Чемпион - Валерий Гуров

Пельмень заметил, что лицо женщины изменилось — пятнами красными пошло. Потом побледнело.

— Так все, шуруй в ванную, а у меня давление скакануло!

Мать взяла аптечку, вытащила пузырёк и сыпанула себе в ладонь жменю валерианки.

— Довели, сил никаких нет, хоть вешайся, — причитала женщина.

Пельмень задерживаться не стал. Пошёл в ванную. Плетясь по общему коридору и ловя на себе взгляды соседей.

— Здрасьте, здрасьте.

Шаркая тапочками остановился у двери ванной, объединённой с туалетом.

Закрыто.

Раздраженно постучал в дверь, торопя. Дверь открылась и на пороге вырос тот самый сосед, сожравший Сашкину сгущенку вчера.

— О, здоров сосед! Кто тебя так разукрасил?

— Упал, — буркнул Пельмень, не испытывая желания вступать в разговор.

— Понятно… ты это, сосед, если ты в ванную, то особо не принюхивайся, твоя вчерашняя сгущёнка не пошла.

Сосед похлопал Пельменя по плечу. Зашёл в ванную, зажимая нос рукой.

Там помылся.

Грязную одежду постирал. Права оказалась матушка — ни майка, ни шорты никуда не годились. Ветошь. Как-то неудобно перед Ириной Игоревной, если смотреть на расклад с такой стороны.

Пока же на весь этаж поднялся ор — вернулся батя. Утро, а инвалид алкаш на рогах, видать после терапии. И судя по воплям матери — пропах женскими духами. Не ожидал видать батек, что жёнушка припрется ни свет, ни заря. Без предупреждения.

— Я ж тебе сучаре такой хер оторву, алкоголик долбанный, — орала женщина так, что слышно на весь этаж. — Совсем нюх потерял. У нас сын покалеченный лежит, мне участковый звонит, а ты хоть бы хны. Нинку свою трахаешь! И сливу заливаешь с утра пораньше!

Пельмень слушал новый скандал, сидя на унитазе. Дурдом, конечно, как здесь до того жил несчастный Пельмененко — загадка. Когда вся семья в сборе — свихнёшься. Орут на весь этаж. Что станет, когда явится сестра, интересно знать. Вообще на фиг поубивают друг друга на пяти квадратах.

— Ты меня когда последний трахал, козел? У меня там засохло уже все, — продолжала орать мать.

Что отвечал батя Пельмень не слышал, если вообще что-то отвечал. Пьяным он едва ворочал языком.

Пельмень поискал туалетную бумагу, но вспомнил, что вместо неё пользуются обыкновенной газетой. Нарезанной квадратиками. И сосед как назло использовал последний клочок. Вот урод и здесь поднасрал.

Дождался, когда лай стихнет. Потом вышел. Идти правда пришлось в одном полотенце, чистые трусы Пельмень как-то не додумался взять.

У входа в ванную встретил бабу Риту. Та фыркнула и зашла в ванную, бросив напоследок что-то типа «сначала жрет вагонами, потом срет тоннами». Понятно, «повесила» на Саню вчерашнее варенье.

— И вам всего хорошего, — кинул вдогонку Пельмень, оправдываться не стал.

Медленно поплёлся в свою квартиру, где страсти между родителями улеглись. И как выяснилось перешли в новую фазу — мать сидела на коленках у в зюзю пьяного отца и гладила его по голове.

— Пошли я тебя покормлю, мой сладенький, что ты хочешь кушать? — приговаривала.

Саня остановился, посмотрел на «своих» родителей, пожал плечами.

Бывает.

Мать повела батю на кухню, придерживая под локоток. Чему Пельмень только обрадовался, следовало переодеться, а святить толстой жопой пусть даже перед родаками — не кайф.

Родители вышли.

Пельмень надел свежие трусы.

Ну и решил не изменять привычкам своего прежнего тела. Утро «Зверя из преисподней» начиналось с зарядки. А сейчас 7 утра — самое время размяться.

Включил радио, там под руку вещал Владимир Семёнович:

Вдох глубокий, руки шире,

Не спешите, три-четыре!

Бодрость духа, грация и пластика.

Общеукрепляющая,

Утром отрезвляющая

(Если жив пока ещё) гимнастика!

Пельмень встал, подергался, делая взмахи. Сделал вращательные движения головой, шею разминая. Потом попытался отжаться. В былые времена он делал разминку, включавшую три повтора по 20 отжиманий с хлопками. Что сейчас получится вымучить — проверим опытным путём.

Началось дрянно — Пельмень вдруг понял, что со своей нынешней комплекцией оказаться на полу животом вниз — уже проблема. Ноги у Пельмененко настолько толстые, что сесть на присядки как-то совершенно не выходит.

Почесал репу.

На помощь пришла смекалка.

Сел на кровать, оттуда уже сполз на пол. На живот перекатился морским тюленем и упёрся ладонями в пол.

Ну ка…

Погнали…

Упор!

А вот хренушки.

Как не пыжился Саня, как не пытался выпрямиться на ладонях и встать в упор — ничего не выходило. А вдовесок Пельмень смачно бзданул, обессилев.

Встать в упор, не то что даже отжаться, оказалось проблемой, и как, спрашивается приводить себя в надлежащую форму, если элементарные упражнения недоступны.

Полежав с минуту, Саня предпринял последнюю попытку занять положение для отжиманий. Оттолкнулся от пола, чувствуя как ходуном заходила каждая мышца. Покраснел, руки от напряжения затряслись в локтях.

— Давай давай давай…

Медленно но верно тело приподнялось от пола. Дрожь в руках усиливались, но тело миллиметр за миллиметром поднималось все выше от полу. Пельмень часто задышал, чувствуя нехватку кислорода. Услышал долбящий в висках пульс.

Вот… почти… чуть-чуть осталось.

До того, как выпрямиться полностью осталось приложить одно усилие. Собраться и первая победа в кармане.

Не тут то было.

В тишине раздался глухой хлопок.

ПУХ!

И Пельмень, державшийся на последнем издыхании, грузно упал на пол.

Сука!

Он медленно поднял взгляд на источник шума. И первым, что увидел стали длинные женские ноги. А какие же сука стройные! Он поднимал голову выше, а ноги эти как будто бы не кончались, настолько длинные. Потом появилась коротюсенькая юбочка и… Пельмень сглотнул, облизывая вмиг пересохшие губы. Он смотрел снизу вверх, потому увидел белоснежные трусики. Белые пребелые, в которые сразу в нескольких местах вонзились чёрные короткие лобковые волоски.

Ой мамочки.

— Привет дурень, хера разлёгся? И куда ты пялишься?

От трусиков таки пришлось отвести взгляд, как бы не хотелось. Пельмень не сразу сообразил, что перед ним стоит его «сестра». Личико круглое, милое, густая чёрная челка, ярко накрашенные красным губы, ресницы длинные. А ещё — грудь. Как минимум полноценного третьего размера. Соски стоят, оттопыривая яркий зелёный топик.

— Привет, — ответил он изменившимся голосом.

Сестра то у Пельменя оказывается секс бомба!

— Вставай давай, итак живем в конуре, а у тебя такая жирная жопа, что ты все место занимаешь!

Наглая.

Жуёт жвачку.

Сестра, сексуально покачивая бёдрами, прошла к тумбе у кровати Пельменя, поставила сумку.

Пельмень почувствовал запах ее духов. Хотя это наверное даже не духи были, от неё так и разило сексом. Почувствовал, как твердеет его кочерыжка в трусах. Вот блин, неудобно получается — это выходит