Очищение. Зачем Сталин обезглавил свою армию? - Виктор Суворов

Вот и еще один комкор – Хаханьян Григорий Давыдович. Звание чисто командирское, а он никакой вообще не командир. Он – член Военного совета Особой Краснознаменной Дальневосточной армии. Комиссар то есть. На более низких уровнях та же картина: комдивы и комбриги – не всегда командиры. Многие из них комиссарили, то есть рассказывали истории о том, как хорошо будут жить потомки в 2000 году.

Если мне скажут, что истребление комиссаров ослабило армию, то я с этим не соглашусь. Армия Гитлера как-то без комиссаров обходилась. Без комиссаров дошла до Москвы, Ленинграда и Сталинграда. А Красная Армия с комиссарами почему-то бежала.

Так это, наверное, оттого, что молодые, выдвинутые после очищения комиссары не успели опыта набраться? Не думаю. Много ли того опыта надо? Велика ли разница: на батальонном уровне тралялякать или на армейском?

Но потом-то Красная Армия все же дошла до Берлина! Правильно. Только без комиссаров. Их в начале 1943 года отменили. Вместо них ввели замполитов. Велика ли разница? Велика. Замполит не имел права совать нос в оперативные планы, а комиссар имел. Какая-то неслучайная случайность: отменили комиссаров, и после того не было ни одного крупного отступления.

Мало того, что от комиссаров не было никакой пользы, но многие из них вообще в Красной Армии не служили. Пример: дивкомиссар Мейсак Сильвестр Яковлевич. Должность – заместитель начальника политотдела Главного управления пограничной и внутренней охраны НКВД СССР. Он не военный комиссар, а чекистский. Он за гулаговской охраной присматривал.

Те комиссары, которые в армии служили, хотя бы видели пушки и танки, на учениях бывали. А комиссары-чекисты в московских кабинетах сидели, сверяли статистику, стенгазеты выпускали. Эти даже на учениях никогда не бывали. А записаны все они в число талантливых командиров. В те самые сорок тысяч.

Если кто-то скажет, что наши военные юристы – овечки невинные, то я и тут буду возражать. Был расстрелян только один армвоенюрист – Розовский Наум Савельевич, занимавший должность главного военного прокурора Красной Армии. Он был приговорен к расстрелу 16 июня 1941 года, прямо перед нападением Германии на СССР.

Прежде всего, заметим, что военные юристы в Красной Армии, а также юристы, прокуроры, судьи и защитники в Советском Союзе – это по меньшей мере дармоеды. Это паразиты. Советский Союз стоял не на законах, а на решениях партийных инстанций. Как решат, так и будет. Понимал ли товарищ Розовский, что он дармоед, что он ничего не делает, что только пожирает то, что произвели другие? Понимал ли, что от него вообще ничего не зависит? Конечно, понимал. Иначе до таких высот не докарабкался бы.

Мало того, что военные юристы были паразитами – они были еще и самыми активными творцами преступлений. Весь высший командный состав Красной Армии и Флота, все, виновные и невиновные, прошли через руки товарища Розовского. Под всеми приговорами – его подпись. Он по должности своей был обязан на расстрелах присутствовать.

И Розовский присутствовал. Но имя его в «Военно-историческом журнале» опубликовано под скорбным заголовком: «Погибли в годы беззакония». Здо́рово сказано! Переведем дух. Товарищи дорогие, чем же военный прокурор заниматься должен? Следить за соблюдением законности. Интересно мы устроены: проклинаем беззаконие, творимое прокурорским паханом Розовским и его шайкой, и одновременно оплакиваем Розовского как невинную жертву, погибшую от своего же беззакония.

Нам говорят: расстреляли товарища Розовского и тем ослабили Красную Армию. Пусть говорят. А мы представим, что его не расстреляли. Представим, что он остался жив, остался на боевом посту и всю войну неутомимо работал в столь важной области, как соблюдение законности в Красной Армии. В этом случае беззаконие 1937–1938 годов так и продолжалось бы. Именно чтобы восстановить хоть какую-то видимость законности, пришлось товарища Розовского и всю его шайку перестрелять. Как бешеных псов.

Так вот, пока был Розовский – свирепствовало беззаконие, шлепнули его – беззакония убавилось.

А вывод все тот же: мало товарищ Сталин их стрелял. Непростительно мало. Один армвоенюрист. Один корвоенюрист, военный прокурор Московского военного округа товарищ Плавнек Леонард Янович, да четыре диввоенюриста, да еще бригвоенюристы. Список до обидного короткий. А всему виной непростительная и даже преступная сталинская доброта. Имен-но она мешала наведению настоящего порядка в стране и армии.

Однажды мне попалась фотография: стоят рядочком лидер гитлеровских профсоюзов, глава Гитлерюгенда, фашистский дипломат и группенфюрер СС. Честно признаюсь: я не сумел распознать по их форме кто из них кто – все в черном, все с повязками, со свастиками и крестами. А вот в «Огоньке» другая старая фотография: Ягода, Косарев и другие товарищи – из НКВД, комсомола, профсоюзов. Каждого в лицо знаю, а по форме не отличишь. Все в сапогах, в галифе, все ремнями перепоясаны. Происходило это вот почему: государство наше пролетарское было военизировано выше всяких разумных пределов, толпы чиновников не просто ходили в форме, но имели воинские звания и числились в Красной Армии, хотя работали далеко за ее пределами. Сталин чистил государственный аппарат, бюрократию, но многие чиновники имели воинские звания. Потому создается впечатление: нанесен сокрушительный удар по армейским рядам. На самом деле это был удар вовсе не по армии.

И примеров тому тьма.

Комкор Ткачев Иван Фёдорович (арестован 29 января 1938 года по обвинению в организации заговора, расстрелян 29 июля того же года) был начальником Гражданского Воздушного Флота в 1935–1937 годах. Казалось бы, флот гражданский, так пусть им и командует гражданский человек. Но нет, гражданским флотом у нас командовали военные. Заместителем у Ткачева – комдив Широкий Иван Фёдорович. А ниже – комбриги, полковники и так далее. По ним был нанесен удар: они были посажены или расстреляны. Это печально, это прискорбно. Но давайте же говорить, что удар все-таки был нанесен по Аэрофлоту, а не по армии.

Бригкомиссар Шапиро Самуил Григорьевич был начальником Особого строительства. Строительство Особое – так и пишут с большой буквы. Почему особое? Да потому, что стройплощадка огорожена высоким забором с колючей проволокой. Какие-то странные строители в котловане копошатся. Почему-то под конвоем. Неужели подземный командный пункт возводят на случай войны? Нет. Центральный театр Красной Армии. Почему строительством должен руководить комиссар? Что комиссар в строительстве понимает? А в стратегии? Театр, да и только…

Заглянем в крупные издательства, в редакции ведущих газет, в строительные конторы, в Народные комиссариаты финансов, здравоохранения, тяжелой промышленности, побываем в морских и речных пароходствах, на строительстве плотин, каналов, железных дорог, а там – дивкомиссары, бригинженеры, комдивы, коринтенданты и комбриги, бригвоенврачи и прочие, и прочие.

Бригкомиссар Фрумин Семён Михайлович был начальником Государственного центрального института физической культуры – не военного, а гражданского. А невинно погибший дивкомиссар Кальпус Борис Александрович был заместителем председателя Комитета по делам физкультуры и спорта при СНК СССР. Смертный приговор ему был вынесен 29 августа 1938 года. Интересно, если бы его не ликвидировали, то какой бы личный вклад в победу он внес? Ездил бы по фронтам и в перерывах между боями демонстрировал бойцам и командирам, как поднимать руки-ноги, вертеть головой и другими частями тела? Понимал ли этот человек, что причислили его к высшему командному составу Красной Армии совершенно напрасно? Понимал ли, что руководить физкультурой можно и без генеральского звания? Может быть, его уничтожение стало ударом по советской физкультуре, но никак не по обороноспособности СССР.

Из четырех расстрелянных диввоенюристов трое (75 процентов) в армии не служили. Вот они:

• диввоенюрист Гомеров Николай Николаевич, прокурор пограничной и внутренней охраны войск НКВД УССР;

• диввоенюрист Маллер Лазарь Израилевич, председатель военного трибунала пограничной и внутренней охраны НКВД Дальневосточного края;

• диввоенюрист Гродко Арон Самуилович, заместитель наркома юстиции СССР. (Вот еще одна «невинная жертва» сталинского террора. В 1937–1938 годах именно он вершил правосудие в стране. Дело сделал – выходи. Больше не нужен. Приговорен к высшей мере 9 июня 1941 года.)

Всех их расстреляли за пару недель до нападения Германии на Советский Союз. Не знаю, были они хорошими юристами или плохими, стояли на страже социалистической законности или попирали оную, но к армии они не относились никак, если не считать их участия в преступлениях против армии. Когда и где они изучали стратегию и тактику? Согласен: их преждевременная трагическая смерть была ударом по нашей самой справедливой и самой гуманной юстиции, но ударом по боеспособности Красной Армии не была.