Тайна Лоэнгрина - Елена Васильевна Ленёва
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я волнуюсь, Людвиг, – прислонилась она к двери и прислушалась.
Ключ в замке повернулся, дверь отворилась. Сын, такой красивый и статный, с улыбой смотрел на мать. В глазах восторг и странная печаль. Как это может сочетаться? Да, есть нечто непостижимое во взгляде сына. Свекр говорит, что у Людвига страстные глаза Адониса. Это правда: у него удивительные синие глаза, невероятно красивое лицо с правильными чертами. Глядя на него, невозможно остаться равнодушным. К тому же он высок и строен.
Оба мальчика у нее красавцы, но они совершенно разные. Марии так легко общаться с Отто и так сложно понять старшего сына. Отто с детства рос веселым, подвижным и резвым мальчиком, он всегда предпочитал шумные игры со сверстниками, а не средневековые саги. А Людвиг… он такой странный.
Сын наклонился и поцеловал мать:
– Не стоит волноваться, мама. Наоборот, я счастлив! Я очень счастлив, мама. Это такая музыка! История рыцаря Лоэнгрина… Эта опера… Я не спал всю ночь, плакал.
– Ты слишком чувствителен, сын мой. Опера прекрасна, я согласна. Но чтобы плакать? Не спать?
– Да-да, плакал и не спал, – Людвиг улыбнулся, а на глаза снова навернулись слезы.
– Ты романтик, Людвиг.
– Мне нравится это слово – романтик. Пусть будет так.
– Кронпринц Баварии должен быть серьезнее, – возразила она, но возразила как-то неуверенно.
– Я хотел бы встретиться с Вагнером. Он сотворил чудо. Мама, как мне с ним увидеться?
– Ты же знаешь, что ему запрещен въезд в Баварию. После майских событий14…
– Ах, какая несправедливость! Это музыка, а не политика. Надо поговорить с отцом, он может отменить этот предвзятый указ. К тому же прошло столько лет после восстания. Мне тогда даже года не было, мама! Вагнер – гений. Понимаешь?
– Людвиг, сейчас не время. Отцу надо ехать в Италию на воды поправить здоровье. Кроме того, нынешнее обострение отношений с Данией… Нет, не думаю, что отца нужно беспокоить по такому поводу.
Кронпринц ничего не ответил, лишь виновато улыбнулся.
– Надеюсь, мы увидим тебя за обеденным столом, Людвиг?
– Хорошо, мама, я приду.
До обеда оставался еще час, и Людвиг предался мечтаниям. Лоэнгрин… Герой немецкого эпоса, который появлялся всегда, когда нужно было защитить невиновных. Лебединый рыцарь в сияющих доспехах появлялся на ладье, запряженной лебедем.
Людвиг с детства любил сказки, читал и перечитывал средневековую немецкую литературу, легенды о Тангейзере, саги о нибелунгах, эпические поэмы о Парсифале – хранителе священной реликвии Грааля и его сыне Лоэнгрине, героические сказания братьев Гримм о рыцаре Лебедя.
Но Вагнер! Вагнер создал не просто оперу, он… он… И вновь слезы затуманили глаза молодого кронпринца. Это совершенство. Божественная, очень красивая музыка и глубоко раскрытый внутренний мир героев, их переживания и чувства. А с каким совершенством Вагнер показал борьбу добра и зла. Неземная музыка.
С легендой о Лоэнгрине – рыцаре чаши Грааля – Людвиг был знаком с детских лет. Но как по-новому его история зазвучала благодаря Вагнеру!
Святой Грааль – чаша, из которой пил Иисус Христос во время Тайной вечери и в которую Иосиф собрал его кровь после распятия. С тех пор символ Грааля воплощает духовную чистоту и совершенство рыцарей, служащих ему. Рыцари защищают униженных, несправедливо обиженных и гонимых, творят добро, не раскрывая своего имени. Иначе, если раскроют имя, им придется покинуть землю и вернуться в заоблачный Монсальват – замок святого Грааля.
Прекрасный таинственный рыцарь Лоэнгрин приходит на помощь брабантской принцессе Эльзе, побеждает в поединке с оболгавшим девушку Тельрамундом и предлагает стать его женой. Лоэнгрин предупреждает Эльзу, что она никогда не должна спрашивать его имя и выяснять, откуда он прибыл. Она дает согласие. Однако силы зла не дремлют, и под разными предлогами пытаются уговорить Эльзу узнать настоящее имя рыцаря. И увы, принцесса в день свадьбы задает рыцарю роковой вопрос. Лоэнгрину ничего не остается, как признаться, что он рыцарь Грааля, наделенный великой силой. Однако теперь ему нельзя оставаться среди людей, и, сев в ладью, которую тянет лебедь, он уплывает навсегда. А Эльза оплакивает свою судьбу. Такова легенда…
Снова в дверь постучали. И сразу же заглянул Отто. Людвиг встал ему навстречу, обнял брата.
– Муттерхен15 сказала, что у тебя мокрые от слез глаза… Тебя так потрясла опера?
– Да, Отто. Я плачу от счастья.
– Мой брат романтик, – засмеялся Отто.
– А разве тебе не понравился «Лоэнгрин»?
– О, я люблю оперу. Но не до такой степени. По мне, лучше поехать в полк. Наблюдать за лошадьми в попонах, офицерами в военной форме – это более веселое занятие, чем проливать слезы над судьбой оперных героев.
– Но какая музыка, Отто!
– Хорошая музыка, согласен. – И тут же, без всякого перехода, Отто спросил: – а кто тебе больше нравится: кирасиры или рейтары16?
– Лошади. – Людвиг засмеялся. – Мне нравятся лощади. И не в кавалерии, а на выездке. Или в конюшне. Я не люблю войну, Отто.
– Но без войны нет жизни. Отец обещал, что двадцать седьмого апреля, в день моего пятнадцатилетия, он назначит меня вторым лейтенантом, а через год я смогу поступить учиться в кадетский корпус.
– Ты действительно этого хочешь?
– Конечно. Потом я получу звание старшего лейтенанта, а в восемнадцать, наконец, смогу отправиться на действующую военную службу в чине капитана. Я еще не решил, в какой полк: в пехоту или кавалерию. Но у меня есть время для раздумий.
– Я рад за тебя. Отличный план.
– Ну да… Получше, чем учиться в университете.
– И чем же тебе университет не угодил?
– Людвиг, я – не ты. Мне скучно зубрить языки, физику и химию… А еще писать стихи и сочинять музыку. – Отто скорчил гримасу и рассмеялся. – Ну, разве что плавание и верховая езда. Однако этому можно научиться и вне стен университета. Нет, военная служба – это мое, а наука и искусство – это твое, братец.
– И хорошо, что мы с тобой разные. А я, наверное, в деда пошел. Люблю театр, искусство, живопись. У деда замечательная коллекция живописи. Одна Галерея красавиц чего стоит!
– Ха! Дед не только театр и живопись любит. Он еще очень любит женщин, – рассмеялся Отто. – Питает слабость, так сказать. До такой степени питает слабость, что из-за одной ирландской авантюристки даже был вынужден уйти с престола в пользу нашего батюшки.
– Наш дед очень чувственный мужчина. Мне кажется,
