Жертва - Тупак Юпанки

Вот он — тот самый разговор, к которому так готовился Северус. Он боялся, что будет нервничать, но сейчас он был спокоен, как удав. Он думал, что говорить такое будет больно, но почему-то испытал только облегчение.

— Я уже выбрал, Лили. Вчера вечером. Извини. Ничего личного. Просто так сложилось.

Девушка понимающе кивнула. По её взгляду было видно, что она явно ожидала, что Северус выберет её, и сейчас была не просто разочарована, а очень удивлена и даже расстроена.

— Мы можем хотя бы иногда просто общаться? — спросил Северус, не надеясь на положительный ответ.

— Не думаю, — Лили покачала головой, и Северус увидел, что её глаза увлажнились.

— Хорошо, я больше не буду к тебе приставать. Ответь только на один вопрос. Почему ты соврала мне насчёт Саммерса?

Лили удивлённо уставилась на него.

— Я не врала. Это не то, что ты думаешь. Я просто не хотела, чтобы ты ревновал. Но между нами ничего не было. Правда. Мы просто сходили в Хогсмид.

— Да, но зачем?

Лили покраснела и опустила голову.

— Я хотела, чтобы Поттер увидел меня с ним и отстал, понятно? Это никакого отношения к тебе не имело.

— Понятно, — отозвался Северус. — Ладно. Спокойной ночи.

Лили хотела ещё что-то добавить, но Северус повернулся к ней спиной и тут же наткнулся на Слагхорна, поднимающегося по лестнице, тяжело дыша.

— Мистер Снейп! Прошу вас, идите немедленно к директору. Это срочно!

Пол ушёл у Северуса из-под ног. Они всё знают. Значит, Поттер всё-таки рассказал… Он вздохнул и, не говоря ни слова, поплёлся в кабинет директора. Последнее, что он услышал, это был встревоженный голос Лили, которая обращалась к слизеринскому декану:

— А что случилось, профессор?

Глава 7.

— Северус, мальчик мой, я завтра же отпущу тебя домой через камин на столько времени, на сколько тебе понадобится.

Директор говорил, как всегда ласково, но в его голосе чувствовалось сильное беспокойство.

— Я в порядке, сэр, — тихо отозвался Северус совершенно невпопад.

Он сидел в кресле напротив Дамблдора, одной рукой нервно массируя висок, а другой комкая пергамент.

— Может, чаю? Лимонных долек? — учтиво предложил директор.

— Спасибо, — Северус отрицательно покачал головой. Несколько минут прошли в молчании. Наконец Северус окончательно взял себя в руки и взглянул в голубые глаза Дамблдора: — Я могу идти, или у вас ещё что-то ко мне?

— Иди, конечно, мой мальчик, больше тебя не задерживаю. Если что-то понадобится — обращайся без стеснений и приходи завтра ко мне с утра.

— Спасибо, — повторил Северус, поднялся и вышел из кабинета.

Ему было дурно. Мозг отказывался работать и переваривать полученную только что информацию. Он был абсолютно уверен, что вызывает его директор, чтобы предъявить обвинения в нападении, но вместо этого старый волшебник передал ему письмо от отца, в котором тот писал, что сегодня днём его мать упала с лестницы и сломала шею. Похороны должны были быть в среду. Северус прекрасно понимал, что означают слова «упала с лестницы». Это значило, что с лестницы спустил её Тобиас. Так уже случалось неоднократно, но до сих пор травмы Эйлин были не очень серьёзные: максимум перелом руки. Это она лечила довольно быстро с помощью зелий. Но в этот раз ей повезло меньше…

Северус не любил отца. Он ненавидел и боялся его. Уже с пяти лет он начал задаваться вопросом, как его мать, потомственная волшебница из известной семьи зельеваров, вообще могла связаться со столь непорядочным магглом. Эйлин никогда не отвечала на упрёки сына, а только грустно улыбалась. Наверное, это означало что-то вроде «любовь — странная вещь». Но не менее странным было и то, почему Тобиас живёт с ведьмой, хотя сам ненавидит магию и всё, что с ней связано. Северус как-то раз бросил отцу в лицо это обвинение, за что был немедленно отброшен к стене крепким ударом. Больше он этот вопрос не поднимал. Отец ссорился с матерью постоянно, придираясь по мелочам, особенно если был пьян. Ему не нравилось всё: начиная с того, как Эйлин одевается, и заканчивая применением бытовой магии у них в доме. Будучи ребёнком, Северус пытался заступаться за мать, но после нескольких жестоких избиений больше не вмешивался в родительские ссоры. Поступление в Хогвартс стало для него большим облегчением и избавлением на 10 месяцев в году от домашнего ада. Тобиас ненавидел и Северуса за то, что он «не как все дети», но мать постоянно за него вступалась, так что в последние несколько лет Северусу реже доставалось от отца. Теперь, после смерти матери, Северус даже думать боялся, как сложится его дальнейшая судьба.

***

Предаваясь своим мыслям, он и сам не заметил, как вышел из замка и оказался у озера, где всего несколько часов назад был подвергнут унижению со стороны Блэка и Поттера. Поттер… только теперь Северус вспомнил, что в школе у него есть ещё одна проблема. Правда, по сравнению со смертью матери, это можно было считать сущим пустяком. Северус вздохнул и опустился на землю, прислоняясь спиной к тому самому буку, под которым сидел днём. Полная луна отражалась в озере, и Северус невольно подумал, что Люпин, наверное, сейчас воет в Визжащей хижине.

Он отрешенным взглядом смотрел на лунную дорожку в воде, не обращая внимания на слёзы, которые скатывались по щекам, падая на грудь. Наступила полная апатия. Погружённый в собственные раздумья, он не заметил, как из-за бука вынырнула тёмная фигура. Северус вначале вздрогнул, но потом снова отвернулся к озеру. Сейчас ему действительно было всё равно.

— Не возражаешь, если я присяду? — услышал он ненавистный голос, но не ответил.

Поттер постоял ещё немного, а потом уселся рядом. Наступила тишина.

— Я не видел, как ты выходил из замка, — тихо промолвил Северус, не поворачивая головы.

Поттер усмехнулся.

— Ах, это… Да это просто мантия-невидимка.

Северус всё-таки заставил себя посмотреть на Поттера. В руках он держал серебристую ткань, которая переливалась в лунном свете. При других обстоятельствах Северус бы уделил этому факту больше внимания, но он просто невидящим взором уставился перед собой. Поттер перестал улыбаться и стал серьёзным.

— Слушай, Эванс мне сказала про твою маму. Мне очень жаль. Правда, Северус. Очень жаль. Моя мама умерла, когда мне было восемь, так что я прекрасно тебя понимаю…

— Что ты сказал? — Северус нахмурился и снова наткнулся на непонятливый взгляд Джеймса.

Тот по привычке запустил руку в волосы. Нет, это, определённо, помогало ему думать.