Любовницей не буду - Агния Тан

Под утро я задремал и проснулся оттого, что кто-то барабанил пальцами по боковому стеклу. Я приоткрыл окно. На душе было тяжело и как-то… смутно. Тревожно.

— Олег Сергеевич, — передо мной стояла усталая акушерка в белом мятом халате. — У вас родились две девочки.

Но, не дав мне закричать от радости, она тихо добавила:

— Но ваша жена умерла при родах. Роды были очень тяжелые, мы не смогли помочь… мне очень жаль.

Я сначала не понял, что она сказала. Как будто это страшный сон, а не моя жизнь. Как будто это идиотская шутка. С Алей ничего не могло случиться! Ведь я так ее люблю! Ведь она нужна мне. Как это умерла? Бросила меня. Нас. Как я теперь без нее буду жить? Я же не смогу.

Мне захотелось выехать на трассу, разогнаться со всей дури, проломить парапет и… в воду. Боль раздирала душу. Я проклинал всех и рыдал и было наплевать, что мужик. Я понимал, что уже ничгео не могу сделать. И спрашивал себя? А могло ли быть по-другому, если бы отличный роддом и отдельная палата, и акушер, который сидит не отходя? Может быть и нет, а может и да. Я мучил себя, проклинал за то, что был беден, что не смог позаботиться о своей любимой.

Я выжил только благодаря девочкам. Мои красавицы, Тая и Мия. Я тогда поклялся, что у них будет все самое лучшее, что они ни в чем не будут нуждаться. Землю носом рыть буду, но обеспечу им достойное будущее. Нужны деньги, много денег. Чтобы такое не повторилась, чтобы больше я никогда не потерял близкого человека.

Я стал искать новые виды заработка.

Тогда и появилась Марго со своим бизнес- предложением

Мы учились вместе — я, и Аля, и Марго. Кажется, она даже ко мне подкатывала, все время крутилась рядом, но я был так увлечен Алей, что все ее намеки пропускал мимо ушей. Моя женщина была для меня самой лучшей. Красавица, и все при ней — и грудь высокая, и талия тонкая, а какая попка… Все время хотелось прикасаться к ней, гладить, ласкать. Безумно желал ее. А она меня. Где у нас только это не случалось. Один раз даже в библиотеке в универе.

Спрятались за самыми дальними стеллажами. Я еле сдерживался, чтобы не застонать, когда она опустилась передо мной на колени и расстегнула ширинку. Нежная и ласковая, она воспламеняла меня каждым своим прикосновением, а ее губы источали сладость. Она всегда знала, как доставить мне удовольствие, чувствовала. Откуда? Ведь мы были друг у друга первыми. Природное чутье, видимо. А может, это любовь. Настоящая, когда двое как одно целое. И телом и душой.

М-м-м. Даже если бы сам декан появился бы сейчас в библиотеке, я бы не смог остановиться. А то, что мы занимались этим в месте, куда могли в любой момент войти профессора и студенты, добавляло еще больше остроты нашему запретному наслаждению. Я тихо стонал, предвкушая мощную разрядку, а она то добавляла скорости, то замедлялась, когда я уже подходил к пику. Это было невыносимо! Мучительно и сладко. «Ну ты у меня поплатишься сегодня ночью, — сквозь острое наслаждение прорывались обрывки мыслей, — уж я тебя тоже так замучаю, пощады будешь просить. Встать не сможешь». Ах ты, чертовка моя, Господи, как же хорошо!

Никогда больше мне не было так хорошо, как с ней, хотя женщин потом у меня было много. Очень много.

Глава 12. Марго

Марго тоже была одной из них, тех, которых я менял как перчатки, не запоминая имен. Но ей удалось занять место не просто разовой любовницы, а гостевой жены. Дурацкое, конечно, понятие "гостевая жена" — это женщина, к которой ходишь в гости, но с которой не живешь вместе. Вроде бы вас что-то связывает долгосрочное, но при этом — никаких официальных обязательств.

После ухода Вадима я сидел в кабинете и вспоминал, как же это случилось. Ведь она мне никогда не нравилась. Как же ей удалось подойти так близко? Да еще опутать меня по рукам и ногам? Я тихо застонал. Теперь я заложник ситуации.

Ума Маргоше было не занимать. Вот с красотой природа подкачала — хотя, все это на любителя. Моя Аля была тоненькой, светленькой, с большими серыми глазами. А Маргоша — брюнетка с широкими бедрами и третьим размером. Темные глаза у нее слишком близко посажены, из-за этого она была похожа на сороку. И вот это портило ее больше всего.

Мы встретились с ней месяца через три после похорон. Она позвонила и пришла ко мне домой. Я тогда переехал обратно в двушку к родителям, и они мне очень помогали с малышками. Без них бы я не справился. Спился бы, скорее всего. Только понимание того, что я теперь папа двух крошечных беззащитных существ, меня спасло.

Широкую кроватку для двойняшек поставили рядом с моим диваном, и первые ночи я просыпался по несколько раз, вглядывался в темноту и вслушивался: дышат ли они? Иногда вставал, чтобы проверить — да, все хорошо, дышат.

Они были такие крохотные, с маленькими пальчиками, и уже в младенчестве очень разные: Тая спокойная и ласковая, а Мия активная и требовательная, все время хотела, чтобы я носил ее на руках. Ей нужен был тактильный контакт. Спали они прижавшись друг другу, а когда немного подросли, стали обниматься во сне и держаться за руки. Если Тая отворачивалась, Мия заснуть не могла.

Я смотрел на них со смешанными чувствами нежности и горя: я счастлив, что они у меня есть, и в то же время из-за них умерла Аля. Я ругал себя за такие мысли, они несправедливы, малышки ни в чем не виноваты. Им и так будет по жизни тяжело — ведь они никогда не увидят маму. О том, чтобы жениться второй раз, я и не помышлял. Нет уж. Хватит. И второй такой женщины я не найду, не буду и пытаться! Ни-ког-да.

Родители тоже меня не спрашивали про отношения, все наше внимание было приковано только к дочкам.

— Ах вы, мои лапочки, мои звездочки, — ворковала мама. Она даже помолодела, улыбка не сходила с губ. — Хорошенькие такие, куколки наши.

Чтобы постоянно быть с детьми, она уволилась с работы. Говорила, что