеры, решившие, что я ищу дозу, и мой рот наполнялся горькой слюной при мысли, что Мэйан общается с такими выродками. Я говорил себе: «Успокойся, этот мерзавец – завзятый манипулятор, ему зачем-то понадобилось отравить тебе жизнь…»

Я уже собрался уходить, и вдруг один силуэт привлек мое внимание. Пышные волосы, манера держаться, рост… Неужели это она, Мэйан? А кто эти пятеро? Темнота мешала разглядеть лица.

Я бросил машину и пошел пешком, молясь всем богам, чтобы это оказалась не моя дочь, но и за двадцать метров ничего не смог разглядеть. В голову пришла спасительная мысль о телефоне. Я набрал номер, и одна из фигур открыла сумку, достала мобильник, взглянула на экран и тут же бросила его обратно.

Я ринулся вперед, крича во все горло:

– Мэйан!

Она вздрогнула, выпрямилась, и я увидел на ее застывшем лице выражение полного недоумения.

Друзья дочери смотрели на меня, не зная, как реагировать, потом один из них – с татуировками на шее и пирсингом в ушах – шагнул вперед и выставил вперед руку, намереваясь остановить меня.

– Куда прешь?

Он схватил меня за рубашку и повернулся к Мэйан.

– Что это еще за чучело?

Я вырвался и вцепился в руку дочери – сам не знаю зачем, наверное, просто хотел дотронуться, убедиться, что с ней все в порядке, посмотреть в глаза и понять, под кайфом она или нет.

Парень с татуировкой занес кулак для удара.

– Остынь, это мой отец, – рявкнула Мэйан.

Он отступил, явно удивившись происходящему.

– Чего заявился? – взъярилась моя дочь. – Что тебе нужно?

В ее глазах полыхал огонь, зажженный худшим из наркотиков – ненавистью. Той самой, что родилась после нашего с Даной разрыва и стала еще гуще, когда пресса начала смаковать мои «подвиги». Пернила никак не реагировала на нашу перепалку, как будто ее это вообще не касалось.

– Нам нужно поговорить, – произнес я, ошеломленный взрывом эмоций.

– Не о чем нам говорить!

– Дай мне несколько минут…

– Ты что, не понял? – вмешался татуированный парень. – Хорош ныть и пошел вон!

Он был лет на десять старше Мэйан. Стоявший рядом тощий юнец изо всех сил пытался напустить на себя угрожающий вид. Что моя дочь делает среди этих людей?

Я схватил Мэйан за запястье.

– Пойдем со мной.

– Отстань! – выкрикнула она, пытаясь вырваться.

Татуированный положил руку мне на плечо, я отреагировал мгновенно – ударом в челюсть, и он упал.

Привлеченные шумом, подростки подошли ближе, решая, стоит ли вмешиваться или можно погодить.

Я дотащил Мэйан до машины, запихнул на сиденье и резко рванул с места.

Она молчала, пытаясь справиться с изумлением и гневом.

– Что ты забыла в парке с этими… чокнутыми?

Мэйан неожиданно впала в истерику.

– Сам ты чокнутый! Что тебе нужно? Выпусти меня!

Она подергала ручку, но я предусмотрительно заблокировал двери.

– Успокойся, детка… Я все объясню. Кто-то прислал мне сообщение, что ты в опасности.

Мэйан посмотрела на меня – смысл сказанного не сразу дошел до нее, – но ничего не ответила. Она тяжело дышала, и я кожей чувствовал ее напряжение.