Семья Тибо (Том 1) - Роже Гар

- Да сядь ты, пожалуйста, Тереза, - сказала Ноэми.

Вместо того чтобы сесть, Тереза подошла к кузине и протянула ей руку. В жесте не было ничего театрального, он был полон искренности и достоинства.

- Ноэми... - начала она и вдруг быстро проговорила: - Верни мне мужа.

Светская улыбка застыла на губах г-жи Пти-Дютрёй. Г-жа де Фонтанен все еще держала ее за руку.

- Не отвечай мне. Я тебя ни в чем не упрекаю. Это все, конечно, он... Я знаю его...

Она замолчала, ей не хватало воздуха. Ноэми не воспользовалась паузой, чтобы защититься, и г-жа де Фонтанен была ей благодарна за молчание - не потому, что сочла его признанием, но оно доказывало, что ее кузина не настолько испорченна и ловка, чтобы так быстро отразить внезапный удар.

- Слушай меня, Ноэми. У нас растут дети. Твоя дочь... И мои двое тоже взрослеют. Даниэлю уже четырнадцать. Пример может оказаться пагубным, зло так заразительно! Нельзя, чтобы это продолжалось! Разве я не права? Скоро уже не я одна буду все это видеть... и страдать.

В ее прерывистом голосе прозвучала мольба:

- Верни нам его теперь, Ноэми.

- Но, Тереза, уверяю тебя... Ты с ума сошла! - Молодая женщина успела взять себя в руки, в глазах вспыхнула ярость, губы сжались. - Да, да, Тереза, ты и впрямь с ума сошла! А я тут слушаю твои бредни! Тебе приснилось! Или тебя кто-то настроил, ты наслушалась сплетен! Объяснись!

Не отвечая, г-жа де Фонтанен обволокла кузину глубоким, почти нежным взглядом; казалось, он говорил: "Бедная темная душа! И все же ты лучше, чем та жизнь, которую ты ведешь!" Но вдруг этот взгляд скользнул по выпуклости плеча, где голое тело, свежее и пухлое, трепетало под ячейками кружев, как зверек, попавший в силки; образ, который возник вдруг перед ней, был так отчетлив и точен, что она закрыла глаза; по ее лицу пробежала тень ненависти и боли. Тогда, словно ее вдруг покинуло мужество, она сказала, стремясь поскорее с этим покончить:

- Я, верно, ошиблась... Дай мне только его адрес. Или нет, я даже не прошу тебя сказать, где он, но предупреди, только предупреди его, что мне надо его увидеть...

Ноэми распрямилась:

- Предупредить? Да разве я знаю, где он? - Она вся залилась краской. И вообще, когда кончатся эти сплетни? Жером иногда заходит ко мне! Ну и что же из этого? Никто и не скрывает! Мы ведь родня! Ну и ну! - Инстинкт подсказывал ей слова, которые причиняют боль. - Очень он будет доволен, когда я расскажу ему, как ты сюда приходила, чтобы поднять скандал!

Госпожа де Фонтанен попятилась.

- Ты говоришь, как девка!

- Ах, так! Ты хочешь, чтобы я тебе сказала откровенно? - взвилась Ноэми. - Когда от женщины уходит муж, в этом виновата она сама! Если бы Жером нашел в твоем обществе то, чего он, я уверена, ищет на стороне, тебе бы не пришлось за ним бегать, моя милая!

"Неужто это правда?" - невольно подумалось г-же де Фонтанен. У нее уже не было сил. Ее одолевало искушение бежать отсюда; но ей было страшно опять оставаться одной, не зная адреса, не зная, как вызвать Жерома. Ее взгляд снова смягчился.

- Ноэми, забудь, что я тебе сказала, выслушай меня. Женни больна, у нее уже двое суток жар. Я одна. Ты сама мать, ты знаешь, что такое сидеть у постели больного ребенка... Вот уж три недели, как Жером у нас не появлялся. Где он? Что с ним? Надо сообщить ему, что его дочь больна, надо, чтобы он вернулся! Скажи ему.

Ноэми с жестоким упрямством покачала головой.

- Ноэми, я не верю, что ты стала такой злой! Слушай, я тебе еще не все сказала; Женни больна, это правда, и я очень встревожена; но не это главное. - Ее голос униженно дрогнул от того, что ей предстояло сказать. - От меня ушел Даниэль, он исчез.

- Исчез?

- Предприняты розыски. Я не могу в такой момент оставаться одна... с больным ребенком... Ведь правда? Ноэми, скажи ему только, чтобы он пришел!

Госпоже де Фонтанен показалось, что молодая женщина вот-вот уступит, в ее глазах она увидела сочувствие; но Ноэми отвернулась и, вздевая к потолку руки, воскликнула:

- Боже мой, чего ты от меня хочешь? Ведь я тебе говорю, что ничем не могу тебе помочь!

Госпожа де Фонтанен негодующе молчала; Ноэми обратила к ней пылающее лицо:

- Ты мне не веришь, Тереза? Не веришь? Ну что ж, тем хуже для тебя, сейчас ты узнаешь все! Он опять меня обманул, понимаешь? Удрал неведомо куда, - удрал с другой! Вот! Теперь ты мне веришь?

Госпожа де Фонтанен стала мертвенно-бледной. Она повторила машинально:

- Удрал?

Молодая женщина бросилась на диван и зарыдала, уткнувшись в подушки.

- Ах, если б ты знала, как он мучил меня! Я слишком часто прощала - он вообразил, что я буду прощать всегда! Ну уж нет, довольно! Он публично оскорбил меня самым отвратительным образом! При мне, в моем доме соблазнил негодяйку, которую я здесь держала, служанку девятнадцати лет! Паршивка сбежала две недели назад со своим тряпьем, не попрощавшись, по-английски! А он ждал ее внизу в коляске! Да-да! - взвыла она, выпрямляясь. - На моей улице, у моих дверей, средь бела дня, на глазах у соседей, - с прислугой! Представляешь себе?

Госпожа де Фонтанен прислонилась к пианино, чтобы не упасть. Она глядела на Ноэми, не видя ее. Перед ее взором проходило пережитое; она снова увидела Мариетту несколько месяцев назад, услышала шорохи в коридоре, вспомнила тайные отлучки мужа на седьмой этаж и тот день, когда уж больше нельзя было притворяться, что ничего не замечаешь, и пришлось рассчитать девчонку, и та задыхалась от отчаяния и просила прощения у барыни; она снова увидела набережную и ту женщину, простую работницу в черном платье, сидевшую на скамейке, утирая слезы; потом наконец она заметила Ноэми тут, рядом, и отвернулась. Но помимо воли взгляд ее возвратился к этой красивой девке, лежавшей поперек дивана, к ее телу, к голому плечу, которое сотрясалось от всхлипываний, вздымаясь под кружевами. Нагло всплывал мучительный образ.

А голос Ноэми доносился до нее бурными всплесками:

- Но теперь довольно, довольно! Он может вернуться, может приползти на коленях, я даже не взгляну на него! Я его ненавижу, презираю! Сотни раз я ловила его на лжи, он лгал без малейшего смысла, лгал ради игры, ради удовольствия, по привычке! Стоит ему только рот открыть - и он уже врет! Это враль!

- Ты несправедлива, Ноэми!

Молодая женщина одним прыжком вскочила о дивана.

- И ты его защищаешь? Ты?

Но г-жа де Фонтанен взяла себя в руки; она сказала уже совсем другим тоном:

- У тебя нет адреса этой?..

Секунду подумав, Ноэми сообщнически склонилась к ней:

- Нет, но консьержка иногда...

Тереза жестом прервала ее и пошла к дверям. Молодая женщина из приличия уткнулась в подушки и сделала вид, что не замечает ее ухода.

В передней, когда г-жа де Фонтанен уже приподымала портьеру у входной двери, ее обхватили руки Николь. Лицо девочки было мокрым от слез. Тереза не успела ничего сказать. Девочка порывисто обняла ее и убежала.

Консьержке очень хотелось посудачить.

- Я отправляю ей на родину приходящие на ее имя письма, это в Бретани, Перро-Гирек; а родители, наверное, пересылают почту ей. Если это вас интересует... - добавила она, раскрывая засаленный список жильцов.

Прежде чем вернуться домой, г-жа де Фонтанен зашла на почту, взяла телеграфный бланк и написала:

"Викторине Ле Га. Перро-Гирек (Кот-дю-Нор). Церковная площадь.

Прошу передать г-ну де Фонтанену, что его сын Даниэль в воскресенье исчез".

Потом она написала открытку:

"Господину пастору Грегори,

Christian Scientist Society*,

Нёйи-сюр-Сен, бульвар Бино, 2-а.

______________

* Христианское научное общество (англ.).

Дорогой Джеймс,

Два дня тому назад Даниэль уехал, не сообщив куда, и не подает о себе никаких вестей; я в тревоге. Кроме того, Женни слегла, у нее сильный жар, причина неясна. Я не знаю, где найти Жерома, чтобы сообщить ему об этом.

Я совсем одна, мой друг. Приезжайте ко мне.

Тереза де Фонтанен"

V

На третий день, в среду, в шесть часов вечера на улицу Обсерватории явился длинный нескладный человек неопределенного возраста и ужасающей худобы.

- Вряд ли барыня принимает, - ответил консьерж. - Наверху доктора. Маленькая барышня при смерти.

Пастор поднялся по лестнице. Дверь в квартиру была открыта. В прихожей висело несколько мужских пальто. Выбежала сиделка.

- Я пастор Грегори. Что случилось? С Женни плохо?

Сиделка посмотрела на него.

- Она при смерти, - шепнула она и скрылась.

Он содрогнулся, будто от пощечины. Ему показалось, что вокруг внезапно не стало воздуха, он задыхался. Войдя в гостиную, он отворил оба окна.

Прошло десять минут. По коридору кто-то бегал взад и вперед, хлопали двери. Послышался голос, показалась г-жа де Фонтанен, за ней следом двое пожилых мужчин в черных костюмах. Увидев Грегори, она кинулась к нему:

- Джеймс! Наконец-то! О, не оставляйте меня, мой друг!

Он пробормотал!

- Я только сегодня вернулся из Лондона.

Оставив двоих консультантов совещаться, она потащила его за собой. В прихожей Антуан, без сюртука, чистил щеткой ногти в тазу, который держала перед ним сиделка. Г-жа де Фонтанен схватила пастора за руки. Она была неузнаваема: щеки побелели, губы дрожали.