Подружки - Патрик Санчес

Прожив несколько лет в Вашингтоне, Шерил обзавелась множеством приятелей, среди которых были и чернокожие, но вначале, приехав поступать в университет, она испытала настоящий шок. Девушка впервые столкнулась с таким множеством представителей этнических меньшинств, и не только афроамериканцев. По части разноплеменности Вашингтон едва ли не превосходил Вавилон. От комнаты, где жила Шерил, до пиццерии Арманда на Висконсин-авеню было три минуты ходу, но по дороге ей обязательно попадались темнокожие, пять-шесть европейцев, латиноамериканцы, азиаты и одна-две мусульманки в соответствующем облачении. Девушка не сразу привыкла к такой картине мира, но со временем полюбила пестроту своего нового города. Закончив университет, Шерил не захотела уезжать и осталась здесь работать. Она ощущала себя частью многонационального населения Вашингтона. Теперь, изредка наезжая домой, в штат Мэн, Шерил не могла избавиться от ощущения, что попала в футуристический роман-фэнтези: вокруг только белые, на улицах не слышно иностранной речи, а работники закусочных «Макдоналдс» и «Эймс» свободно говорят по-английски.

Прочитав от начала до конца раздел «Мужчины ищут женщин», Шерил остановилась на двух объявлениях: с некоторой натяжкой их можно было признать подходящими. Обведя объявления красным фломастером, она отложила газету. Возможно, на этот раз у нее хватит решимости ответить на одно из них.

Немедленное раскаяние

– Привет, барбос. Какой ты грозный, – умилился Гриффин, войдя в квартиру Джины. Гомес разыграл обычную сцену встречи гостей: он рычал, тявкал и яростно вилял хвостом.

– Тихо, Гомес, уже поздно. Всех соседей перебудишь, – привычно шикнула Джина на пса, с ужасом осознав, что разговаривает со своей собакой так же, как Анни со своей тварью семейства кошачьих. – Хотите чего-нибудь выпить?

– С удовольствием. Чем угостите, то и сгодится.

Джина принесла из кухни пива себе и гостю. Чтобы провести ночь с Гриффином, ей надо было упиться в стельку. Они сели на диван, где к ним немедленно пристроился Гомес, и для приличия поговорили о том о сем. Гриффин похвалил обстановку и милые безделушки, которыми Джина украсила гостиную.

Квартира Джины была гораздо больше, чем у Питера. В доме, построенном полвека назад, сделали отличный ремонт: ванная, туалет и кухня, а также ковровое покрытие на полу блестели новизной. Обставляя жилье, Джина выбирала мебель классического стиля и традиционных цветов. В гостиной красовался ее любимый светло-голубой диван; садясь на него, люди проваливались, как в перину. Их с Питером квартиры располагались на седьмом этаже, но вид из окон загораживало здание напротив.

Сидя рядом, Джина и Гриффин потягивали пиво и болтали о пустяках. Наконец Гриффин, набравшись смелости, придвинулся к девушке и поцеловал ее. Джина сразу же пожалела, что привела его к себе. Обняв Гриффина, она ощутила под пальцами валики жира у него на спине и вокруг талии. Изо рта у него воняло, как из пепельницы, и целоваться он не умел. Гриффин так и не снял свою кепочку. Джину это смешило. Ежу понятно: он скрывает лысину и искренне уверен, что всех провел.

Несмотря ни на что, Джина продолжала отвечать на его поцелуи и кивнула, когда Гриффин предложил ей перейти в спальню. Она не знала, как избавиться от гостя, не обидев его. С какой стати Джине взбрело на ум заботиться о чувствах потного толстяка, встретившегося ей в баре несколько часов назад, на трезвую голову не поняла бы и она сама. Спьяну ей показалось, что проще всего переспать с Гриффином, а затем отправить его восвояси.

И вот уже все сказано и сделано (хотя для разговоров времени почти не осталось). Джина лежала в постели рядом с Гриффином, испытывая безграничное отвращение вместо обычного сожаления и легкой брезгливости, как бывало в тех редких случаях, когда она приводила домой мужчин из бара. В этот раз вместо молодого парня, ее сверстника, который сразу после секса старался побыстрее исчезнуть под благовидным предлогом, в постели развалился толстый лысый коротышка, по возрасту годившийся Джине в отцы. В третий или четвертый раз за вечер ее затошнило. Она и без того сильно перебрала сегодня, и после секса с одним из семи гномов желудок взбунтовался окончательно. В ванной, когда к горлу подступил комок, Джина опустилась на пол и схватилась за сиденье унитаза. Пьяная, она истерически зарыдала, уткнув лицо в скрещенные руки и стараясь, чтобы Гриффин ничего не услышал. Всхлипывая, Джина мысленно рисовала себе ужасное будущее: через двадцать лет она все еще будет таскаться по кабакам вроде «Слухов».

Выплакавшись и подождав, пока перестанет кружиться голова, Джина поднялась, подошла к раковине и попыталась успокоиться. Увидев свое отражение в зеркале, она чуть было не разревелась снова. Овладев собой, Джина накинула халат, вытерла лицо полотенцем и вернулась в спальню. Гриффин храпел как ни в чем не бывало. Гомес, лежа рядом, не спал: в темноте поблескивали два больших круглых глаза. В таком состоянии Джина не хотела показываться даже собаке. Подтолкнув Гриффина, она молча протянула ему полотенце. Он жестом отказался и потянулся, чтобы погладить ее ногу.

– Думаю, вам пора. Я что-то плохо себя чувствую. Наверное, слишком много выпила. – Джину передернуло, когда коротышка отказался вытереться полотенцем: мало того, что толстый, как слон, так еще потный и липкий.

– Боюсь, мне сейчас нельзя садиться за руль. Я тоже немного перебрал сегодня, – ответил Гриффин.

– Ну так переночуйте у приятеля, который живет в другом крыле. – Сейчас Джину не волновало, врежется ли он в телефонную будку и снесет ли себе башку. Она хотела лишь одного: чтобы толстяк побыстрее убрался из квартиры.

Гриффин не отозвался, он лежал с закрытыми глазами.

– Слушайте, не хочу показаться занудой, но рано утром приедет моя мать. Вряд ли она будет в восторге, застав вас здесь.

– Хорошо, я уйду, вот только посплю немного, – сонно пробормотал Гриффин.

– Сказано вам, уходите немедленно! Мой друг Питер живет через дверь. Если вы не уберетесь сейчас же из моей квартиры, я попрошу его вышвырнуть вас отсюда. Неприятно быть стервой, но мне действительно очень плохо. Уходите!

– Хорошо, хорошо. – Гриффин сел и взял одежду.

Пока он одевался, Джина смотрела в другую сторону. Ей было противно видеть того, с кем она только что переспала: гора сала в идиотских плавочках. Одевшись, Гриффин нахлобучил свою кепчонку, и Джина проводила его до двери. Инстинкт самосохранения подсказал ему, что лучше не пытаться поцеловать девушку на прощание и не спрашивать номер ее телефона.

Джина с силой захлопнула дверь, радуясь, что Гриффин наконец убрался, и надеясь никогда его больше не встретить. Задвинув засов, она снова прошла в ванную. Сбросив халат, Джина до отказа отвернула горячий кран. Встав в ванну, она включила душ и подставила тело обжигающим струям. Намылившись от макушки до пят, Джина с остервенением терла себя жесткой губкой, желая смыть все воспоминания о Гриффине. Трижды повторив эту процедуру, Джина вымыла голову шампунем, выбралась из ванны и завернулась в полотенце. Стоя над раковиной и полоща рот, Джина еще раз бросила взгляд в зеркало и поспешно отвернулась.